волить себе бифштекс и мороженое на десерт. Жаль только, он не догадался попросить Фрэнки пригласить с собой и Денвер.
Не удержавшись, Бобби вздохнул. Сейчас, конечно, уже слишком поздно. И не о Денвер ему нужно думать, а о том, как обезопасить себя от Зейны.
Впрочем, какого черта?! Бобби вдруг стало весело. Не хватало еще бояться женщины, какой бы знаменитой и хищной она ни была. «Валяйте, мисс Суперзвезда! — подумал Бобби и присвистнул. — Испробуйте на мне ваши приемчики! Все равно у вас ничего не выйдет!»
Как и большинство суперзвезд, чье имя или сценический псевдоним обозначали уже не конкретного человека, а целое явление в мире шоу-бизнеса, Зейна давно привыкла получать все, что ей захочется. То есть буквально все. Ее желания всегда были неожиданными и почти всегда экстравагантными, однако отказать ей никто не осмеливался, и Зейна уже много лет жила в уверенности, что ей сойдет с рук любое сумасбродство и что окружающие только и ждут знака, чтобы исполнить малейшую ее прихоть.
Особое удовольствие она получала, манипулируя окружающими. Зейне нравилось наблюдать, как они из кожи вон лезли, чтобы ей угодить. Как далеко может зайти преданный поклонник, на что он способен, выполняя ее каприз или высказанное вскользь пожелание? Для Зейны это была захватывающая, увлекательная игра, поэтому она никогда не задумывалась над тем, скольких людей она погубила, сколько жизней искалечила.
Разумеется, в первую очередь ее интересовали мужчины, объявившие себя «сильным полом», хотя под настроение Зейна не брезговала и женщинами.
Бобби Сантанджело Станислопулос привлек ее внимание тем, что не был похож на большинство молодых людей, которые так и роились вокруг своей богини. У него были индивидуальность, стиль, богатство… И хотя в постели Зейна высказала ему несколько нелицеприятных замечаний, они, по большому счету, были придирками. В глубине души Зейна чувствовала: этот парень знает, чего хочет.
Поэтому, когда ей стало известно, что Бобби будет в Вегасе одновременно с ней и даже придет на концерт, она сочла это большой удачей.
О том, что Бобби будет на концерте, Зейна узнала от Рени Эспозито — владелицы отеля «Кавендиш», в котором остановилась. В разговоре со знаменитой гостьей Рени обмолвилась, мол, сама Лаки просила оставить для нее несколько мест в зале. Для кого? Для нее и нескольких друзей, в том числе для сына.
Услышав это, Зейна напустила на себя безразличный вид.
— А они достаточно интересные люди? — спросила она, словно между прочим. — Они понравятся Зейне?
— Разве ты не знаешь Лаки Сантанджело?! — удивилась Рени. — Это потрясающая женщина! Вам непременно нужно познакомиться — Лаки тебе точно понравится.
— Зейна очень разборчива в выборе друзей, — промурлыкала певица. — Впрочем, твоему мнению я доверяю, — добавила она благосклонно. — Будь так добра, после концерта пригласи Лаки и, гм-м, остальных ко мне на ужин. Зейне хочется взглянуть на эту чудо-женщину поближе.
— С удовольствием! — Рени была так рада, что не расслышала или не поняла последних слов звезды. — Уверяю, ты не пожалеешь!
— Надеюсь… — сказала Зейна и потянулась за пачкой «Голуаз», которые давно стали неотъемлемой частью ее образа. — Потому что Зейна очень не любит скучать. Ведь скука — это смертный грех.
После переговоров с подрядчиками Бобби остался один. Эм-Джей уехал куда-то с Кэсси, Бриджит и Керти отправились в СПА-салон, а Лаки удалилась в свой роскошный рабочий кабинет и теперь сидела на телефоне, обзванивая поставщиков и занимаясь другими текущими делами.
На мгновение Бобби захотелось выдумать какой-то предлог, чтобы не пойти на концерт Зейны, но он вспомнил, что пригласил туда всех своих друзей, включая Фрэнки и Аннабель, так что спасения не было.
С другой стороны, малодушно подумал Бобби, что такого страшного в одном концерте? Это ведь не встреча один на один. Зейна будет петь со сцены, а он — смотреть на нее из зала. Быть может, ему не придется с ней даже разговаривать, так чего же он так боится?
Повинуясь внезапному импульсу, он решил съездить в аэропорт еще раз — встретить Фрэнки и Аннабель. Это было лучше, чем сидеть без дела. Быть может, на обратном пути они заглянут в «Уинн» и сыграют несколько партий в блек-джек.
В вестибюле отеля, уже на пути к выходу, Бобби задержался перед газетным киоском. Его внимание привлек крупный, кричащий заголовок на первой полосе таблоида «Истина и факты». Сначала Бобби даже не поверил своим глазам. Дрожащими руками он схватил газету, развернул…
Черт побери! Похоже, его друзей ждали крупные неприятности.
Глава 40АННАБЕЛЬ
Пассажиров в самолете Бобби обслуживали две стюардессы — привлекательная голландка Гитта и миниатюрная гавайская красотка, которую звали Ханни. На компанию «Суда и предприятия Станислопулоса» обе работали уже больше десятка лет — Гитта с двадцати пяти, а Ханни — с девятнадцати. Обе были профессионально вежливы, отлично вымуштрованы и прекрасно знали, как справиться с любой сложной ситуацией, но подобных случаев ни та, ни другая не припоминали.
