– Неплохо бы всем прочим придерживаться моей системы, – говорит Кристин, надевая рюкзак, в то время как я ем ее глазами. – По-моему, это единственно разумный путь. – Она улыбается. – Понимаешь, есть четыре стадии отношений.
– Ага, – киваю я, а сам старательно прикрываю промежность, будто футболист на пенальти.
– Первая: замутить с кем-нибудь.
Черт. Не-на-ви-жу! «Замутить» – это как раз то, что я должен сделать, не мытьем, так катаньем. Волшебное словечко, означающее разное для двух типов «юных американцев»: для крутых – безбашенный подростковый секс, а для таких как я, Майкл и прочего отстоя – поцелуйчики. Здорово!
– Или что-то в этом роде, – произносит Кристин.
– Ой, извини! Не могла бы ты повторить? Я, кажется, прослушал.
– Я просто пояснила, что значит «замутить». Это первая стадия. У тебя есть кто-то, с кем ты замутила, но настоящей связи между вами нет. Вы не названиваете друг дружке по телефону, не сидите вечно рядом. Просто делаете то, что хотите, и все.
– Ты ведь о сексе, правда?
– Это зависит от того, хочется ли тебе. Да, «замутить», в принципе, означает секс для некоторых людей. Но мы же говорим о моей системе. Развязные девчонки живут по собственным законам. Не хочешь присесть?
– Конечно.
Ее рука лежит на подлокотнике кресла между нами. Подлокотник грязный, рука чистая.
– Этап второй: встречаться. Девушка с парнем вместе показываются на публике, с помощью поцелуев и объятий давая понять остальным, что между ними не только дружба.
Похоже, именно этот этап у нее с Джейком. Спросить? Нет, лучше не стоит. Джейк еще в зале, болтает с какой-то мелкой сошкой из его футбольной команды.
– Такие встречи не подразумевают взаимных обязательств. Можно общаться с другими людьми, не говоря об этом человеку, с которым встречаешься. Понятно?
– Ага.
– Третий этап: выходить вместе. Отчасти похоже на встречи, только немного с более серьезными намерениями. Например, если вы занимаетесь сексом, то не следует ничего такого делать с другим.
Мне нравится, когда Кристин говорит о сексе, о каком угодно сексе, даже между жабами, у которых жабенки появляются из спины.
– Если же вышло, что ты занялся сексом с другой, то должен сообщить той, с кем выходишь. По крайней мере, так полагается в моей системе ценностей. Ну а потом вы вместе решаете, продолжать отношения или порвать из-за допущенного прегрешения. Ты же знаешь, что означает слово «прегрешение»?
– Разумеется!
Деньги на толковый словарь были потрачены не зря!
– В чем же тогда разница между «встречаться» и «выходить»?
– М-м-м, как бы тебе объяснить… Когда мы встречаемся, то держимся за руки. А когда выходим, ты можешь меня приобнять и все такое.
Ага…
– И каков же последний этап?
– Самый лучший! – Кристин даже всплескивает руками. – «Ты – мой парень, я – твоя девушка». Вы целиком и без остатка преданы друг дружке. Заниматься сексом с кем-либо еще абсолютно запрещено. Иначе – наказание, которое я же и назначу.
– А вдруг ты сама обманешь? Тогда наказывать будет парень.
– Я никогда не обманываю.
– Ясно. Ты молодец.
– Еще бы. – Кристин улыбается.
– Однако ты забыла про пятый этап. – Я слегка откидываю голову, чувствуя, что настал звездный час моего остроумия. – Бывшие парень с девушкой!
– Заткнись! – Кристин бьет меня по руке своим маленьким кулачком.
Над нами нависает Джейк.
– Салют, Джереми, – говорит он, включая режим «добродушный киборг», и тут же переводит взгляд на Кристин. – Кристин.
– Да? – Она резко оборачивается.
Кажется, она собиралась ударить меня еще разок, но сейчас все, что я вижу, – это ее затылок.
– Ты же не собираешься тут до ночи торчать?
– Конечно, нет! – щебечет она. – Пока, Джереми.
Вдруг Кристин оборачивается и целует меня в щеку.
Наш первый поцелуй! Потом она встает и выходит вместе с Джейком. Он кладет ей руку на талию, потом ладонь сползает вниз.
Итак, они «выходят вместе». Во всяком случае, теперь я знаю, с чем предстоит иметь дело. Я подготовлен. Думаю, у меня неплохой шанс.
Бал состоится не в школе, а в танцевальном зале клуба «Лосиная заимка», расположенного в депрессивном квартале Метачена. Обычно там собирается выпить и погонять бильярдные шары всякое старичье.
Добраться туда сам я не могу. Клуб расположен чуть ли не в Эдисоне, городке по соседству с Метаченом. Майкл тверд как кремень: вместо бала он слушает новый альбом Weezer. Я, конечно, могу попросить родителей меня подбросить, но это уже попахивает мазохизмом. Вызываю такси и захожу в столовую, где работает мама.
– Слушай, мам…
– Да, Джереми. – Она даже не поднимает головы от бумаг.
– У нас в школе… ну, это… вечеринка в честь Хеллоуина. Короче, я на нее иду.
– Неужели? – Мама поднимает на меня потрясенный взгляд.
Не успевает она договорить, как из-за занавески появляется папа. Без рубашки и с огромным хот-догом на крохотной булочке.
– Неужели? – эхом вторит он.
– Ага. – Перевожу взгляд с отца на мать и обратно.
Ой, что сейчас начнется…
– Это же просто чудесно! – Мама встает и обнимает меня. – С кем идешь?
– И как она, сын? В смысле, у нее имеются… – Отец обводит себя рукой с хот-догом, изображая груди.
