Над этим простым вопросам мисс Корнель глубоко задумалась.
— Я точно не знаю, — протянула она. — Раньше все было совершенно ясно. Мистер Даксфорд — вы с ним ещё не знакомы — работает на мистера Бёрли. Джон Коу — на мистера Крейна. А мистер Хорниман-младший, естественно, работал с отцом. Если все так останется и впредь, вы будете работать на Боба Хорнимана.
— Вы говорите не слишком уверенно.
— Простите, если я как старая сотрудница буду говорить откровенно, — заявила мисс Корнель. — Я знала Боба ещё мальчиком в коротких штанишках. Приезжая домой на каникулы, всегда приходил и топал ногами в приемной, дожидаясь, пока отец освободится и возьмет его с собой на обед.
— Это мне знакомо — кошмарные обеды в первый день каникул, — сказал Боун. — Вечно переедаешь и только тешишь себя надеждой, что получишь лишних десять шиллингов на карманные расходы.
— Ну да — а потом, кончив колледж, сразу поступил сюда, и по моему скромному мнению это было ошибкой. Экзамены он сдал перед самом началом войны, и тут же поступил на флот. Короче, так или этак, но он не разбирается в адвокатской практике так, как должен бы. Насколько я знаю, все экзамены он выдержал с отличием, но это совсем другое дело.
— Да, это мне знакомо.
— Если бы не отец, полагаю, он бы остался на флоте. Там ему нравилось.
Мисс Корнель предусмотрительно умолкла — видимо сочтя, что сказала больше, чем хотела.
(«Этот может так увлечь человека своим умением слушать, — доверилась она позже Анне Милдмэй, — что и не заметишь, как все выложишь».)
— Понимаю, — протянул Боун. — А теперь скажите мне, если Боб займет место своего отца, а я — место Боба, — что будет с этими карточками? Если Боб их заполнял сам, то…
Мисс Корнель взяла одну из карточек и окинула её взглядом знатока.
— Ну, — заметила она, — здесь вам для начала парочка легких случаев. Ничего сложного. «Леди Бантингфорд» — разные вопросы. Это практически означает лишь то, что мы раз в месяц оплачиваем её счет из прачечной. «Маркиз Бэдлэм», крестик, дата. Речь идет о подтверждении правомочности завещания, но все налоги уже были уплачены. Если хотите орешек покрепче, передам вам кое-какие карточки Боба. Там есть пара случаев, которые… которые и старика могли бы поставить в тупик.
Что-то в её голосе заставило Боуна сказать:
— Вам, видимо, нравилось работать с мистером Хорниманом, правда?
— Да, нравилось, — призналась мисс Корнель. — Может он немного перегибал палку со своими методами, но по большей части это облегчало нам работу. Иногда, правда, и наоборот.
Мисс Корнель коротко усмехнулась почти мужской улыбкой.
— Полагаю, вы уже поняли, что у нас тут особый тип клиентов — высший свет и тому подобное. Поскольку Абель или его компаньоны диктовали письма сами, все было в порядке, Добавляли все нужные завитушки и личный тон. Сотрудники так не умели — не с профессиональной точки зрения, там все было в порядке, — но когда вы пишете личное письмо лорду, это требует большего, чем знания права.
И однажды Абель решил этот вопрос чисто по-своему. Взял и составил список заключительных оборотов для всех стандартных типов писем — ну, вы понимаете, что я имею в виду, например: «Надеюсь, что охота на фазанов прошла удачно» или «Как успехи вашего жеребца на последнем розыгрыше Большого приза?» — и тому подобное. Когда к нам поступил Джон Коу, в первый же день отличился, приписав в конце каждого письма все эти обороты, как они друг за другом и стояли — а поскольку мистера Крейна в тот день не было, Джон подписал все сам и отправил. Когда на другой день утром Абель увидел копии, его чуть удар не хватил. Ну, да хватит разговоров. Если чего-то не знаете, спокойно можете спрашивать меня.
— Спасибо, не премину, — заверил Генри. Когда мисс Корнель ушла, он посидел немного, потом вновь вызвал миссис Портер и продиктовал сочное письмо прачечной леди Бантингфорд.
IV
Боб Хорниман, наморщив лоб, читал письмо. Дочитав, откинул со лба длинную черную прядь и стал перечитывать снова. Потом положил его в папку «входящая почта», с неудовольствием на неё посмотрел, переместил в папку «рассмотренная почта», где письмо однако смотрелось ничуть не лучше, и наконец позвонил своей секретарше.
— Как дела со страховкой миссис Антро-Плампер, мисс Корнель?
— Все материалы здесь, — мисс Корнель подала ему с полки толстую папку.
— Да не нужны мне они, — замахал руками Боб. — Все слишком сложно. Я просто… Короче, вы же делали такие вещи для моего старика.
— Я всегда только исполняла то, что мне говорили, — сухо отрезала мисс Корнель.
— Ну да, разумеется. Мне просто пришло в голову, не говорил ли чего-нибудь отец — что он об этом думает.
— Насколько я помню, единственное, что он говорил о миссис Антро-Плампер — что это женщина, которая заложила бы собственную девственность, сумей убедить кого-то, что она ещё при ней.
— Все остальное она уж точно заложила, — заметил Боб, нехотя листая толстое дело. — Но я все равно не понимаю, в чем тут суть с возвратом страховки. Пожалуй, нужно бы проконсультироваться с экспертом.
