— похвастался Алекс.
—В таком случае вас стошнит еще до чая.
В Оксфорде они провели мирный и спокойный день. В утренней статье не было ни слова о том, где остановится Марта, там всего лишь упоминалось, что она немного отдохнет, прежде чем отправиться к заключительной цели своего путешествия — в Лондон.
Отель оказался не таким роскошным, как те, в которых они останавливались раньше. Марта не выказала ни малейшего желания любоваться достопримечательностями, но сказала, что не откажется посмотреть город как-нибудь в другой раз.
—Хотя, скорее всего, такой возможности у меня не будет. Когда война закончится, я бы хотела съездить во Францию на могилу нашего Джо. Я принесу ему самый большой букет, какой только смогу найти. И после этого я больше никогда не покину пределы Ливерпуля.
После ужина они вернулись в пустое фойе, и Алекс принес Марте стакан портвейна с лимоном.
—Что будет завтра?— поинтересовалась она у Клайва.
—Я отвезу вас на Даунинг-стрит, где вы постучите в двери дома под номером десять,— вновь сообщил он ей.
—Вот так просто?— Марта пришла в ужас, и лицо ее побелело.
—Да.— Он не стал говорить ей, что пункт ее назначения и время прибытия, «Даунинг-стрит, 10, в полдень», были упомянуты в очередном репортаже из цикла «Дорога Марты», который они с Алексом написали сегодня днем. Алекс уже передал текст по телефону в редакцию «Гардиан» в Манчестере, а оттуда статья отправилась к Эдгару Гендерсону в «Ланкашир пост». Вместо одной фотографии репортаж будет сопровождаться целой серией снимков, сделанных за все время путешествия.
—А что я скажу, когда кто-нибудь откроет дверь дома номер десять?— Марта сосредоточенно грызла ноготь большого пальца. Похоже, она не собиралась одним глотком осушать половину стакана горячего портвейна с лимоном, но это вышло случайно, и теперь она закашлялась.
—Скажете им, зачем вы пришли.— Клайв наклонился к ней и взял ее за руку. Он чувствовал, что она вся дрожит.— Что вам нужно повидаться с премьер-министром.
—Я забыла, как его зовут.
Алекс пожал ей другую руку.
—Герберт Асквит. Он производит впечатление славного парня.
—Производит впечатление славного парня,— эхом откликнулась Марта.— А что, если он велит мне убираться прочь?
Молодые люди переглянулись и заулыбались. Затем Клайв пожал плечами и сказал:
—Полагаю, есть вероятность, что у него не найдется для вас времени, собственно, его вообще может не оказаться на месте. Но вы можете оставить ему письмо, в котором расскажете о Джо и о том, что премьер-министр должен принять все меры для того, чтобы четырнадцатилетним мальчишкам не разрешали вступать в армию, не говоря уже о том, чтобы отправлять их на фронт.
Марта неуверенно кивнула.
—Хорошо, сегодня я выучу слова наизусть перед тем, как лечь спать. А лучше пойду-ка я лягу прямо сейчас.— Она встала и погладила по щеке сначала Алекса, потом Клайва.— Да хранит вас Господь, мои дорогие мальчишки,— негромко произнесла она.— Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня за последнюю неделю.
И она ушла. Дверь за ней закрылась, и Клайв смахнул с ресниц непрошеную слезу.
—Ты несносен, Клайв Декстер,— прерывающимся голосом пробормотал Алекс.— Все из-за тебя! Я готов расплакаться, как ребенок.
Молодые люди вполне могли расчувствоваться и пролить слезинку-другую, но в это самое мгновение входная дверь распахнулась и чей-то голос прокричал:
—Ни за что на свете я не могла пропустить триумф Марты в Лондоне! Папа узнал из газет, где вы остановились, и сразу же забронировал номер и для меня. Я приехала на поезде. А где же Марта?
—Кейт!— Клайв откинулся на спинку кресла, чтобы не упасть от изумления.— Ради всего святого, что вы здесь делаете?
—Я только что объяснила вам.— Кейт звонко рассмеялась при виде удивления, написанного у него на лице.— Я не могла пропустить великий день Марты. Так где же она?
—Пошла спать,— сдавленным голосом ответил Клайв.
—В таком случае я загляну к ней, чтобы пожелать спокойной ночи.
—Не нужно.— Алекс вскочил со своего места и загородил ей дорогу.— Марте действительно нужно хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем.
Кейт, похоже, растерялась.
—Но я ненадолго,— запротестовала она.
—Она, наверное, уже спит,— вмешался Клайв.
—Ну, хорошо.— Кейт пожала плечами и села.— Пока я ехала на поезде, я набросала пару строк. Полагаю, последний репортаж о «Дороге Марты» мы можем написать втроем.
—Нет!— одновременно вскричали Клайв и Алекс.
—Почему нет?— голос девушки дрожал от ярости.
—Потому что это нашаработа, и нам за нее платят.— До чего же несносная девица, с раздражением подумал Клайв.
—Правильно.— Алекс кивнул головой в знак согласия.
Кейт окинула обоих негодующим взглядом, выхватила из сумочки блокнот в ярко-красной обложке и принялась что-то торопливо писать в нем.
Мужчины некоторое время с подозрением смотрели на нее, а потом Алекс деланно зевнул и заявил:
—Пожалуй, и мне пора баиньки.
