— Вероятно, вы мне сможете помочь, — начал он. — Я ищу некоего Смоллбона.
— Да?
Или она никогда это имя не слышала, или обладала врожденным талантом игрока в покер.
— Полагаю, вы о нем никогда не слышали.
— Нет, почему же, слышала, — сказала женщина. — Часто.
— В самом деле? И могли бы сказать, когда видели его в последний раз?
Женщина сжала губы, потом их приоткрыла, зато закрыла глаза и тихо выдохнула:
— Позавчера.
Тут нервная система сержанта Пламптри была спасена от дальнейших потрясений приходом сиделки, которая проводила его к выходу.
— Так она — это?..
— Да, — подтвердила сиделка. — Именно. Иногда больше, иногда меньше.
— Мне очень жаль. — Сержант Пламптри чувствовал, что здесь уместно какое-то объяснение. — Одна моя знакомая просила, чтобы я навестил миссис Гроот.
— Она не миссис Гроот.
— Но ведь она сказала.
— Сказать она может что угодно. В зависимости от состояния. Вчера убеждала почтальона, что она миссис Рузвельт.
— Ага.
— На самом деле она миссис Лемон.
Сержант Пламптри очутился на улице.
Следующий дом оказался пустым, или все его обитатели крепко спали. Перейдя на противоположную сторону, через несколько ярдов он повторил попытку.
На этот раз открыла ему маленькая, шустрая седовласая дама, заявившая, что никаких миссис Гроот или мисс Холдинг не знает. В каком доме они живут?
Сержант Пламптри признал, что не знает.
Как тогда выглядят?
Сержант Пламптри не знал и этого.
Седовласая дама поставила его в известность, что нужно лучше собирать информацию, отправляясь в путь.
Сержант Пламптри согласился и опять очутился на улице.
Седовласая дама задумчиво посмотрела ему вслед и взялась за телефон.
И в результате, когда сержант Пламптри выходил из дверей тремя домами дальше, начиная уже сомневаться в существовании миссис Гроот и мисс Холдинг, он очутился нос к носу с сотрудником кентской полиции, который тут же потребовал предъявить документы.
Так что в конце концов сержанту Пламптри пришлось-таки карабкаться в гору и идти в полицию.
Когда выяснилось, кто он такой, коллеги из полиции Севенокса, разумеется, предложили ему свою помощь. При этом открыто над ним посмеиваясь.
— Как сообщила мисс Паркинсон, — сказал ему местный инспектор, — по домам расхаживает какой-то подозрительный тип под неправдоподобным предлогом поисков каких-то двух особ, которые там якобы живут. Как, говорите, их зовут? Гроот и Холдинг? Взгляните в список домовладельцев. Ничего похожего там нет. А это самый свежий список. Вы уверены, что не перепутали название улицы?
— Нет, точно это была Стилмэн-роад, — рассеянно повторил сержант Пламптри.
Мысли его были далеко. Может быть то, что на Стилмэн-роад не оказалось ни Гроот, ни Холдинг, важно само по себе? И его неудача тоже пойдет на пользу? Похоже, эти две открытки, но минутку, у мисс Корнель ведь эти имена записаны. Весьма любопытный факт.
— Пожалуй, навещу-ка я ещё кое-кого, — сказал сержант Пламптри. — Мисс Корнель, Ред Рафс — это небольшая вилла где-то на Ротем-роад.
— Да, верно, — подтвердил инспектор. — Хотите, вас кто-нибудь проводит?
— Нет, спасибо, — отказался сержант Пламптри. — Найду и сам.
Он без проблем нашел и Ред Рафс, и мисс Корнель, которая как раз гоняла газонокосилку по прекрасно ухоженному газону. И пары слов хватило, чтобы прояснить все недоразумение.
— Миссис Гроот и мисс Холдинг? Конечно, я их знаю. Они живут в том большом доме на углу Стилмэн-роад. Вы не могли его не заметить. Его тут именуют Рочестер-хаус. На самом деле это приют, но им не хочется в этом признаваться. Поэтому на письмах и ставят только «Стилмэн-роад».
— Ага, — протянул сержант Пламптри. — Можете объяснить мне, за что они получили те деньги?
— Зачем, о Господи, вам это знать?
— Инспектор попросил меня все выяснить, — замялся сержант. — Нашел открытки с подтверждением, и видимо ему показалось что-то странным.
— Эх вы, сыщики! — фыркнула мисс Корнель, и трудно было сказать, сердится она или потешается. — Поищи вы получше, нашли бы ещё три таких же — от миссис Эбботс из Нортхемптона, от мисс Матч и миссис Хоппер из Милсета и… минутку… — да, от мисс Перси из Поттерс Бар.
— И кто же все они, мисс Корнель?
— Объекты его личной благотворительности. У Абеля Хорнимана порою оставались какие-то суммы, с которыми он мог поступать по своему усмотрению. Немного — в общем счете три-четыре сотни фунтов в год. Все эти женщины — бывшие служанки или гувернантки, которые служили в богатых домах и которые теперь живут в весьма стесненных условиях. Хорниман эти деньги распределял между ними — примерно по шестьдесят фунтов в год на каждую. Я выступала как его официальный представитель. Ежеквартально высылал им деньги, а если было время, порой и навещала. Чаще всего — миссис Гроот и мисс Холдинг, поскольку это рядом.
— Ага.
