Ф-фу… Разделочный цех на мясокомбинате, иначе и выразиться сложно. Кровь, обезображенное тело и вообще крайне нелицеприятная обстановка в помещении. Мертв? Как селедка из бочки, да к тому же выпотрошенная крайне нецензурным образом.
Но порядок есть порядок, поэтому пуля в голову еще никогда лишней не была. Труп дернулся от выстрела — обычная реакция материи на удар, а никак не нечто иное. Ладно, контроль в таких вещах — дело святое. Я слегка улыбнулся, хотя раньше и представить себе не мог, что в подобных ситуациях смогу сохранить чувство юмора, пусть и весьма черного оттенка. В кого превращаюсь? В бездушную машину для убийства… Но выбирать не мне — это Игра заставила меня.
Я почему-то хмыкнул и рассмеялся глупой мысли.
О чем это? Да просто Лио тут наверняка оказалась бы в некотором замешательстве. А как же идея насчет личной метки на убитых Гончих и прочих уродах Игры? Ну не будут бросаться в глаза пару пулевых отверстий на фоне того, что уже сотворила милая ручная граната.
— Не будут так не будут…
— Лио, — чуть было не взвыл я от столь неожиданного появления. — Я ведь мог и пальнуть сразу, на звук. Не уверен, что это тебе так уж понравилось или оказалось бы полезным для здоровья.
— А… Ну, извини, не подумала, — отмахнулась она довольно легкомысленно. — К тому же это всего лишь оболочка… временная.
— Но без нее будет сложнее, гораздо сложнее. Ты и сама говорила об этом.
— Да. Верно… А ты знаешь, что тут есть еще люди?
Удивление на моем лице было совершенно искренним. Хотя… Сама Анжела, на сигнал маячка которой мы и появились, таки да — находилось где-то тут. Но вот люди… Это подразумевает их количество более, чем одна личность.
— Не удивляйся, их тут именно что двое. И… странное ощущение, будто кто-то следит за нами. Нет, не пойму пока что. И вроде сейчас этих людей будет на одного меньше.
Ну и сказала! Надо обнаружить, где именно они, эти люди, находятся. Звуков вроде никаких не слышно, но сей факт еще ни о чем не говорит. Если в комнате хорошая звукоизоляция, то из нее ни шороха не донесется. Вот только откуда здесь, в занюханном баре, такие изыски? Да и… Стоп, а подвал? Осталось его найти — несложная задача.
Единственное, что меня остановило — тот неизбежный риск, когда появляешься в месте, где, вполне вероятно, нет запасного выхода. Но стоило мне только заикнуться об этом, как Лио мгновенно парировала:
— Вот еще чего выдумал! Почую я твоих Гончих, невелика проблема.
— Ну, под твою ответственность.
Ответственность, конечно, ее, а вот спуск в подвал действительно оказался заблокирован тяжелой дверью, из-за которой не доносилось ни единого звука. Хорошо хоть замка не было… Вот и проверим, кто там притаился и что происходит.
Ступая по деревянной лестнице вниз я чувствовал, будто бы нахожусь в кабине лифта. Стало трудно дышать, на лбу проступили тяжелые градины пота.
Ненавижу замкнутое пространство!
Глава 10
Из истории Игры
«Кажется, кто-то Там услышал мои молитвы. Я сумел-таки выбраться наружу и улечься на раскаленный от солнечного зноя асфальт.
После путешествия по канализации затянутое редкими тучками небо показалось мне божественно красивым.
Я лежал и смотрел как надо мной пролетает вертолет с кинооператорами. И мне было очень смешно и радостно. Тысячи зрителей, сотни тысяч нормальных законопослушных граждан смотрят на меня! И, вполне возможно, некоторые понимают, что лежащий внизу человек уже не мерзкий нестандарт. Зрители знают, видят по моему озаренному прекрасными мыслями лицу, что я превратился в хорошего парня. Теперь я, Роберт Коун, стал гражданином Республики!
Благодарен всем. Моим родителям, отвернувшимся от нестандартного ребенка в нужный момент. Холодным стенам интерната, кормившим меня, дававшим пристанище от дождя и страхов взрослого мира. Конторке мусорного бюро, где я работал долгие годы. Всем организаторам Игры, позвавшим меня сюда. Я благодарен ВСЕМ!
Вы сделали из меня ЧЕЛОВЕКА!..»
Мегаполис, вторник, полдень. Первые сутки Игры.
Эх, гранатку бы туда скинуть, в этот подвал! Ан нет, никак нельзя, иначе весь смысл потеряется. Да и мое шибко развитое любопытство восстало против такого безопасного сценария. Пришлось воздержаться от радикально-взрывных мер.
Дверь открывается столь легко и неслышно, что сразу возникают определенного рода догадки. Ну не может быть такого в заброшенных районах, откуда вывезли все мало-мальски ценное. Подобная система денег стоит и весьма немалых. Тогда что? Просматриваются всего два варианта: не смогли вывезти имущество из-за незаконности происходивших здесь ранее делишек. Или же звукоизоляцию смонтировали после, в целях Игры.
Неслышно спускаюсь вниз по довольно широкой лестнице… Ну да, вторая версия становится все боле реальной. Освещение присутствует, пыли нет, да и вообще это место выглядит в полном порядке для… А вот для чего, это пока не столь и ясно.