А самое главное, они понятия не имели, что тут можно сделать.
Сегодня пассажирами самолета были Фрэнки Романо и Аннабель Маэстро.
В этом-то и заключалась проблема.
Ни Гитта, ни Ханни понятия не имели, то ли предупредить обоих о том, что ждет их в Лас-Вегасе, то ли промолчать.
Гитта считала, что лучше не лезть не в свое дело и держать язык за зубами. Ханни настаивала, что пассажиров нужно предупредить. Не сумев прийти к единому мнению, стюардессы решили посоветоваться с одним из пилотов — сорокалетним женатым человеком, тайно влюбленным в Ханни.
— Поступайте, как знаете, — сказал пилот, не в силах отвести взгляд от гавайской красавицы, которая никогда не будет принадлежать ему. Он был мужем и отцом троих маленьких детей.
— Тогда нужно им сказать, — твердо произнесла Ханни.
— Не им, а ему, — дипломатично предложила Гитта. — А уж он пусть расскажет ей, если сочтет нужным. Так будет правильнее.
— Дайте-ка мне взглянуть на эту газетенку, — попросил пилот.
— Я оставила свой экземпляр в гостинице, — ответила старшая стюардесса. — Не хотелось тащить с собой эту гадость. А в перечень газет, которые должны быть на борту в обязательном порядке, «Истина и факты» не входят.
Летчик пожал плечами.
— «Истина и факты» — грязное издание, так что статья вполне может оказаться «уткой». И потом, это не наше дело… Пусть пассажиры сами разбираются со своими проблемами, — сказал он, но Ханни бросила на него такой негодующий взгляд, что пилот покраснел. — А впрочем, — поспешно добавил он, — Гитта права. Вызовите этого красавчика Романо в кухню или еще куда-нибудь и предупредите, только потихоньку.
— Я все сделаю, — тотчас сказала Гитта. — Будет лучше, если парень узнает обо всем от меня.
— Это почему же? — удивилась Ханни. — Или, может быть, ты думаешь — я не справлюсь? Что-то не так скажу?
— Справишься, конечно, — заверила ее Гитта. — Но вдруг он начнет скандалить? Я-то умею успокаивать людей…
— А я, значит, нет?!
— Мы обе умеем, — согласилась старшая стюардесса. — В таком случае я приглашу мистера Романо в кухню, и мы скажем ему вместе.
— Вот и прекрасно, — сказал пилот, радуясь, что ему не пришлось принимать непростое решение. — Только потом скажете мне, чем все закончилось.
— У меня такое ощущение, что в детстве он ко мне приставал, — задумчиво проговорила Аннабель, придвигая к себе блюдо с орешками. — Ральф, я имею в виду. Лапал и все такое…
— И ты вспомнила об этом только сейчас? — спросил Фрэнки, отворачиваясь от иллюминатора самолета, который уже подлетал к аэропорту Лас-Вегаса. — Как такое может быть?!
— Может. — Аннабель кивнула. — Просто я похоронила эти воспоминания, загнала их глубоко в подсознание, а теперь, когда ты притащил меня в Лос-Анджелес, все всплыло снова.
— Я никуда тебя не тащил, — отрезал Фрэнки и прищурился. Кажется, Аннабель была в одном из своих несносных настроений.
— Позволь тебе напомнить, дорогой: это ты решил, что мы должны лететь на похороны и бросить свой бизнес неизвестно на кого. Один бог знает, что способны сделать с нашим предприятием эта идиотка Джени и ее дебильный сынок.
— Джени не идиотка, — сухо сказал Фрэнки. — И она ничего не испортит.
— Откуда ты знаешь? — Аннабель сдвинула на лоб свои огромные солнечные очки и посмотрела на него. — Ты ей звонил? Разговаривал с ней?
— Послушай, детка, ну что на тебя нашло? — простонал Фрэнки. — Может, хватит уже ездить мне по мозгам?
— Это ты у нас мастер ездить по мозгам, — парировала Аннабель. — Или, думаешь, я тупая и не видела, как ты стелился перед моим отцом? Мистер Маэстро то, мистер Маэстро сё… Да ему просто повезло, что он уродился таким красавцем, вот и все!
— Все-таки ты умеешь быть настоящей стервой, — вздохнул Фрэнки, качая головой.
— Ральф Маэстро — вот твой идеал! — не успокаивалась Аннабель. — Человек, который, возможно, изнасиловал собственную дочь.
— Уймись наконец, — коротко сказал Фрэнки. — Хотел бы я знать, зачем ты выдумала эту историю с изнасилованием?
— Ты действительно считаешь, что я ее выдумала? — Аннабель даже покраснела — до того разозлилась, что Фрэнки ей не поверил. Сама она не видела причин, по которым ее слова не могли быть правдой. Газеты то и дело пишут о подобных вещах, и ведь что характерно — случаются они чаще всего в семьях знаменитостей! Надо будет сходить к одному из психоаналитиков, пусть поможет раскопать ее прошлое. Уж тогда-то она узнает все наверняка!
— Не то, чтобы я тебе не верил, — сказал Фрэнки, пытаясь хоть немного успокоить Аннабель. Начни он с ней препираться, и дело могло закончиться сокрушительной ссорой, как бывало уже не раз. Хорошо еще, что на борту вся посуда пластмассовая и Аннабель нечего швырять об пол и об стены.