«Почему они катались на велосипедах?— подумала она.— И куда они доставляли распоряжения?»
—Джо все время звал вас, миссис Росси. «Я хочу увидеть свою маму. Где ты, мама?» — кричал он. А потом повторял: «Альби, Альби».— Юноша заплакал.— Но я не мог подойти к нему, я вообще ничего не видел. Я был тяжело ранен, и Джо спас меня, но потом этот дьявол заставил его вновь вылезти из траншеи и не разрешил ему вернуться в укрытие. Джо сломал ногу и волочил ее за собой. А потом он застрял в грязи, бой все продолжался, и солдаты стреляли друг в друга. Повсюду лежали трупы, и наверху, и в траншеях, везде. Джо кричал долго, до тех пор, пока часы где-то не пробили полночь. Я еще помню, как считал удары. Они все били и били, и я подумал, что они не остановятся. Наверное, тогда Джо и умер. Я молился и молился. Миссис Росси, больше я его не слышал.
Голос Альби поднимался все выше и выше, пока наконец не задрожал и не сорвался. Марта вновь потрепала его по колену.
—Тише, сынок, успокойся,— сказала она.— Тише. Что же теперь поделаешь.
Она гладила его по колену до тех пор, пока мальчик не задремал. Затем она взяла в руки чашку с чаем, к которому так и не притронулась, и отнесла ее в другую комнату, где ее с нетерпением ждала миссис Ллойд. При виде Марты она вскочила на ноги.
—Вам удалось узнать у него что-нибудь?— с тревогой спросила она.
—Он рассказывал мне о Джо. Но вы не волнуйтесь, миссис Ллойд, я уверена, что с Альби все будет в порядке. Воспоминания беспокоят его сильнее ран и ушибов. Не могли бы вы сделать мне одолжение? Как только Альби почувствует себя лучше, попросите его записать все, что случилось в ту ночь, когда он был ранен, а Джо убит. Кто знает, вдруг это поможет ему забыть о пережитом кошмаре.
—Я обязательно сделаю это, миссис Росси. Я постараюсь уговорить его сделать это до Рождества, перед тем, как армия вновь заберет его к себе.
—Ну, что ж, я пойду, пожалуй. Миссис Ллойд, я очень рада, что ваш сын вернулся домой.
—До свидания, миссис Росси. Мне очень жаль, что я не могу сказать того же о Джо.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
—А где вы собираетесь провести каникулы, Клайв, дорогой мой?— спросила мать Кейт.
Пришла очередь Клайва приглашать их в ресторан, и они отправились в «Адельфи», самую фешенебельную гостиницу в Ливерпуле. Предполагалось, что ужин будет рождественским, хотя до наступления Рождества оставалось еще несколько дней. Несмотря на то что семейство Келлауэй относилось к среднему классу, их доходы не позволяли им часто посещать такие места. Мистер Келлауэй и Кейт не обращали особого внимания на окружающее великолепие, но миссис Келлауэй не преминула отметить накрахмаленные снежно-белые скатерти ирландского полотна, серебряные столовые приборы и официантов, которые скорее скользили, а не передвигались по залу. Она удовлетворенно вздохнула, наслаждаясь мелодией «Микадо» [29]Гилберта и Салливана в исполнении струнного квартета. В позапрошлом году они вместе с супругом видели знаменитую постановку в Императорском театре.
—Я останусь в Ливерпуле,— ответил Клайв.— Моя семья отправляется в Лондон — у нас там квартира, и родители приглашены на несколько приемов,— но я предпочитаю встречать праздники дома.
—В одиночестве!— изумленно ахнула Кейт.— О, но это же ужасно. Если бы мы не уезжали в Ноттингем к моей сестре, то вы могли бы встретить Рождество с нами.
Клайв с упреком взглянул на девушку.
—Каким бы заманчивым ни выглядело ваше предложение, но пара друзей у меня все-таки найдется. Так что о гордом одиночестве и речи нет. Кроме того, мне надо работать. Не исключено, что я возьму пишущую машинку из офиса и поработаю дома.— Он повернулся к мистеру Келлауэю, в обществе которого он ощущал себя легко и свободно.— У меня такое чувство, что я должен принять участие в этой проклятой войне. Воевать я не собираюсь, но подумываю о том, чтобы поехать во Францию и предложить там свои услуги в качестве водителя кареты «скорой помощи». На Рождество я непременно напишу несколько писем. Посмотрим, что мне ответят.
—Почему бы и нет, молодой человек?— Мистер Келлауэй кивнул в знак одобрения. Если бы они с Маргарет хотели иметь сына, то, пожалуй, именно такого, как Клайв.
—В последнее время меня угнетает сложившееся положение вещей,— продолжал молодой человек, слегка повысив голос.— Во Франции и в Бельгии люди мрут как мухи, тогда как здесь я и такие, как я, наслаждаются домашним уютом и комфортным существованием.— Он с отвращением оглядел роскошную обстановку обеденного зала.— Это неправильно.— Клайв раздраженно стукнул по столу рукояткой ножа, так что пара за соседним столиком взглянула в их сторону и нахмурилась.— Это несправедливо. Как можно весело встречать Рождество, зная, что всего в нескольких милях по ту сторону Ла-Манша тысячами гибнут наши солдаты?
—Но если вы отправитесь туда, вас могут убить!— вскричала Кейт.— Я была бы в отчаянии, если бы вы погибли.
