— Так, — Пит поднялся со стула и подошел к ней, — что опять? Нет, я с тобой преждевременно поседею, Трикси! Ты снова решила заняться своими штучками. Ну-ка, немедленно выкладывай, что ты придумала.
— Вот прямо так и выложила, — хмыкнула она, — как я могу это сделать, если и сама еще не все продумала? Есть один способ. Кэт нужно выдать замуж, тогда все проблемы решены.
— Выдать замуж?! — Пит изумленно заморгал глазами, — ну и ну, Трикси. Сколько живу, но до сих пор не видел, чтобы люди ставили перед собой столь неразрешимые задачи. Да это же просто невозможно!
— Нет ничего невозможного. Главное, знать, как это осуществить.
Муж покачал головой, не говоря больше ни слова. Все и так было ясно. Жене снова попала шлея под хвост, как он это называл. И теперь она не успокоится, пока не совершит немыслимое. Как ее остановить, он не знал.
— Ладно, брось счета, я сам все сделаю, — наконец сказал Питер, — иди, решай свои глобальные задачи. И пойми, я вовсе не против такого решения, но оно мне кажется недостижимым. Ты и сама это поймешь, если хорошенько подумаешь.
— Посмотрим, — Беатрис поднялась с места, — спасибо, Пит. У меня от счетов уже голова кругом.
Она вышла в корридор и увидела дворецкого, который, судя по всему, направлялся именно к ней.
— Миледи, — остановился он и поклонился, — пришла какая-то женщина. Она говорит, что желает вас видеть.
— Что за женщина?
— Миссис Тремингтон, миледи.
Беатрис это имя было неизвестно, и она приподняла брови.
— Я проводил ее в библиотеку, миледи, — продолжал дворецкий.
— Хорошо, Арчер, спасибо.
Беатрис пожала плечами и отправилась по указанному маршруту.
Она вошла в библиотеку и осмотрелась. Женщина, сидящая на стуле с высокой спинкой, была ей абсолютно незнакома. Ей было лет двадцать, может быть, чуть больше.
— Добрый вечер, — сказала Беатрис, — вы хотели меня видеть?
— Вы — леди Вудвилл? — спросила женщина, внимательно глядя на нее.
— Да, это я, — она села на другой стул и внимательно воззрилась на гостью, — я вас внимательно слушаю, миссис Тремингтон.
— Совершенно верно. Джейн Тремингтон.
— Очень приятно.
Джейн перебирала пальцами складки платья, не решаясь заговорить. Потом вздохнула и начала:
— Мой муж за границей уже около трех лет. Он ничего не знает. Но скоро он приедет, и я не знаю, что делать. Видите ли, леди Вудвилл, два года назад у меня родился ребенок. Он не от моего мужа. Он незаконный.
— Примите мои соболезнования, сударыня. Но чему обязана сомнительной чести выслушивать такие интимные подробности, миссис Тремингтон?
— Вы это узнаете, когда услышите, кто отец этого ребенка?
Беатрис замерла, пораженная догадкой. Потом заявила:
— Не может быть.
— Это ваш муж, миледи, — закончила свою мысль Джейн.
— Никогда не поверю в это.
— Но это правда, миледи. Поверьте, я не хотела говорить вам об этом, но сейчас мое положение таково… Видите ли, мой муж ограничивает мои расходы, и я не могу распоряжаться деньгами. Те, которые он мне выделил, я уже истратила на ребенка. А сейчас муж возвращается, и я буду получать не более трех фунтов в неделю. Сами видите, я не могу более обеспечивать этого ребенка. И я подумала, что ваш муж может взять на себя эту обязанность. Ведь он тоже принимал участие в его создании.
— Как мило, — скривила губы Беатрис, — почему бы вам не обратиться непосредственно к нему? Я ведь не принимала участия в создании этого ребенка.
— Он не захотел видеть меня. Я изложила все ему в письме, но он не прислал ответа. Я нахожусь в совершенно безвыходном положении.
Беатрис встала, чувствуя, как в ней закипает гнев:
— Странно, что вы решили, что именно я помогу вам из него выбраться. Меня не интересуют ваши проблемы, сударыня. Выпутывайтесь, как знаете. Если у вас хватило наглости прийти сюда, то уж, конечно, ее хватит на то, чтобы найти деньги.
— Но ведь это сын вашего мужа! — вскричала Джейн.
— К сожалению. Но не вижу, что я тут могу сделать. Надеюсь, вы не претендуете на родственные отношения, ибо это смешно.
— Но вы могли бы поговорить с вашим мужем и убедить его… — пробормотала женщина.
— Не знаю, кто внушил вам мысль, что я похожа на идиотку, но это не так. Прощайте, миссис Тремингтон.
Резко развернувшись, Беатрис вышла из библиотеки и стиснув кулаки, чтобы сдержать эмоции, велела дворецкому:
— Миссис Тремингтон уходит, Арчер.
Беатрис быстрым шагом пересекла коридор и распахнула дверь в кабинет, где сидел Питер и мучился со счетами. Он повернул голову, окидывая ее взглядом и тут же отложил перо:
— В чем дело? Что-то случилось?
— Сейчас узнаешь, — она одним движением скомкала пачку счетов, лежащих перед ним с такой легкостью, словно их было там не сорок, а всего один, — сейчас ты все узнаешь.
Питер с изумлением посмотрел на ее руку, но не стал ничего говорить на эту тему.
— Я только что имела очень интересную беседу с одной женщиной. Кстати, ты с ней знаком.