— По вашим глазам вижу, что вы хотите все это как следует проверить, — заметила мисс Корнель. — Дам адреса тех четверых, чтоб записали. А по дороге на вокзал можете навестить миссис Гроот и мисс Холдинг. Подойдите к дежурной и сошлитесь на меня.
— Благодарю вас, — сказал сержант Пламптри. — Я так и сделаю.
В Лондон он вернулся поздно вечером, но инспектора Хейзелриджа нашел ещё в кабинете. Когда Пламптри завершил доклад, инспектор потянулся к листу, озаглавленному: «Версии». На нем стояло всего несколько строк. Одну из них инспектор вычеркнул…
8. ПонедельникДокументы найдены
Женщины никогда не раздумывают, и потому относительно редко ошибаются.
Все, что испытывают и переживают, воспринимают эмоционально и не заботятся об отдаленных или сомнительных последствиях. Никогда не совершат великих открытий, и никогда не попадут в абсурдную ситуацию.
I
Мистер Бёрли встал в отвратительном настроении.
По понедельникам он всегда был не в лучшей форме. Присутствие полиции в конторе воспринимал как личное оскорбление; и его настроение отнюдь не поправили мазохистическая суббота и воскресенье, проведенное за чтением газет.
Репортажи об убийстве в Линкольнс Инн были, однако, менее кричащими и подробными, чем можно было ожидать; виной этому отчасти была нехватка места, а отчасти — окончание футбольного сезона.
Но одна газета все же растравила его раны упоминанием о фирме «Хорниман, Бёрли и Крейн», а «Санди Скриб» совершенно возмутительно охарактеризовала её как «известную адвокатскую фирму по части разводов». (Правда, контора Хорнимана в последнее время отказалась от своих довоенных предрассудков в этой части — как и многие коллеги — и ныне порой тоже углублялась в трясину супружеских раздоров; но «известная адвокатская фирма по части разводов» — это уже слишком. Господи, так люди начнут связывать их имена Бог весть с какими махинациями.)
Едва вошел в кабинет, как к нему уже явился инспектор Хейзелридж и принялся задавать множество бессмысленных вопросов, касавшихся каких-то миссис Гроот и мисс Холдинг, и ещё каких-то мисс и миссис. И ни на один из вопросов мистеру Бёрли нечего было ответить.
— Послушайте, инспектор, — начал мистер Бёрли предельно деловым тоном, — понимаю, что вам приходится расспрашивать о вещах, которые связаны с этой… гм… смертью, и со Смоллбоном, его поведением и тому подобными вещами. Но вопросов, касающихся внутренних дел нашей конторы я не допущу. Если вы и впредь будете отнимать время у меня и моих сотрудников расспросами о вещах, никак не связанных с этой… гм… смертью, мне придется поговорить с вашим шефом — он мой старый друг.
— Я здесь для того, — невозмутимо заявил инспектор Хейзелридж, — чтобы расследовать убийство. И расспрашивать я буду кого захочу, когда захочу и о чем захочу. Если вы мне будете мешать, я добьюсь распоряжения о закрытии конторы и вы не сможете продолжать работу, пока я не закончу расследование. А если вы хотите поговорить с шефом, позвоните по номеру Уайтхолл-1212, линия 9. Постараюсь, чтобы вас соединили.
— Но послушайте, я… гм… в самом деле, — смешался мистер Бёрли, — я вам не собирался мешать.
Когда Хейзелридж ушел, мистер Бёрли позвонил Бобу.
— Что это ещё за Гроот и Холдинг?
— Я как раз об этом спрашивал мисс Корнель, — сообщил Боб. — С ними все в порядке. Получают пособие из текущего фонда по завещанию полковника Линкольна. Как вы знаете, полковник завещал отцу пять тысяч фунтов, чтобы доходы с них тот использовал по своему усмотрению.
— Не могу судить, нормально это или нет, — саркастически заметил мистер Бёрли, — поскольку никогда не имел возможности заглянуть в измененное завещание.
— Я скажу мисс Корнель, чтобы сделала вам копию.
— Будьте так любезны. Я только хотел добавить, что как глава фирмы мог бы ожидать, что буду информирован о положении вещей.
— Но я…
— Ваш отец счел нужным сделать вас своим единственным наследником. Это его личное дело. И передал вам, что было его правом по нашему договору о партнерстве, свою долю в фирме. Простите, но по моему мнению это было ошибкой. Тем не менее это ничего не меняет в том, что я как самый старший партнер тоже имею свои права.
— Разумеется, — подтвердил Боб.
— И ещё кое-что. Я заметил, что вы слишком полагаетесь на мисс Корнель. Она особа в своем роде выдающаяся, но в конце концов всего лишь секретарша.
— Мисс Корнель, — Боб слегка покраснел, — весьма ценила моего отца. И она мне очень полезна. Ни то, ни другое не дает мне повода от неё избавиться.
— Я и в мыслях не имел избавляться от нее, — холодно отрезал мистер Бёрли. — Но нехорошо, если кто-то слишком погружается в рутинную работу. Предлагаю провести замену. Мисс Корнель пускай работает с мистером Крейном, а вы можете взять мисс Милдмэй.
Кровь прихлынула Бобу к лицу, и тут же отхлынула, так что он побелел как смерть.
Мистер Бёрли, поглощенный своим красноречием, к счастью этого не заметил.