—Кейт, дорогая, успокойся,— строго обратилась к девушке мать.— Мы все были бы в отчаянии, если бы Клайв погиб.
—Что плохого в том, что я даю волю своим чувствам, мама?— спросила девушка. Парочка за соседним столиком уже с откровенным неодобрением разглядывала их.— Я не хочу, чтобы Клайв погиб.
—Я тоже этого не хочу, Кейт,— спокойно сказала миссис Келлауэй,— равно как и твой отец, а также семья Клайва и он сам, но незачем кричать об этом на весь ресторан.— Миссис Келлауэй повернулась к Клайву.— Скажите, ваша невеста разделяет ваше отношение к войне? Не станет ли она возражать, если вы отправитесь во Францию?— Мать Кейт долго ждала удобного случая расспросить Клайва о Леттис Конуэй и теперь не собиралась упускать представившуюся возможность.
—Оставь, Маргарет,— с упреком заметил ее супруг,— право же, это нас не касается.
—Боюсь, несколько недель назад мы с Леттис разорвали нашу помолвку,— коротко ответил Клайв.
—Ох, Клайв, мой дорогой мальчик, мне очень жаль.— Редкое событие могло доставить миссис Келлауэй такую радость, но она даже умудрилась вложить в свой голос сочувствие, которого не испытывала.— Надеюсь, вы не слишком огорчены.
—Маргарет!— вновь подал голос ее супруг.
—Со мной все в полном порядке, благодарю вас,— с любезной улыбкой откликнулся Клайв.— Итак, что будем заказывать на десерт?— осведомился он, когда у столика неслышной тенью возник официант.
—Рождественский пудинг,— быстро проговорила Кейт.— Я люблю рождественские пудинги, рождественские кексы и сладкие пирожки с начинкой из орехов и миндаля — словом, все, что связано с Рождеством.
Клайв и себе заказал пудинг, хотя и без особого желания. Ему казалось, что он должен есть тушеную говядину, как английские войска по ту сторону Ла-Манша. Но даже если он и будет поступать подобным образом, кто узнает об этом и кому от этого станет легче? Только ему самому, а остальным какое до этого дело?
—Марта! Это вы?
Женщина, стоявшая под навесом зоомагазина, обернулась, услышав удивленный голос Клайва.
—Я жду Кейт. Хочу, чтобы она прочла мне кое-что.
Моросил дождь, и Марта выглядела такой понурой и жалкой в своей черной шали, что у Клайва заныло сердце.
—Но колледж Кейт закрылся на рождественские каникулы,— объяснил он.— Он вновь откроется только в январе. Кейт сейчас нет в Ливерпуле; вместе с родителями она уехала к сестре в Ноттингем.
—Разумеется.— Женщина рассеянно пригладила свои влажные волосы.— Она говорила мне об этом, а я забыла.
—Давайте я прочту вам то, что вы принесли.
—Правда?— Лицо Марты просветлело.— Я учусь читать и даже смогла бы прочесть письмо Альби, хотя, собственно, это нельзя назвать письмом, но у него жуткий почерк, и мне почти ничего не удалось разобрать. И еще мне не хотелось бы просить об этом своих детей, пока я не буду знать, о чем там идет речь.
Клайв взял ее за руку.
—Пойдемте ко мне в офис, хорошо? Там тихо, и я попрошу Герби приготовить нам чай.— Герберту полагалось присматривать за конторой в отсутствие Клайва. Клайв пообещал себе, что если несносного мальчишки там не окажется, как случалось регулярно, то он устроит ему хорошенькую взбучку, когда Герберт соизволит вернуться.
—А хозяин придет и накормит этих бедняжек, когда наступит Рождество?— поинтересовалась вдруг Марта.
—Каких бедняжек?— не понял Клайв.
—Щенка и котят на витрине.— Она указала на клетку, в которой резвились котята. Крошечный черный щенок в одиночестве тихонько сидел в уголке.
—Конечно накормит,— убежденно ответил Клайв.— Это же его товарные запасы, не так ли? Рано или поздно он захочет их продать.
—Наверное, вы правы.— Похоже, его ответ заставил Марту чуточку приободриться.
—Итак, что мы имеем?— спросил Клайв, когда они оказались в его офисе. Внизу Герберт готовил чай. Марта отдала Клайву два листа, вырванных из школьной тетради, исписанных детским неуклюжим и неразборчивым почерком. Он не поверил своим глазам, когда увидел грамматические ошибки.
—Это написал Альби, лучший друг нашего Джо. Они были вместе, когда Джо погиб, но Альби не смог связно объяснить, что произошло, когда я попробовала поговорить с ним неделю назад. Его мать согласилась попросить его записать свой рассказ, когда ему станет лучше.
—Вы хотя бы приблизительно знаете, о чем идет речь, Марта?— Пробежав глазами письмо, Клайв зацепился взглядом за несколько фраз, которые привели его в ужас.
Лицо Марты покрывала смертельная бледность, но она храбро кивнула.
—Мне так и не удалось свыкнуться с этой мыслью. Я хочу знать, как умер Джо. Я думала, что после этого я успокоюсь, но стоило мне узнать правду, как стало еще хуже. Я никому не говорила о том, что рассказал мне Альби,— ни мужу, ни Кейт.
Клайв смотрел на первый из двух листочков.
—Здесь написано, что Альби и Джо атаковали противника, когда раздался взрыв. Альби отшвырнуло назад, и после этого он больше не мог видеть. Должно быть, у него наступила временная слепота.
—У него все лицо в синяках и шрамах,