— Возможно, — заметила мисс Корнель, — но страховые фирмы весьма неохотно платят экспертам, если нет крайней необходимости.
— Ну ладно, — вздохнул Боб. — Попытаюсь как-нибудь разобраться.
Мисс Корнель уже собралась уходить, но в последний момент пожалела Боба и сказала:
— Мне кажется, однажды дело по возврату страховых сумм уже проходило — лет этак двадцать назад. Тогда мы добились экспертизы. И копия решения есть в деле 1937 года.
— Что бы я без вас делал, — вздохнул Боб. Достал из кармана связку ключей. — Какой номер на ящике леди Бредбэри?
— Семнадцать.
Боб долго разглядывал связку.
— И зачем для каждого ящика свой ключ? — протянул он. — Ага, нашел.
Боб отпер ящик и достал папку, тем временем мисс Корнель вернулась к себе, чтоб попытаться наверстать упущенное время. Но через пять минут опять раздался звонок. Мисс Корнель проглотила не слишком изысканное слово и взяла блокнот.
Боб, очевидно, оставил на потом миссис Антро-Плампер и читал следующее письмо.
— Что вы об этом думаете?
Мисс Корнель одолела искушение сказать, что ей не платят за то, чтобы думать, и послушно прочитала письмо, присланное адвокатской конторой «Рамболд и Картер» с Колмэн-стрит и адресованный «Исполнителю завещания И. Стокса».
— «В соответствии с вашим пожеланием, — говорилось в нем после вступительных формальностей, — мы попытались связаться с мистером Смоллбоном, чтобы получить его подпись на проекте перевода акций. Мы написали ему 23 февраля и приложили к письму соответствующий формуляр (в двух экземплярах); дальнейшее обращение мы направили 16 числа прошедшего месяца, и ещё раз 8 числа текущего месяца. Ни на одно из наших писем ответа мы не получили. В случае, если мистер Смоллбон находится вне пределов Англии или болен, любезно просим нам сообщить».
— Не тот ли это странный маленький человечек, которого отец терпеть не мог? — поинтересовался Боб.
— Боюсь, что ваш отец не находил общего языка с мистером Смоллбоном, — согласилась мисс Корнель. — К сожалению, они вместе были назначены исполнителями последней воли.
— По завещанию Ишабода Стокса?
— Да. Иначе ваш отец никогда бы не стал иметь с ним дело. Но уж получив совместные с ним функции, не мог отказать тому и по делу его личному.
— А у Смоллбона были личные проблемы? Ведь он…
— Нет, он человек небогатый, — заверила мисс Корнель, верно поняв недоумение Боба. — Перед самой войной у него было какое-то дело в суде, и мы ведем его страховку. Еще, мне кажется, мы составляли его завещание.
— Я его помню, — сказал Боб. — Такой мужичонка с глазами как у нутрии. Всегда мне было странно, как его отец выносит.
— Полагаю, он страшно действовал ему на нервы, — согласилась мисс Корнель. — Не будь наследство Стокса так значительно — и не будь оно связано с семейством Дидкотов из Хемпстеда — ваш отец наверняка бы отказался от функций душеприказчика, лишь бы не иметь дела с мистером Смоллбоном.
— Должно быть, он ужасный зануда, — решил Боб. — И видно это чертовски богатое наследство. Сколько там всего?
— Недвижимость мы уже всю продали, — сообщила мисс Корнель. — Теперь все в ценных бумагах. По последним подсчетам почти полмиллиона фунтов.
— Да, из-за полумиллиона фунтов человека приходится терпеть. Но теперь главное, куда этот тип делся?
— С ним из рук вон плохо, — сказала мисс Корнель. — На письма как правило не отвечает, но когда его присутствие нам вовсе ни к чему, то как назло является сюда каждый день. Зато когда он нужен, вроде как в тот раз, когда мы продавали недвижимость и он должен был подписать договоры и тому подобное, разумеется его невозможно было найти — он разъезжал по Италии.
— По Италии?
— Он собирает старую керамику, хотя ваш отец всегда говорил, что в своих горшках разбирается как свинья в апельсинах. Квартира вся набита черепками, фигурками и тому подобным хламом.
— Ну что же делать, — вздохнул Боб. — Если гора не идет к Магомету, придется заехать к нему домой и поторопить.
— Прямо сейчас, мистер Хорниман?
— Ну, тогда после обеда.
— Но у меня столько работы.
— Возьмите такси, — сказал Боб. — Фирма вам его оплатит.
— Спасибо, мистер Хорниман.
V
Итак, после обеда мисс Корнель отправилась в Белсайз-Парк. Поехала в метро. Не то, чтобы она была от природы непорядочна в мелочах, но считала, что это её право — пожертвовать удобствами чтобы разницу положить в карман.
Веллингборо-роад была довольно далеко от станции метро, и мисс Корнель никак не помогло в поисках то обстоятельство, что первых двое встреченных по дороге говорили только по-чешски, третья, любезная толстушка, изъяснялась главным образом по-польски, а четвертый, высохший индус, вообще ограничивался языком жестов.
Наконец, скорее благодаря везению, чем собственным поискам, мисс Корнель вдруг очутилась перед домом номер 20 по Веллингборо-роад.