— Так это она тебя так разозлила? Трикси, успокойся.
— Я не желаю успокаиваться, черт подери, — прошипела Беатрис, словно змея, которой наступили на хвост, — ты лучше скажи, какого дьявола я должна выслушивать откровенности от твоей любовницы?
— Что-о?!
— Что это ты так разорался, бедненький? Имя Джейн Тремингтон тебе знакомо? Вижу, что знакомо, — добавила она, когда заметила, как изменилось лицо мужа.
— Что она тебе сказала?
— Все, что ты с таким успехом скрывал, мерзавец. Все про вашего дорогого сыночка, которого вы совместно состряпали. Кто-то там возмущался насчет доброго имени Кэт? Это не ты ли? — она скрипнула зубами.
— Трикси, — осторожно начал Питер, — послушай…
— Спасибо, я уже наслушалась вдоволь. По уши. С меня хватит пустопорожних разговоров. Твоей любовнице нужны от тебя деньги на воспитание вашего отпрыска, так что, мой драгоценный, заботиться об этом нужно заблаговременно. Кстати, лучше сразу обеспечь всех своих незаконнорожденных младенцев, чтобы их мамаши не приходили ко мне жаловаться толпой. Ты понял? — тут Беатрис потрясла кипой бумаг, до сих пор зажатых в кулаке, — мне и без того хватает дерьма в этом доме.
— Трикси, я…
— Знаешь, что? Лучше заткнись. Меня тошнит и от этой истории, и от твоих оправданий, сволочь. На, подавись, — с этими словами она швырнула в него бумагами и резко развернувшись, вышла, громко хлопнув дверью.
Беатрис прошла, точнее, пронеслась в свою комнату, где упала в кресло и выругалась такими словами, что будь там еще кто-либо, у того бы отвалились уши. Но на ее счастье, в комнате никого не было. Хотя, если уж на то пошло, Беатрис было на это наплевать. Ее до сих пор всю трясло от ярости. Она редко злилась, но, когда это случалось, под горячую руку лучше было не попадаться и все это знали. Поступок мужа вызвал в ней такой гнев, что Беатрис была готова убить его за то, что он выставил ее в таком свете. Мерзавец, завел любовницу, словно ему чего-то не хватало! Что ж, раз его не устраивает жена, то пусть ищет себе кого-нибудь другого.
С каждым днем Кэт все более нервничала. Она ожидала, что мать немедленно решит все ее проблемы и то, что Беатрис до сих пор ничего не сделала, начинало злить Кэт. За завтраком девушка сверлила ее настороженным взглядом и совсем ничего не ела. Ей было не до того. Но и не до того было и самой Беатрис.
Рэчел, единственная в семье, у которой все было хорошо, не сразу заметила, какая напряженная обстановка царит за столом. Все сидели в полном молчании. Кэт ерзала на стуле и ковырялась в тарелке, даже не пытаясь положить себе в рот хоть кусочек. Лицо у Беатрис было высокомерное и презрительное, она напротив, очень внимательно смотрела в свою тарелку, правда, жевала единственный кусок мяса уже минуты три. Питер время от времени поглядывал на свою жену, стараясь делать это так, чтобы она не заметила.
Когда Рэчел увидела это, она почувствовала беспокойство. Что-то случилось. Что-то очень плохое, раз все так угрюмы и молчаливы. И ничего не едят. Что происходит с их обычно дружной и веселой семьей?
— В чем дело, Кэт? — ледяным тоном осведомилась Беатрис, заметив наконец дочь, — почему ты не ешь?
— Не хочу, — Кэт склонилась над тарелкой, пытаясь сдержать слезы.
— Глупости. Ешь.
— Не буду.
— Почему?
— Не хочу, — девушка всхлипнула.
— Хватит реветь. Помни, где ты находишься.
— Кэт, почему ты плачешь? — спросила Рэчел испуганно.
— Не твое дело, — срывающимся голосом ответила та и вскочила с места.
— Сядь, — отрезала Беатрис, — и не устраивай сцен.
Кэт села обратно и зарыдала, уронив голову на руки.
В столовой стояло гнетущее молчание, нарушаемое лишь всхлипами Кэт. Рэчел старалась не смотреть на сестру, чтобы не разреветься за ней следом. Она быстро доела свою порцию и поспешно пробормотав «спасибо», вышла за дверь.
Внезапно, Кэт резко подняла голову и посмотрела на мать:
— Ты не сможешь заставить меня есть, мама, ясно? Я выкину это в окно, и ты мне не помешаешь!
— Делай, что хочешь, мне наплевать.
— О Господи! — девушка схватила свою тарелку и швырнула ее в угол.
На этот раз не выдержал Питер. Он встал и вышел.
— Все разбила, что хотела? — спросила Беатрис у дочери, — если так, то ступай к себе в комнату и успокойся.
— Мама, неужели ты не понимаешь, что я больше так не могу! Не могу, не могу! — она затопала ногами, — лучше умереть!
— Конечно, лучше. Это очень просто. Куда проще, чем подумать или взять себя в руки. Говорю, иди к себе и успокойся.
Кэт вновь заплакала и вытирая капающие слезы, начала подниматься наверх.
Беатрис чрезвычайно аккуратно вытерла рот салфеткой, так как ее руки дрожали. Потом встала и медленно задвинула стул, потому что ей хотелось его пнуть, а после перевернуть стол и разбить все, что там находилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но ничего не вышло. Вернулся Питер.