— Тогда я поеду с тобой. Я как-никак твой муж…
— Можешь дрыхнуть, муж!
— Я поеду с тобой, — твердым голосом сказал Сашка и встал с дивана.
Через несколько минут мы уже мчались по залитым солнцем улицам. Я сидела за рулем, получая кайф от быстрой езды. На своем «жигуленке» ч бы в жизни не выдала такой скорости! Сашка громко хрипел на заднем сиденье, подложив под голову вчетверо свернутый свитер из меланжа. «Такие продаются в „Калинке-Стокман“, — ни к месту подумала я, — и стоят примерно двести баксов. Хорош гусь, двадцать пять тысяч потерял и хоть бы хны — спит сном младенца, сутенер чертов!»
У Маринкиного подъезда кучковался народ. Я посмотрела на часы и поймала себя на мысли о том, что для обычной соседской тусовки, пожалуй, рановато. Схватив Сашку за руку, я потащила его за собой. Рядом с Маринкиной квартирой стояли две пожилые женщины с заплаканными лицами и тихо беседовали между собой.
— Вам кого? — спросили они в один голос, увидев нас.
— Мы к Марине, — охрипнув, ответила я.
— А Марины больше нет, — вздохнула одна из женщин.
Я почувствовала, как подкосились ноги, и, чтобы не упасть, оперлась о Сашку.
— Как это нет?
— Ее в подъезде под утро нашли с перерезанным горлом. Сосед с работы возвращался и наткнулся на нее. Сразу милицию вызвал. Весь подъезд сбежался. Милиция приехала, всех опросила, место преступления сфотографировала и велела обо всех подозрительных участковому сообщать. Маринку потом в морг увезли. Уже матери ее сообщили. Она должна скоро приехать. Она ведь в Рязани живет. Хорошая была девушка. Тихая, приветливая. Говорят, что она на рынке торговала. Может, кто-то из своих ее и убил. Узнал, что она вырученные деньги несла, и решил поживиться…
— А милиция что говорит?
— Милиция говорит, что на ограбление это не похоже. У нее в сумке кошелек с деньгами был. Денег — около двух тысяч рублей, но их никто не взял. В сумочке ключи лежали, а в квартиру никто не заходил… Может, это кто-то из ее ухажеров? Девушка молодая, красивая… соседи не видели, чтобы к ней мужчины похаживали. А вы ей кем приходились?
— Знакомые мы, — произнесла я, глотая слезы.
Сашка слегка приобнял меня и повел к машине.
— В таком состоянии за руль я тебя не пущу, — сказал он и включил зажигание. Мотор едва слышно заурчал.
— Ее убил тот самый незнакомец с чулком на голове, — заплакала я. — Я думала, что он обычный грабитель, пасущий богатую квартиру, но теперь поняла, что этот гад охотится за мной. Маринка пострадала из-за меня, понимаешь, из-за меня. — Постепенно мой плач перешел в громкие рыдания.
— Кто он? — спросил Сашка, когда я немного успокоилась.
— Не знаю. Не имею понятия. Хотя я никак не могу избавиться от мысли, что видела его раньше. Нужно найти водителя темной «восьмерки», который подвозил Маринку до дома. Может быть, он прояснит ситуацию.
— А как мы его найдем?
— У меня записан номер, поехали в ГИБДД. Нужно срочно найти адрес владельца этой машины.
— ГИБДД справок не дает, — вздохнул Сашка. — Поедем лучше к моему знакомому менту. Он даст нам точную информацию.
Притормозив у Тишинской площади, Сашка вышел из машины и велел подождать. Через несколько минут он вернулся, держа в руках листок с нужным адресом. Подъехав к указанному дому, мы зашли в подъезд и поднялись на шестой этаж. Я почувствовала, как опять задрожали колени.
— Ты молчи, — сказал Саня, нажимая на звонок. — Разговаривать с ним буду я.
Сдерживаемая цепочкой дверь осторожно приоткрылась. В образовавшемся проеме я увидела того самого мужчину, который около двух часов ночи посадил к себе в автомобиль живую Маринку. Мужчина удивленно посмотрел на нас и пожал плечами.
— Что вам угодно?
Я сразу поняла, что он не запомнил моего лица.
— У нас к вам разговор. Может, вы нас впустите в квартиру? — ледяным голосом произнес Саня.
— А в чем, собственно, дело? — растерялся мужчина.
— Мы пришли по поводу моей подруги, — робко вставила я. — Вчера вечером она села к вам в машину и вы должны были отвести ее на Салтыковскую улицу…
Мужчина облегченно вздохнул и пригласил нас войти. Глазами попросив Сашку, чтобы он молчал, я, с трудом сдерживая слезы, заговорила:
— Моя подруга села к вам в машину недалеко от центра. Чуть позже ее нашли с перерезанным горлом в подъезде собственного дома. Милиция устанавливает марку и номер машины, на которой она приехала домой. Я уверена, что скоро они будут у вас. Но мне бы хотелось до приезда милиции узнать, что произошло сегодня ночью…
Мужчина быстро заходил по комнате, сунув руки в карманы брюк.
— Я здесь совершенно ни при чем! Я довез ее до дома. Она дала мне сто пятьдесят рублей и вышла из машины. Больше я ее не видел. После этого я поехал домой. Я никого не убивал! Милиция во всем разберется. Я ничего не боюсь, потому что мне нечего скрывать!
