Вместо ответа на вопросы, Кронос парализовал мне голосовые связки.
Слизь хитрая!
Пять минут я висел скрипел зубами бессильно, вращал глазами и думал, как бы выдрать кадык этой твари. А лучше сердце, сдавить, раздавить, растоптать… Но почувствовал, что если окончательно сейчас сам себя накручу, то диалога не получится. Отдал контроль разуму. И медленно начал приходить в себя, выплывая из яростной пелены, как из омута.
А ведь почти достал Верховного. Понятно, всего лишь одно из воплощений, но тоненькая-тоненькая царапина пролегла через левую бровь, прошла по щеке, остановившись приблизительно в ее центре. От шипа моргенштерна. И почему божок его не зарастил? Торговаться будет? Мол, ты меня еще и поцарапал? И с кем я получалось сражался сегодня на сверхскоростях всю ночь? Мысли мелькали разные. За плечом главы пантеона отметил едва-едва видимые искажения, которые обрисовывали знакомый силуэт. Брат названный. Ситрус, мать его.
— Успокоился⁈ — рявкнул Кронос, не дождавшись ответа, опустил оковы, я рухнул на каменные плиты, — Ты не выполнил мое задание! — рыкнул, но гораздо тише и без пси-атаки.
Медленно вставая и сплевывая кровь в сторону и смотря туда же, я проговорил тихо, но с горечью и злобой в голосе. И адреналина в крови столько… Но надо не просто добиться одной цели, а сделать все красиво:
— Да, не верил я… До последнего не верил, когда разговаривал с Демморунгом Кровавым. Клянусь кровью! Пришел затем в Храм, принес дар, возложил его на твой алтарь, хотел поговорить с тобой, потому что сделал тогда уже немало… И вопросов накопилось много… Много важных вопросов накопилось к некому Кроносу…
— Что⁈ — собеседник даже как-то голову наклонил чуть набычиваясь, отчего ветер взъерошил его волосы.
— То! Архилич повторял и повторял не раз: крыса Кронос, мерзкая, подлая вонючая крыса! — то, что это сказал совершенно другой мертвый колдун умолчим, — Клянусь кровью! — и, конечно, кулак объяло пламя.
— Мрок! — и молния в алтарь, я бровью не повел. Даже в этом плюс от общения с Оринусом.
— А он мне говорил. И я себе затем: зря-зря связался с Верховным, он давно не аристо, позабыл кровь. Вот Демморунг даже после смерти…
— Ты не выполнил мое задание, смертный! — перебил он меня, — К Эйдену зеленого сундука! — мгм. Опять знакомое, смутившее меня прозвище или некое ругательство в адрес мертвого колдуна.
— Опять ты лжешь! — обличительно ткнул в его сторону булавой, впрочем, без особой агрессии, оружие у меня никто не забирал. А затем придал голосу издевательски вопросительные нотки, — И где сейчас находится жезл? У кого? Не подскажешь?
— У архилича Винсента Шумара Повелителя драконов, назвавшего себя еще и владетелем земель Хаоса! — победно пророкотал собеседник.
— Ты поклянешься на этом кровью⁈ Которая горит⁈ Или она протухла⁈ Или скажешь Слово⁈ — я даже дыхание затаил. Если сейчас выпилю вот так на ровном месте божка, то… — Говори или замолчи тогда! — продолжил давить. Ну же, сука, ну! Сам подвел практически туда Верховного, куда не ожидал.
Тот, видимо, как и Однорог не привык к наездам со стороны паствы, да еще и глаза в глаза, а ментальная защита оппонента, которую тот не мог продавить, делала невозможным прочесть мысли, как уже говорил, боль не действовала. Вариантов воздействия оставалось мало. Поэтому старикан сердито посопел, сообщил:
— Так говорят разумные, которые не только меня почитают.
Съехал, сука! Соскочил, мрок!
С другой стороны, а не получу ли я в итоге больше проблем от возможного уничтожения Верховного, ведь по первоначальным планам я даже не рассматривал подводить его к суициду. И суицид ли это будет? Поэтому от Эйдена такие значительные расхождения с задуманным сценарием.
— Сказать можно много чего. Говорят, в Демморунге кур доят, эту бурду хреном взбивают, соль добавляют, лучший напиток получают. Его эльфы и гномы пьют, Ситруса славят, его статуи в дерьме купают, на алтари гадят и мышиный помет туда же кидают. А бородатый хрыч от счастья рыдает, такие подношения с радостью принимает! И, как портовая шлюха просит: еще, еще, ну еще!
— Что⁈ — ожидаемо вывалился из скрыта Ситрус, — Кто это говорит?..
— А еще и бог мудрости… — покачал я головой, презрительно обозначил плевок.
— Ты убил моего жреца! — пусть и тише, чем брат, но довольно ощутимо взревел тот, вытянул обличительно руку с жезлом. Для меня это после визгов Однорогого — дробина.
— Убил, и убью еще тысячу! Верховных! За вероломство! Твое вероломство! — приподнял булаву. Понятно, это жест, как если муха станет пугать человека, мол, страшно отомщу — скину на тебя сверху травину. Но я ведь для главного свидетеля старался.
— Смертный, ты вообще осознаешь, с кем… Я… Я тебя… — захлебнулся тот слюнями от наглости.
— Я — Кормчий Мары!.. А бессмертные только Она, Жизнь и Творец!
— Тихо! Глэрд, успокойся! У всего есть границы. Иначе… — оборвал дискуссию Верховный.