Камера! В смысле, видеокамера, что передает информацию. Маленькая, почти незаметная, но установленная все же не с той тщательностью, чтобы остаться вне поля зрения. Схалтурили господа нехорошие.
Теперь на максимальной скорости вперед. Ну, это я к слову говорю. Вовсе не значит, что при этом бездумно брошусь напролом аки взбесившийся носорог.
Врываюсь в не столь и тесное помещение, готовый пристрелить любого, кто там окажется и вижу… Лучше бы я этого и не видел! Это же просто камера извращенных пыток с садистическо-сексуальным уклоном. Профессиональная видеокамера бесстрастно фиксирует все тут происходящее и, по-видимому, транслирует этот кошмар на потребу «добропорядочным и законопослушным» членам всемирной Республики.
На кровати лежала девушка, прикованная толстыми цепями к толстым металлическим поручням. Весь вид ее свидетельствовал о том, что это тело долго и изощренно мучили. А потом то ли она сама не выдержала, то ли ее просто убили. И… нечто, что приложило свои поганые лапы ко всему тут произошедшему. Назвать это человеком я просто не мог! Не Гончий, тут и гадать не приходится, иначе попытался бы выстрелить в меня. Тут же… у него даже оружия как такового не водилось. Слышал я о таких, но не предполагал, что повстречаюсь лицом к лицу.
— Это кто такое? — Брезгливо-безразлично поинтересовалась спустившаяся вслед за мной Лио. — Никак пыточных дел мастер…
— Оно самое, причем самой поганой породы… Сам может только пытать, а вот воевать не приучен. Оружия нет, сопротивляться не умеет, того и гляди в штаны наложит от избытка страха.
— Я только работаю… Только работаю! Вы не можете меня убить, я работаю на Республику!
Ага, вот прямо сейчас мы разрыдаемся от умиления и почтения. Интересно, неужели такие уроды настолько наивны и гадостны? А ведь так оно и есть — привыкли к полнейшей безнаказанности. Снимают «фильмы», где людей пытают и убивают, к вящему удовольствию непочтенной публики. Сидят же сейчас разные выблядки у экранов и пускают слюни от кайфа… Им очень, ну просто очень нравится, когда перед их взором разворачивается палаческое действо во всех подробностях. И никакого чувства омерзения и брезгливости.
Ну как же, это ведь не люди, а всего лишь участники Игры, их можно! Вот она, политика разрешения всего — наркоты, жестокости, извращений. Все можно, но лишь в строго отведенных нормах, заранее установленных пределах. Цикличность воспроизводства мразоты вместо людей в своем практически совершенном воплощении.
Ярость смешанная с отвращением и необходимостью последующих действий — вот что захлестнуло меня чуть ли не с головой и вдруг спало, оставив лишь холодный расчет и осознание выбранного, но вовсе не навязанного пути. Лио? Если так, то огромная ей благодарность. Ну а если и нет, то все равно неплохо. Грязная работа, но выполнить ее нужно.
Выстрел… и правая ступня палача оказалась раздробленной. Визг, вой, эта тварь упала на пол и начала очень мерзко вопить, пытаясь зажать рану. Второй, теперь уже в левую ступню…
— Лио, Убери покойную с кровати, освободи место для нового постояльца.
— Со всем нашим удовольствием. Только ты еще два раза выстрелить должен бы…
— Непременно, — согласился я. — И не только это. Тут же у нас целая камера стоит, передающая в прямой эфир все происходящее. Так вот и есть идея порадовать собравшихся извращенцев новым зрелищем. Хотя… их вкусы мне по барабану, если говорить откровенно.
Подойдя к воющему от дикой боли палачу, я слегка двинул его носком своего армейского ботинка по голове. Не слишком сильно. Так, чтобы отключить на минутку. Тем временем Пламенеющая уже освободила «место», которое ожидало новую жертву, на сей раз несколько необычную. Хорошо хоть сей заплечных дел труженик весил не столь много, а точнее совсем немного. Извините, но в грузчики я как-то не нанимался.
— Идиллическая картина, — цинично заметила девушка, глядя на прикованную к постели мразь. — Он ведь никогда не мог помыслить, что поменяется местами с теми, кого привык пытать до смерти. Да еще и насиловать на потребу публике.
— Даже так? Ну, сей нюанс все равно не сделает его судьбу иной… Собаке собачья смерть. Впрочем, к чему оскорблять животину? Грязью жил, в грязи и подохнет, так более правильно. Оживим-ка его малость, доставим удовольствие уродам по ту сторону экрана…
Еще два выстрела, на сей раз по ладоням прикованного ублюдка действительно произвели необходимый эффект. Кажется, от боли он уже потерял остатки разума. Ну да мне без разницы, что там творится с этим без пяти минут трупом.
— Крест, а ты думаешь им есть разница, кого именно пытают — местного «труженика» или специально выбранную жертву?
— Для некоторых действительно нет никакой разницы, а некоторым подавай пытки тех, кто, по их мнению, являются недостойными «гордого» звания гражданина Республики. Ладно, сейчас устроим маленькое зажигательное шоу да и пора покидать это несимпатичное место, — я посмотрел прямо в объектив камеры. — Слышите, твари, я к вам приду! Да, к вам! Вы знаете, к кому я сейчас обращаюсь. А пока вот вам один небольшой подарочек.