А я и не говорю, что это вы — убили мою подругу. Я хочу знать, видели ли вы в тот момент, когда она выходила из машины, что-нибудь подозрительное?
— Ничего подозрительного я не видел, — пожал плечами мужчина. — Обычный двор, каких тысячи. У подъезда никого не было. Девушка была в изрядном подпитии. Деньги считала черт знает сколько времени. Мне пришлось даже освещение включить, а то она кошелек достала и сидит, ковыряется. Ну, помог я ей с деньгами разобраться… Только вы не подумайте плохо: я все по-честному посчитал. Мне чужого не надо. Хотя другой на моем месте, может, и побольше взял бы, уж больно пьяная девушка была!
Немного помолчав, мужчина решительно добавил:
— Вот что я вам скажу: я никого не убивал и от правоохранительных органов скрываться не собираюсь!
— Может, вы видели какую-нибудь подозрительную машину около дома? — спросила я.
— Не знаю, я на это как-то внимания не обратил.
— А вы постарайтесь вспомнить. Может, у дома стояла старая, допотопная «копейка» без номеров?
— Не знаю, я не присматривался, да и темно было…
Я потянула Сашку за рукав и тихо сказала:
— Пошли. Он ничего не скажет. — Голос мой дрожал.
Сашка, почувствовав мое состояние, быстро схватил мужчину за грудки и прижал к стене.
— Послушай, ты, извозчик хренов, не хочешь, чтобы я прямо здесь перерезал тебе горло, как это вчера случилось с подругой моей жены, то давай выкладывай, что ты видел там во дворе!
Мужчина тяжело задышал.
— Ей-Богу, матерью клянусь, ничего не видел! Я ее до дому довез, она вышла из машины и зашла в подъезд. Я даже не помню, какие машины стояли во дворе. Справа вроде была какая-то «копейка», но с номером или без — не скажу. Старая, допотопная «копейка». Во дворе фонарь перегорел, пойди разгляди, что там у нее прицеплено!
— А в машине кто-нибудь был? — Сашка посильнее придавил мужчину к стене.
Мужчина закашлял и простонал:
— Пусти, задушишь ведь.
Сашка ослабил хватку и повторил свой вопрос:
— В машине кто-нибудь был?
— Не было там никого! Пустая, закрытая машина. Никого в ней не было.
Сашка отпустил мужика и взял меня за руку.
— Пошли. Он и в самом деле ничего не видел, — сказал он. Затем повернулся к мужчине и, сдвинув брови, совсем другим тоном произнес: — По всей вероятности, скоро к тебе заявится милиция. Так вот, заруби себе на носу. Никто к тебе не приходил и ни о чем тебя не спрашивал. Ни мы тебя не видели, ни ты нас не видел. Усек?
— Усек, — прохрипел тот, потирая горло.
Добравшись до дома, я налила себе полный стакан джина и выпила его, словно воду.
— Сначала Рашид, теперь вот Маринка… Господи, Сашка, неужели все это происходит со мной?
Сашка притянул меня к себе и налил второй бокал.
— Выпей. Станет полегче. Знаешь, Лара, на моих глазах погиб мой лучший друг. Мы остановились у какого-то ларька, чтобы купить сигарет. Я остался в машине, а он вышел. В эту минуту напротив ларька притормозил джип. Из джипа высунулась рука с автоматом, раздалась очередь, и мой товарищ упал… Когда я подбежал к нему, он был еще живой. «За что?» — прошептал он и затих… В глазах его такое изумление было… За день до этого он отвез жену в роддом, но так и не узнал, что у него родилась здоровая, красивая девочка, дочка. У меня тогда голова кругом пошла. Ведь мы с ним сто лет дружили. Еще в школе мечтали стать инженерами и работать на заводе. В чертежах и схемах разбирались — дай Бог каждому. После школы поступили в политехнический. Год отучились. Затем армия, а после армии в институт не вернулись. Хотелось нормально зарабатывать, свою копейку иметь. Стали на рынке торговать, но нас оттуда с треском выгнали. Коммерсантами мы оказались никудышными, стали цены сбивать, а соседям это не по нутру пришлось. Хорошо хоть, живыми остались… Тогда… А чуть позже мы познакомились с девушками легкого поведения. Они одни работали, без охраны. Вот мы и решили их под свою крышу взять. С этого дня все и началось. Бабки постепенно появились, нужными связями обросли… Бизнес, сама понимаешь, прибыльный, но и опасный: конкурентов немерено, за «хлебные места» убивают. Вот и товарища моего убили. А ведь он был обычным сутенером, на меня работал. Все мечтал свою фирму открыть, но так и не открыл…
— А тех, кто его застрелил, нашли?
— Нет. Джип нашли, оказалось, что он числится в угоне. А ты и сама знаешь, что если машина в угоне, то концов не найдешь…
Сашка замолчал. Я потерлась подбородком о его плечо и тяжело вздохнула.
— Маринка мне и подругой-то по большому счету не была… Мы с ней на рынке познакомились. Наши палатки рядом стояли, а иногда, чтобы арендную плату сократить, мы с ней одну на двоих снимали. В Польшу постоянно вместе мотались, на этой почве сблизились. Стали друг к другу в гости ходить, в ресторан могли выбраться… Я к ней привыкла как-то. Она тихая, спокойная… была. В последнее время я стала бояться людей, а с Маринкой поболтаешь — и на душе легче становится. Как я теперь буду жить, Сашка? Ведь кругом одни шакалы собрались! Живого человека в землю закопали из-за