ан, доставая свой. Ну куда же я без оружия. Накрутил глушитель. Вспомнились глаза Ольги на Новогоднем празднике, когда, смеясь, говорила какими мы стали маньяками. Как она там без меня? Опять? Не время. Все мысли в сторону. Ещё раз взгляд по сторонам и выходим….
До парадной дошёл нормальным шагом. На улице, как заметил, вообще отсутствовали люди. Странно. Фактически центр города, а сейчас… Поднялся на второй этаж и потянул на себя приоткрытую дверь. Порадовался, что замок так и не починили. Зашёл и притворил дверь, уловил на кухне движение.
- «Есть люди. Точно есть. В других комнатах и в кабинете тоже могут поджидать. Стрелять не станут – Романовым я нужен живым и сравнительно невредимым».
- Вы вернулись? Один? – из коридора, что вёл на кухню, послышался голос и, повернувшись, увидел своего старого знакомого коротышку, с кем меня свела судьба в первые минуты, как появился в этом отражении.
- Ты ожидал, что сюда прибудет целая делегация? Руки только держи так, чтобы я их мог видеть.
- А то что? – хмыкнул мужичонка, но в следующую секунду улыбка с его лица исчезла. И у меня бы исчезла, если бы в лоб упирался толстый цилиндр глушителя. Щелчок взведённого курка ещё больше добавил возникшего между нами понимания.
- Поверь, артист. Ты сыграл свою роль отвратительно, совершенно меня не убедив. Так что ставлю тебе неуд. Если не хочешь, чтобы после слов поставил жирную точку, отвечай на вопросы коротко и тихо. Сколько человек в квартире кроме тебя?
- Двое. В спальне. Спрятались в шкафах.
- Смысл?
- Ждут, когда ты… когда Вы станете переодеваться.
- Кто такая Виктория? Девушка, что сюда явилась, и с кем я был в ресторане.
- Дочь Государя.
- И только? Чем занимается?
- И только? Вам мало, что она дочь САМОГО? Вы меня убьёте?
Это было выпалено одной фразой, потому что человечек увидел, как мой палец на спусковом крючке уже начал выбирать свободный ход.
- Если не будешь орать, для нас обоих сегодняшний день может закончиться благополучно. В ином случае, уж прости, пеняй на себя. А сейчас тихо идём в кабинет.
Чуть ли не цыпочках дошли до конечной цели, и мой подопечный закрыл дверь на ключ, оставив его в скважине. На улице тем временем началась движуха. Услышал, что подъехали две или три машины и захлопали двери. Разговоры пришлось заканчивать. Удар в затылок и моих ног распласталось тело, которое я подтащил к двери – всяко будет лишним препятствием.
Книги в положение возврата и… ноль реакции. Отошёл в панике в сторону. Вернул всё как было и вновь сдвинул-выдвинул книги в положение, при котором должен открыться проход. Удар по стенке и… шкаф начал движение. Отодвинулся на должное расстояние. На обоях образовался овал перехода. Лёгкое свечение. Я уже видел кабинет на ТОЙ стороне, когда в дверь загрохотали кулаками и спустя мгновение всё стихло. Почему? Понял, когда с другой стороны двери послышался совершенно спокойный голос Виктории.
- Александр. Вы меня до глубины души оскорбили своим пренебрежением. Неужели я Вам так неприятна? Объясните причину столь поспешного бегства! Скажите, в конце концов, чем Вас обидела? Тем, что желала выйти за Вас замуж? Так если не хотите, можете отказаться, не буду настаивать. У меня есть сёстры, выбор есть.
Я слушал, что говорит девушка и только сейчас до меня дошло, что в этот раз не сделал привычное – не прочитал письмо отца, а оно лежало на столе, заметил. Сделать два шага или нет? Увидел через окно, как на крышу дома на противоположной стороне улицы из небольшой дверцы вылезает человек со свёртком в руке. Риск немалый, но взять надо. Метнулся к столу и схватил письмо, сунул в карман. Едва успел вернуться за шкаф, как чуть не упал – голову охватила немыслимая боль но, сделав шаг вперёд, перевалился через порог. Сознание уже уплывало и каким-то немыслимым усилием коленом стукнул по стенке шкафа. Последнее, что помню – шкаф, вставая на место, сдвинул в сторону мою ногу. Всё…
* * *
Пришёл в себя или очнулся, уж не знаю, как будет правильней сказать, глубокой ночью. Часы в кабинете показывали половину четвёртого. Снова закрыл глаза и попробовал просканировать свой организм. Вроде бы ничего не сломано, но голова до сих пор не на месте – гудит, как будто по ней хорошо постучали.
- Алекс, – феникс проявился из ничего во всей своей красе – сверкающий и переливающийся красками. – Ты получил сильнейшую ментальную травму. Тебя сначала пытались подчинить, потом уничтожить. Повреждения мозга достигли пятнадцати процентов. Я сделал все, что было в моих силах, устранил множественные кровоизлияния, но хочу напомнить - ты человек, не машина. Надо внимательней относиться к контролю за обстановкой. Не забывай, я не всегда смогу прийти к тебе на помощь. Это первое. Второе. В ближайшие два дня ты должен соблюдать покой. Если попытаешься вновь открыть переход, я тебя остановлю. Не шучу и не обманываю. Предупреждаю.
- Спасибо, творец. Ты в очередной раз помог. Два дня выдержу. Обещаю. Скажи, я кого-либо интересовал?
