На что не пойдут любящие матери ради знания, что с их детьми все в порядке — даже на перемирие с заклятым врагом семьи! И пусть в их общении было довольно колкостей и противостояния, они ухитрялись получать от него удовольствие.
— Так ты знаешь о коварстве своей дочери? — сделала новый выпад мама Ната. — Подумать только, нарушить приказ королевы!
— Это был несчастный… — леди Агнес не договорила под холодно-яростным взглядом любящей матери. — Это был необдуманный поступок, но я уверена, что моя девочка не желала абсолютно ничего плохого Натаниэлю!
— Да, думать — не самая сильная её сторона, как, впрочем, и… Ну хорошо, оставим это. Я рада, что дети живы и здоровы.
Леди Горни не намерена была пропускать мимо ушей оскорбительные намёки.
— Если твой сын такой умный, то как моя «глупышка» смогла обвести его вокруг пальца? Просто ягненок беспомощный, а не претендент на должность придворного мага!
Леди Вудхаус сжала салфетку с такой силой, словно это была короткая шея её собеседницы.
— Если твоя дочь лучше во всех отношениях, — сказано было таким тоном, что понятно было, что леди абсолютно уверена в обратном, — то для чего она прибегла к такой низкой уловке?
Замаячила позиционная ничья. Официант принёс горячее.
— Ну хорошо, пусть испытание в Долине Пегасов пройдёт гладко, — сменила тему леди Элинор, принимаясь за отварную рыбу. — С помощью Натаниэля или без, но Эбигейл получит эти гривы, волосы или что там, — сделала она небрежный жест. — Но катакомбы! И нежить! Интересно, придумал бы твой муж такое испытание, если бы знал, что его доченьке тоже туда лезть придётся?
Да, эльфы тоже умели быть ядовитыми. Леди Горни вспыхнула. «Туше», — подумала леди Вудхаус.
— Хорошо, что мы разумны и можем скорректировать чрезмерное усердие наших любимых супругов, — примирительно сказала леди Агнес, разрезая отбивную с кровью. — И подготовиться.
— Да, — вздохнула леди Элинор. — Главное, чтобы с детьми ничего не случилось!
Королева Миррей, приняв решение, сразу начинала претворять его в жизнь. Именно поэтому она передала приказ магистру Корнелиусу сопроводить ее на короткую прогулку после завтрака.
Магистр ожидал ее у выхода из дворца, у крыльца, подтянутый и спокойный. Но, увидев повелительницу в розовом платье с заниженной талией, он замер, зацепившись глазами за ее локон, и вытянулся как на параде.
«Перебор, — с удовольствием подумала ее величество, — надо было не сразу заходить с розового».
Магистр все молчал и не шевелился.
— Я прекрасна, да, Корнелиус? — снисходительно решила она помочь.
— О да, ваше величество, — он наконец-то отмер и поклонился, — вы чарующи. Это утро великолепно, но вы его затмили.
— Ах, Корнелиус, и когда ты научился так льстить? — и ее величество благосклонно протянула ему руку, которую он с готовностью поцеловал.
— Самая льстивая лесть не передаст и малой доли вашего очарования, — наконец-то в его голосе проявилась шутливость, и королева положила ладонь ему на локоть и направилась в парк.
Фрейлины, пестрой стайкой следовавшие прямо за ними, щебетали как птички.
«Безмозглые птички», — язвительно подумала королева, обернувшись к своей свите.
Дамы поёжились и замолчали, отстав на достаточное расстояние. Они были готовы на что угодно, чтобы нынешнее благостное настроение госпожи, доселе который уж день колеблющееся от «отвратительного» до «невыносимого», не испортилось снова.
— Итак, — проговорил мэтр, — чем обязан такой чести, ваше величество?
Королева в этот самый момент оценивающе косилась на плечи магистра и окончательно решила, что на такие можно и опереться.
«По голове его, вяжи и в юрту!» — вопила оркская кровь.
— Разве я не могу просто так захотеть погулять с вами, Корнелиус? — спросила она, возможно, слишком клыкасто улыбнувшись. — Нужна причина?
— А разве вы что-то делаете без причины, моя повелительница? — мэтр посмотрел на нее и отчего-то нервно сглотнул.
— Вы хорошо меня изучили, да? — погрозила ему пальцем Миррей. — Конечно, причина есть. Даже несколько. И первая — мое хорошее настроение. Я выспалась, с утра мне не встретилось ни одного идиота, да еще письмо от влюбленного мальчика прилетело.
— Со стихами? — повторил магистр, старательно любуясь вьюнком на решетках, мимо которых они проходили.
