— Очень жаль, — заметил гость с едва заметной ноткой сарказма.
Беатрис улыбнулась.
— Что-то ты долго отсутствовала, мамочка, — вставила Кэт, рассматривая их обоих с интересом, — где была?
— У Камми. Совсем забыла. Что она просила меня приехать к ней сегодня. Кажется, у меня развивается склероз. Скоро придется записывать.
Кэт фыркнула.
— Пойду распоряжусь насчет ужина, — сказала она и вышла.
Беатрис и лорд Кардингхэм остались одни.
— Ваша дочь очень похожа на вас, мадам, — произнес гость.
— Да, особенно сейчас. Лет пять назад вы этого бы не сказали.
— И где же ваш муж?
— Во Франции с какой-то там миссией. Да, вы же не знаете. Он находится при нашем посланнике. Говорит, что это очень важная должность.
— Тогда почему вы здесь, а не во Франции?
— В скором времени Кэт нужно будет вывозить. Хотя если честно, — тут Беатрис хихикнула, — это только удачная отговорка. Просто мне не нравится Франция и я не хочу туда ехать.
Кэт поднялась по лестнице к Рэчел, которая наблюдала за происходящим, свесившись через перила.
— Опять подслушиваешь? Ну и как, интересно?
— Не очень, — фыркнула Рэчел, — и я вовсе не подслушиваю, я просто хотела узнать, когда мы будем ужинать.
— Ну да, — усомнилась сестра.
— Не начинай, Кэт. Я случайно наткнулась на тебя. Я просто заметила твою лошадь и удивилась, что ты там можешь делать.
— Ладно, забудем, — Кэт махнула рукой, — но в другой раз будь добра, если я говорю, подожди меня, значит, жди и не отправляйся на прогулку самостоятельно.
— А с кем ты была? — не утерпела Рэчел.
— Будешь много знать, скоро состаришься, — Кэт дернула ее за нос, — и нос станет длинный. Впрочем, он у тебя и так длинный.
— Я молчу про твои уши.
Сестра рассмеялась.
2 глава
В жизни Кэтрин наступили перемены. Все началось с того, что Беатрис пригласила в дом портниху, торговцев и парикмахера. Кэтрин долго приводили в порядок, словно она была никогда не мытой лохматой дикаркой, снимали мерки и шили туалеты. Но когда девушка взглянула на себя в зеркало после всех этих утомительных процедур, то не узнала.
Высокая, грациозная фигура с тонкой талией, округлой грудью и бедрами. Безупречной формы руки, матовый цвет кожи, светлые волосы, взбитые, накрученные и уложенные локонами. И пышное красивое платье, волнами спускающееся на пол. Кэт зажмурилась, не в силах поверить в собственное преображение.
Рэчел стояла невдалеке и с восхищением рассматривала все это. Помимо восхищения в ней была еще и зависть, все это великолепие и не на ней. А девушке до выхода в свет оставалось целых два года.
Кэт оглянулась на мать. Беатрис с улыбкой наблюдала за дочерью. Девушка подхватила юбки и кинулась ей на шею:
— О, мамочка, — воскликнула она, — какая прелесть! Неужели, я увижу королевский двор?
— Придется, куда деваться. Но не подходи ко мне так близко и не надо обниматься, иначе заболеешь, — она прикрыла лицо платком и сдавленно чихнула, — я попросила Камми проследить за тобой. Ронни уже вполне взрослый и его не надо водить за ручку. О Господи, где же я могла подцепить эту дрянь?
Кэт, а за ней Рэчел расхохотались.
— Бедная мамочка! — воскликнули они в один голос.
— Жаль, что тебя не будет со мной, — сказала Кэт, — тетя Камми будет скучать по тебе и я тоже.
— Скучать вы будете и без того.
— Мадам, прибыла леди Блэкхерст со своим сыном, — объявил дворецкий.
Беатрис кивнула и обернулась к Кэт:
— Идем, прекрасная леди. Сегодня ты будешь блистать.
Рэчел молча последовала за ними, опустив голову и украдкой в зеркало разглядывая свое отражение. Да, права сестра, и нос длинный, и глаза косые. Чучело.
Двери распахнулись, Камилла и Ронни обернулись. Кэт была встречена радостными и восхищенными возгласами.
— Здравствуй, Трикси, — сказала Камилла, — как твое здоровье? Тебя еще нельзя обнимать?
— Ни в коем случае. Все ужасно и хуже того, обидно, — отозвалась та, — никогда ничем, кроме этой дурацкой сенной лихорадки не болела. Но как только наступает июль… — она развела руками.
— Через несколько недель все закончится, ты знаешь, — успокоила ее сестра, — Кэтти, ты чудесно выглядишь! Ронни, посмотри, какая у тебя красивая кузина.
— Я вижу, — заметил тот, подмигивая Кэт, — Кэт, ты заткнешь всех красоток за пояс.
Камилла укоризненно покачала головой и обернулась к сестре:
— Он нахватался этих модных словечек у своих друзей. Я никак не могу уговорить его не употреблять их хотя бы дома.
— Пустяки, — улыбнулась Беатрис, — он берет пример с меня, и ты это прекрасно знаешь. Правда, Рон?
— У всех понемногу, — засмеялся он.
— Да, кстати, Ронни, могу я попросить тебя об одном одолжении?
— Сколько угодно, тетя.
— Кэт впервые едет на прием. Она оробеет и не будет знать, куда деваться от смущения. Так вот…
— Ничего подобного, мамочка, — возразила Кэт самоуверенно.