- Если имеешь в виду Ольгу, то нет. Она не звонила и не приходила. Звонил Дмитрий, её брат. Три раза. Последний звонок поступил около десяти часов вечера. Так же дважды звонил абонент, который у тебя в фоне записан под именем Ясен Сокол.
- Понятно, - через силу улыбнулся, чувствуя, как моя голова понемногу приходит в нормальное состояние и громыхание множества тамтамов стихает вдали. – Соколов Геннадий Петрович – полковник, начальник имперской службы охраны. Скажи, а где сам фон?
- На столе.
- Еще раз спасибо. Тогда я в душ и спать.
С трудом поднялся, чувствуя лёгкое головокружение, но быстро оправился. Подхватил телефон и пошёл в спальню. Скинул одежду прямо на пол и голиком пошёл на кухню, благо в квартире один. Стыдиться не перед кем. Решил перед вечерним туалетом сделать себе чай, но, когда сел за стол, осознал, что мозги до конца в норму не пришли – на столе передо мной стояла кружка с кофе, а в руках дымилась зажжённая сигарета. Хмыкнул от понимания, в каком состоянии нахожусь, но сделал всего один глоток кофе и отставил чашку в сторону. Затушил недокуренную сигарету и пошёл в душ, а вскоре лёг в кровать. Думал, мгновенно усну. Где там. Перед закрытыми глазами… на столе ресторана Виктория танцевала стриптизный номер, напевая какую-то вульгарную песенку, из слов которой мог понять только «ты мой. Ты только мой и будешь моим. Суженый-ряженый для услады налаженный» и… истерический смех. Боже, что за бред.
Крутился, вертелся, иногда кидая взгляд на часы и уснуть удалось лишь под утро, в седьмом часу.
- - -
Очнулся, но не проснулся до конца от назойливо жужжащего фона. Даже не сразу понял, что ползает под подушкой. Нащупал аппарат и, не открывая глаз, нажал кнопку соединения.
- Кто ранним утром смеет мне звонить, прервав чудесный сон дурным вопросом – Вы живы сударь или нет? А если да, позвольте вас занять допросом…
В трубке раздалось неопределённое хмыканье и через несколько секунд хриплый женский голос попросил извинения за столь неудачное начало разговора. Раз ошиблись с набором номера и извинились, что, сразу ругаться? Закончил разговор и бросил фон, что бы спустя минуту тот вновь зажужжал.
- Слухаю? Чо надыть?
Через секунду - короткие гудки. В третий раз звонок меня это уже достал. Закончил придуриваться.
- Слушаю.
В трубке тишина. Пришлось продолжить.
- Или говорите, или попробуйте объяснить какая цифра что означает. Цифра – это значок такой, если не знаете. Достали звонить и молчать.
- Саш, это я, – в динамике фона раздался тихий голос Ольги.
Ругаться не хотелось, как и выговаривать. Молчал, давая возможность объясниться.
- Ты меня слушаешь?
- Раз в трубке не слышны короткие гудки, значит, звонок не сбросил.
Снова тишина и потом, явно через силу, вопрос.
- Я могу вернуться?
- Если вспомнила обо мне спустя двое суток и у тебя осталось желание меня увидеть, возражать не буду. Только позволь предупредить – вчера вернулся поздно, уснул под утро, поэтому у меня нет желания бежать на кухню и готовить завтрак. Если голодна, сама себе что-нибудь сделаешь. Не захочешь, останешься голодной. Я же мечтаю ещё хотя бы полчаса-час поваляться в кровати. Два дня по рекомендации Тэшки у меня полный расслабон, релакс по-аглицки. Горизонтальную позицию он почему-то назвал реабилитацией.
- Что случилось? – голос девушки внезапно потерял расслабленность, сейчас звенел как натянутая струна.
- Ничего страшного. Знакома сказка о колобке? Не знаю, есть ли в этом мире…
- Есть. Знакома. Конкретно, что случилось?
- Я уже сказал – ничего такого. Я был вроде того колобка – куда не попаду, приходилось убегать от соблазнов. В одном дремучем лесу от самой настоящей принцессы едва ноги унёс – хотела на мне жениться. Или выйти замуж? До конца так и не понял. Или это не принцесса была, а ведьма… В другом лесу, так сразу три феи у меня на шее повисли. Оставайся, говорят, здесь навсегда, говорят, будешь как в сказке. Только, к сожалению, нашему счастью помешал графин. Тьфу, графиня. Вся из себя такая загадошная-загадошная. В гости приглашала на какой-то семейный праздник. Смотрела на меня таким задумчивым взглядом, словно решала, под каким соусом лучше подать на стол столь экзотическое блюдо. Только, Ольга Сератовна, не поддался я речам красивым да песнопениям сказочным. Бился с ворогами и с соблазнами не на жизнь, а на смерть, чтобы в плен сладкий да обольстительный не попасть. С трудом, но отбился и до хаты возвратился. Ничего по дороге не потерял. Ни совести своей, ни чести. Мозги, правда, слегка набекрень, да это дело наживное. Изначально их мало было в черепушке, вот и мучаюсь. Лекарь мой здешний сказывал, что подобные раны сном здоровым лечатся, да постелью уютной. Вот и следую наставлениям змея мудрого.
- Александр. Ты в самом деле в порядке? – Ольга, кажется, слегка напряглась. – Может врача вызвать?
- В третий раз сообщаю, любезная Ольга Сератовна, что живу я нормально. Отношение ко мне со стороны близких самое-присамое благостное, а что говорю так, то это дело поправимое, временем лечится, а не пилюлями да порошками заграничными, что твой лекарь выпишет.