—Я тоже пойду лягу. Но сначала закажу чашку какао. Хотите что-нибудь выпить, Кейт?
—Да, пожалуйста, Клайв.— Она продолжала что-то быстро писать и ответила, не поднимая головы.— Чашку горячего молока, если можно.
—Я попрошу, чтобы ее принесли вам в номер.
—Благодарю вас. Спокойной ночи.
—Женщины,— многозначительно проговорил Клайв, когда они с Алексом поднимались наверх.— Никогда их не пойму.
—Я тоже, старик, я тоже.
На следующее утро Кейт позволила убедить себя, хотя и с большой неохотой, что в Лондон ее отвезет Алекс. Клайв хотел, чтобы сегодня Марта сама составила мнение о происходящем, без громогласных заявлений Кейт по любому поводу.
После долгой поездки в Лондон, во время которой Марта практически не раскрывала рта, она вдруг пробудилась к жизни, едва они въехали в столицу, серую и величественную. Повсюду кипела жизнь, отплевываясь дымом. В дорожном движении забавно сочетались признаки старого и нового: ручные тележки, запряженные лошадьми повозки, омнибусы с открытым верхом и автомобили последней марки. Казалось, путешественники угодили в самое сердце деловой суеты.
—Что это?— то и дело восторженно вскрикивала Марта, тыча пальцем в какое-нибудь грандиозное здание. По большей части Клайв не знал, что ответить. Его знакомство с Лондоном ограничивалось Южным Кенсингтоном, где находилась квартира Декстеров, и Уэст-Эндом, где они бродили по магазинам и обедали в любимых ресторанах его родителей. Он также знал, как выглядит Букингемский дворец, Тауэр и Трафальгарская площадь… и все.
Но это не имело особого значения, потому что Марта и не ждала от него ответа, успевая переключиться на следующую достопримечательность.
—А что это? Чья это статуя? Кто здесь живет?
—В Ливерпуле тоже есть несколько прекрасных зданий неподалеку от пристани Пиэр-хед,— напомнил ей Клайв, уязвленный тем, что она настолько увлечена Лондоном, хотя всю жизнь прожила в великолепном городе, пусть и не столице.— Например, Сент-Джордж-Холл, одно из самых знаменитых зданий в Европе.
—В самом деле?— Марта, похоже, удивилась.— Пожалуй, я схожу туда и рассмотрю его повнимательнее, когда вернусь домой.
«А она сегодня выглядит очень привлекательно»,— решил Клайв, глядя на ее коричневое цветастое платье, привезенное Кейт, розовые перчатки и маленькую розовую шляпку с вуалью. Утром в Оксфорде Марте пришлось выдержать настоящую битву с Алексом, который хотел, чтобы она надела старое серое платье и шаль.
—Я не стану встречаться с премьер-министром, одетая как бродяжка!— с жаром вскричала Марта.
—Однако дома вы ходите именно так,— взывал Алекс к голосу ее рассудка.
—Но ведь я сейчас не дома, верно? Я еду в Лондон. Или вы думаете, что у меня нет ни стыда, ни совести и что я не могу надеть свой лучший наряд ради такого важного события, как встреча с этим чертовым премьер-министром? Кроме того, на рынке на Грейт-хомер-стрит это платье стоит всего пару шиллингов.
—Но я хочу, чтобы премьер-министр считал вас бедной представительницей рабочего класса,— взмолился Алекс. Похоже, он уже смирился с тем, что проиграет спор, в который ввязался.
—Я и естьбедная представительница рабочего класса,— с гордостью заявила Марта,— но от мистера Асквита мне нужно лишь, чтобы он прекратил отправлять в свою проклятую армию четырнадцатилетних мальчишек. И ему совершенно наплевать, будет на мне старая шаль или славная розовая шляпка.
Район Даунинг-стрит и прилегающие к ней улочки оказались забиты толпами людей, среди которых то и дело мелькали мундиры полицейских. Клайв не нашел места для парковки, и ему пришлось оставить автомобиль на Парламент-сквер, где они с Мартой и вышли из машины.
—Должно быть, на Даунинг-стрит что-то происходит,— заметил он.— Какая-нибудь демонстрация, наверное. Так что последний отрезок пути нам придется пройти пешком.— Он взял ее под руку.— Нервничаете?
—Я напугана до полусмерти.
—Ну, идемте.— И Клайв подставил ей руку.
Когда они подошли ближе к демонстрантам, он сразу понял, что здесь царит безрадостная, тревожная атмосфера. Почти никто не улыбался. Мужчин оказалось всего несколько человек, большинство из них были вооружены фотоаппаратами. Здесь преобладали женщины, они держали в руках плакаты с написанными на них мужскими именами: Сирил, Микки, Губерт, Чарли, Фрэнсис…
Совсем рядом с ними какая-то женщина ахнула:
—Марта!
—Она здесь!— закричала другая.
Клайв обругал себя последними словами за то, что не сообразил сразу — эти женщины пришли сюда ради Марты. Но он и подумать не мог, что их окажется так много. Внезапно их оторвали друг от друга и Марта быстро растворилась в толпе одетых в траур женщин. Время от времени среди голов и плакатов мелькала ее розовая шляпка. Клайв с удовлетворением отметил, что Марта оказалась единственной женщиной, не надевшей черное.
—Марта здесь.
Он слышал, как окружающие повторяют эти слова снова и снова.