Похоже, им просто нравился сам процесс ора. Эмоции, слюни, сопли, брызги, встряска… новые впечатления, мать их. Учитывая слова Эйдена про скуку, уж не в этом ли крылась такая их психическая неуравновешенность? Со мной понятно, я и должен быть таким — смертный аристо, с горящий кровью, с лютой стужей в башке, но они-то нет.
— У тебя была миссия, — начал Верховный вновь возвращаться к «нелегкой» теме.
— Да, по заданию! — вновь рыкнул я, начиная разгонять гнев внутри, он не должен быть наигранным, — Скажи-ка мне, Кронос, а был ли некий жезл? — тот тоже начал закипать, судя по молниям в глазах, — Ты его сам своими глазами видел? Нет⁈ Ты знаешь, на что указывает этот амулетик, который выдал мне некий Отец Битв? — выдернул из подсумка заранее приготовленное кольцо, и швырнул его на алтарь, — Знаешь⁈
Тот молчал.
— Вижу — знаешь! Тысячу шагов? Так вот, видел ли ты этот самый жезл лично⁈ Своими лживыми глазами⁈ Или это тебе новый друг Раонос рассказал⁈
— Не друг он мне, но враг! И лучше не перегибай! И помолчите, думаю…
Ситрус открыл было рот, но я ему не дал ничего сказать:
— И не отвлекай нас, Бог безумия, от дела, потому что Мудрости в тебе я не увидел! Ты точно замазан с Кровавым! Не вместе ли с ним вы жрете пригоршнями «Слезы Нирна»? Никогда не думал, что скажу такое и даже мысли об этом не допускал, но Оринус после общения с вами оказался честным, не замазанным в такой грязи, в какой… Мало этого, похоже, он от аристо перенял лучшие черты, а бывшие аристо вобрали в себя одно… — путаясь в словах и мыслях, продолжал бесчинствовать я.
— Помолчи! — едва слышный бас разогнал голос Кроноса в самом пространстве, в глазах же сине-красная мешанина из льда, огня, а еще там мелькали молнии, белок стал фиолетовым.
Похоже, игры закончились, сейчас начнется конструктив. А у меня едва адреналин, едва из ушей не полился, и стужа лютая по позвоночнику.
— Нет, ты прав. Лично сам я жезла не видел, — наконец вынес вердикт тот.
Потому что тебе не было до него никакого дела. Интересовала только айса-рок. Впрочем, не имелось у Верховного сомнений, что никакое наследие де Тисса не то, что мальчишке под жалкой «Пеленой Найта» не достанется, но и всем участникам гонки.
Я молчал.
— Так расскажи, что ты сделал? — потребовал вновь отчета хозяин утеса.
— Как мне удалось выполнить настоящее твое задание? А именно, спасение Делии Грозной? Или про твою ширму?
— И да, откуда тебе и это известно? Про айсу… — вмешался бог Разума.
— Про жезл! — оборвал все прения Кронос.
— Для его поисков, я специально оторвался от важного дела, ибо взялся за очистку земель Хаоса от Зла. И вышел из захваченного мною, а затем и моими людьми, пиратского поселка еще короткой сумеречной ночью или, как ты называешь его по-старому, «Днем». И да, даже богам становится в это время там плохо, но я шел и шел, не взирая на препятствия убивал призраков, уничтожал невообразимых тварей из межреальности и нежить. Я сбился со счету, сколько раз оказывался на волосок от перехода к Маре, харкал кровью, поднимался и шел… Я уничтожил столько мерзости и мертвецов, что те видя меня и чувствуя мою тяжелую поступь, слыша властный рык, падали ниц и ждали безропотно своей участи!
— Ты не бард и не менестрель! Заканчивай! Нам понятно, вышел заранее! — Ситрус проявлял недовольство.
А где мне еще репетировать? Совсем скоро еще по одной бритве ходить. Поэтому, не обращая внимания на суетливого старика, продолжил:
— И ничто не могло меня остановить. И с первыми лучами Сердца Иратана я стоял возле Трехгорного, и когда вокруг поблекли призраки, я сделал шаг в ворота… — дальше пересказал сделанное. Остановка возникла в описании рабочего кабинета Орма Созидающего.
— Говоришь, там имелся доспех, меч и два посоха? — опять влез хрыч.
— Да. Еще мусор разный. И вокруг следы битвы.
— Почему ты их не достал? — тоже заинтересовался Кронос.
— Во-первых, я стараюсь, когда есть выбор, не хватать своими руками потенциально опасные предметы. Во-вторых, свойства их не знал. В-третьих, пришел не за ними. И миссия была не выполнена, а зная меня, даже оставшийся после смерти настоящим аристо Деммору…
— Не упоминай при мне его! Дальше!
Пересказал все, вплоть до того, что исследовал форт, где видел своими глазами послание человечеству злобного архилича и череп дракона.
— Я сразу понял недоброе. Взывал к тебе, говорил — явись, сам будешь жалеть… Но ты был глух! Что же, раз так, то у меня имелись и свои дела. Поэтому спокойно отравился к гнездовищу гарпий, что отравляли жизнь моим будущим подданным, не только разумным, но даже честным гоблам и мертвецам! И был бой! Все там мертвы! А я стою перед тобой, на месте же горы с раздвоенной вершиной, где и находился их мерзкий алтарь, а сами они плодились тысячами, теперь провал в глубины подземного царства! Затем же сражался с порождением Хаоса — неким воплощением Синеликой Архи, которая назвалась Второй дщерью Таарии, бился с ней без устали, начали мы при свете, затем и он померк, и только на рассвете, когда…