— Кэт, вечно ты споришь. Я знаю, что говорю. Так вот, Ронни, когда это случится, будь так любезен, поухаживай за Кэт, пусть она чувствует себя посвободней.
— Не беспокойтесь на сей счет, тетя. Я взбодрю ее так, что потом вы ее не узнаете.
— Ну вот, опять, — фыркнула Камилла, — не выражайся.
— А что я сказал?
— Нет, но почему вы думаете, что я буду смущена? — возмутилась девушка, — мама!
Беатрис чихнула и поспешно спрятала лицо в платок.
— Когда ты начинаешь мне возражать, мне хочется чихать, — сообщила она, — подумай о моем здоровье.
Все рассмеялись.
— Хорошо, хорошо, подумаю, — согласилась Кэт со смешком, — надеюсь, ты скоро поправишься и будешь выезжать вместе со мной.
— Через месяц — возможно. А вообще, я не люблю приемы.
— Пора выходить, Кэтти, — напомнила Камилла.
— Да, — спохватилась Беатрис, — давайте, повеселитесь, как следует, если это возможно. Хотя там так жутко скучно, что меня удивляет, как все до сих пор не заснули.
Сестра покачала головой:
— Иди лечись. Мы доставим Кэт домой в лучшем виде.
— Постарайтесь не поцарапать ее, — сказала напутственное слово женщина, — и не разбейте.
— Тетя, вам нужно бывать на приемах, — сказал Ронни со смехом, — тогда там точно всегда будет весело.
В карете Кэт с удовлетворением откинулась на подушки. Наконец-то она выезжает в свет! Наконец-то она своими глазами увидит все те прелести двора, о которых столько говорят! А мама, конечно, шутит. Она всегда шутит. Ничего подобного с ней случиться не может.
Дорога была довольно однообразной. Ронни все время смотрел в окно и ни на кого не обращал внимания, Камилла задремала. Кэт села поудобнее и присмотрелась к своему слабому отражению в стекле. Какая красивая девушка! Просто картинка. У нее будет куча кавалеров, дайте ей время.
Наконец, карета остановилась. Камилла встрепенулась, Ронни обернулся, а Кэт приникла к стеклу.
— О-о, — только и сказала она.
— Идем, Кэтти, — проговорила Камилла, улыбаясь, — мы приехали.
Девушка вышла из кареты, поддерживаемая рукой кузена. Приоткрыв от восхищения рот, она оглядывалась по сторонам так, что даже не смотрела себе под ноги. Когда девушка третий раз споткнулась, Ронни не выдержал:
— Прикажешь нести тебя, Кэт? Ты ходить умеешь? Хватит ловить ворон.
— Ронни, ты еще не со своими друзьями, — напомнила ему мать.
— Конечно, матушка.
Предсказания Беатрис сбывались с отвратительной точностью. Кэт начала все сильнее робеть, ей было довольно страшно, и она вцепилась в руку Ронни.
Они медленно и чинно поднялись по лестнице и вошли в парадную залу. Кэт побледнела. Господи, сколько народу! Откуда они взялись? Она никогда не думала, что людей может быть так много. И все они смотрят на нее. Ноги у девушки стали ватными.
Они прошли вперед, провожаемые восхищенными взглядами, предназначенными в основном, для Кэт, но и Ронни не остался незамеченным у представительниц слабого пола.
Камилла склонилась в поклоне перед королем, за ней Рон и Кэт. Девушка не решалась поднять глаза от пола, поскольку ей было очень страшно. Наконец, утомительная процедура закончилась, и они отошли.
Камилла оставила племянницу с сыном, сказав им напоследок «развлекайтесь, дети», а сама встала рядом с невысокой худенькой женщиной, радостно приветствовав ее и называя миссис Фергюссон.
Ронни повертел головой из стороны в сторону, дружески кивая знакомым, но ему казалось скучным развлекать свою кузину, когда кругом столько более интересных дел. Поэтому он взглянул на нее и сказал:
— Постой тут, Кэт. Я сейчас.
— Только недолго, ладно? — сказала она ему в спину.
Девушка осталась стоять у окна, совершенно потерявшаяся и смущенная. Она не знала, что делать, забыла, как себя вести, руки ее сжались в кулаки, Кэт не знала, куда их деть.
И в этот критический момент к ней подошла невысокая изящная девушка. У нее были ярко-синие глаза, золотистые волосы, окружающие ее голову подобно ореолу, тонкие черты лица и яркие губы, делавшие ее сразу очень заметной.
— Кэт! — воскликнула она, улыбаясь, — неужели, это ты?
— Флора! — ахнула та. — Господи, сто лет тебя не видела!
— И я примерно столько же, — засмеялась девушка, — рада тебя здесь встретить. Сразу видно, что ты впервые здесь. Боишься?
Кэт фыркнула:
— Уже нет. Ну, и как у тебя дела? Я думала, ты давно замуж вышла.
— Еще нет, но я помолвлена. С Кристофером Эннердейлом. Я потом вас познакомлю. Пойдем, — Флора взяла Кэт под руку и повела вперед.
— Куда? — спросила девушка по пути.
— Блистать в вихре света, — пошутила Флора, — хочу познакомить тебя со своими друзьями.
И она остановилась. Кэт огляделась и заметила, что стоит в кругу молодых людей, которые с любопытством ее рассматривают.
— Кого ты нам привела, Флора? — поинтересовалась пухленькая девушка с ангельски голубыми глазами и вся в кудряшках.
— Познакомьтесь, господа, это Кэтрин Дэнвуд. Кэт, это Анжелина Фрост по прозвищу Купидончик.