– Прекрати! – рявкает мама. – Нашел время для дурацких шуточек.
– Ты удивишься, сынок, – продолжает отец, – когда узнаешь, сколько разводов случается из-за сисек. Сиськи вообще имеют огромное значение. Поэтому первым делом убедись, что у девчонки…
– Нет у меня никакой девчонки, – мрачно объявляю.
Мама молчит.
– Гм-м-м, – мычит отец, – ты что, гей?
– Перестань немедленно! – визжит мама, кидаясь на него чуть ли не с кулаками.
Папа ретируется за занавеску, а мама возвращается за стол.
– Временами ума не приложу, что делать с твоим отцом. Ладно, в любом случае, Джереми…
– Не волнуйся, я не гей.
– А я и не волнуюсь. – Мама улыбается. – Мы хорошие родители, и для нас это не имеет ни малейшего значения. Итак, ты идешь на школьный бал?
– Ага.
– Здорово. Деньги нужны?
– Конечно.
Я и не знал, что посещение балов платное. Впредь надо будет вести более насыщенную социальную жизнь.
– Держи.
Она протягивает мне несколько купюр. Позже пересчитаю.
– Послушай, может, тебя подвезти? Хотя… вряд ли ты захочешь приехать на бал с родителями. Давай такси вызову?
– Уже.
– Вот и отлично. Заруби себе на носу, Джереми: ты ни при каких обстоятельствах не должен прикасаться к моей машине. Развлекись как следует. Все будет хорошо.
– Точно, точно! – откликается из-за занавески папа. – Потанцуй с девчонками.
Он сидит на тренажере и лопает хот-дог.
– Спасибо, пап.
Выхожу из дома и жду на крыльце такси. Когда приезжает машина, спускаюсь, пересекаю газон: я весь в черном, на голове – маска, сдвинутая на макушку. Сажусь в такси. От резкого запаха «земляничного» освежителя воздуха глаза чуть не слезятся.
– Куда едем? – спрашивает водитель.
– Клуб «Лосиная заимка», тот, что на Леффертс-роуд, рядом с «Френдлиз».
– Усек.
Едем по улице. Сворачиваем к школе. Над полем медленно, будто раскручивая спираль ДНК, кружат два светлячка. Светлячки в конце октября? Ну надо же. Надеваю маску.
– Класс! – одобряет шофер.
– Правда?
– Точно тебе говорю. Шпана шпаной.
Шпана? Звучит пошловато. Слову явно недостает налета опасности. Оставшуюся часть пути едем молча. Обдумываю план действий. Если Кристин придет с Джейком, заплачу мамиными деньгами какой-нибудь девчонке, чтобы она его отвлекла, а сам расскажу Кристин о своих чувствах. (По-моему, замечательный план.) Потом сниму маску. Она увидит, кто я на самом деле, и тут же…
– Приехали, – говорит таксист.
Расплачиваюсь и вылезаю из машины.
Перед «Лосиной заимкой» торчат девять деревьев, между которыми вьется очередь школьников, одетых рестлерами, членами группы «Слипнот», Фиделями Кастро и Биллами Клинтонами с сигарами в зубах, а также в костюмах гигантских кондомов или таблеток «виагры». Почему здесь очередь? Пристраиваюсь в конец. Маску не снимаю.
– За чем стоим? – спрашиваю пацана передо мной.
– За билетами, ясен пень, – с причмокиванием булькает он через плечо. – Хочешь потанцевать – купи билет.
На нем костюм какого-то растения, что ли… Черт, да это же Рич. Физиономия у него измазана зеленым, и я не сразу его узнаю. Лучше бы мне не отсвечивать, а то поймет, кто я, и прицепится. Так что маску не снимаю. Выглядит, наверное, отвратительно, но анонимность того стоит. Наконец подходит моя очередь. Отдаю деньги парню, похожему на моржа.
Лучшего места, чем «Лосиная заимка», для бала в честь Хеллоуина не найти. Внутри клуб – вылитое жилище Скуби-Ду: фальшивая паутина свисает вперемежку с настоящей, ленты оранжевой папиросной бумаги соседствуют с пятнами плесени. В музыкальном зале соорудили небольшой помост, на котором наряженный волшебником диджей наяривает ар-н-би.
– Кия-а-а! – мимо пролетает «самурай», размахивая мечом.
Сунув оружие за батарею, самурай отправляется танцевать. Топаю за пуншем.
– Добро пожаловать на бал, – говорит мисс Рэйберн, оделяя меня стаканом, где одиноко плавает кусочек ананаса. – Замечательная маска. Надеюсь, мы потом узнаем, кто ты?
Она улыбается. На ней костюм то ли библиотекарши, то ли секретарши. Очень секси. Перевожу взгляд на танцпол и только тут понимаю, что такое на самом деле секси.
Катрина, Стефани и Хлоя! Вот, оказывается, почему в клуб выстроилась целая очередь типов вроде Рича: там, где эта горячая троица, там и все остальные. Девчонки отжигают в центре зала. Прекрасные амазонки, кружащие в гипнотическом танце. Катрина – в наряде французской горничной: синяя мини-юбочка и метелочка из перьев для смахивания пыли. Стефани – в черной коже (в принципе, она всегда так ходит, разве что ошейник сегодня шире обычного). У Хлои рыжие кошачьи ушки и длинный хвост: эдакая шаловливая девушка-тигрица. Я от нее глаз не могу отвести (надо будет как-нибудь покопаться в Интернете на предмет девушек с хвостами). Пристраиваюсь к парням, подпирающим деревянную стену клуба. Они заняты тем же, что и я: пялятся на троицу, слитно мотая головами в ритме ар-н-би.