— Да, такими смешными, — засмеялась королева. — «Прекраснее, чем сотня лебедей», — передразнила она.
— И чем же это смешно? — поинтересовался собеседник, не глядя на Миррей.
— Но это же глупо, — объяснила королева.
— Это так, — со вздохом признал магистр.
— Но очень мило, — улыбнулась она. — Так что я в настроении. И готова выслушать вас. Итак, мой дорогой мэтр Корнелиус, как продвигаются дела у ваших юных помощников и — возможно! — преемников? Мне скучно, поэтому я жажду знать, добились ли они успеха?
— Вы на удивление проницательны, ваше величество, — ответил отчего-то повеселевший магистр. — Потому что буквально перед тем, как я направился на встречу с вами, я получил письмо от учеников. Они добрались до Долины Пегасов и приступили к выполнению вашего поручения.
Королева несколько раздраженно всхрапнула, как лошадь.
«А может, все же по голове и в юрту?» — обрадовалась оркская кровь.
«Что ты понимаешь в соблазнении», — прошептала эльфийская.
— Вы чем-то недовольны? — с удивлением уточнил Корнелиус.
— Нет-нет, — королева оглядела берег озера, по которому, как по зеркалу, плыли белые и черные лебеди. — Я задумалась, не поставить ли мне здесь юрту, магистр. Как знак уважения к прабабушке. Но мы отвлеклись… так вам кажется, что они справятся с заданием?
— Я в этом уверен, ваше величество! — твердо сказал магистр. — И Эбигейл, и Натаниэль — превосходные маги, а в паре их умения утраиваются! Вот как-то был случай с ними на моей практике…
И он принялся живо и интересно, с юмором и паузами в нужных местах рассказывать о приключениях учеников. Он забегал вперед и шел лицом к королеве, показывая какие-то заклинания или создавая иллюзии чудовищ, жестикулировал, доказывал, что они будут превосходными помощниками ей, что нужно все же взять в придворные маги обоих, шагал туда-сюда. А она слушала его вполуха и, сощурившись, следила за движениями, как степная кошка за добычей. Рука тянулась к поясу нащупать аркан, но нащупывала лишь тонкую ткань платья и рюшечки.
«Смотри, как надо», — высокомерно булькнула эльфийская кровь, и королева пошатнулась, намеренно оступившись, и едва заметно застонала, вполне реально подвернув ногу. С магом и целителем притворство бы не прошло, да и не привыкла она делать что-то наполовину.
— Ваше величество, — магистр в прыжке преодолел ярда три к ней, и королева от восхищения чуть не забыла застонать, — что случилось?
Сзади раздался взволнованный щебет фрейлин, и Миррей, обернувшись, остановила бросившихся к ней женщин одним взглядом. Им же она услала их куда подальше.
— Ногу подвернула, — сказала она слабым голосом.
Магистр опустился перед ней на колено. Снял тесный сюртук.
— Позволите? — попросил он. — Держитесь за мои плечи, ваше величество.
— Конечно, Корнелиус, — простонала королева, с удовольствием опираясь на те самые плечи, замечательно крепкие и сильные, — только будьте нежны. Очень больно!
— Я буду очень нежен, — сдавленно заверил ее магистр, снимая прогулочную изящную туфлю с крепкой подошвой — и затем ощупывая лодыжку. — Здесь болит? Чувствую, опухло. Есть растяжение.
— И здесь, — согласилась королева, — и в колене. И в бедре.
— Тогда мне нужно отнести вас во дворец, чтобы нормально осмотреть, — Корнелиус поднялся, нервно отряхнул руки.
— До беседки ближе, — невинно заметила Миррей. План по соблазнению если и работал, то как-то странно, ибо взгляд у боевого магистра был несчастным.
— И верно, — Корнелиус обреченно обернулся на беседку, затем поднял королеву на руки и понес туда.
— Вы такой сильный, магистр, — ворковала королева у его плеча, не сдаваясь. — Может, мне тоже заняться этой синской гимнастикой? Вы ведь научите меня прогибаться? И выгибаться? И закидывать ноги за уши?
— Д-да, ваше величество, — заторможенно ответил Фрай, — если вы пожелаете…
— Обязательно, — заверила его Миррей, пока он опускал ее на скамью беседки.
Магистр снова встал на колено, потянулся к лодыжке. Королева следила за ним с удивлением — губы поджаты, взгляд суровый.
— Лодыжку я залечил, а в остальном, может, вам удобнее показаться лекарю? — проговорил он почти умоляюще. — Иначе мне придется осматривать вас, будет ли это уместно, ваше величество?
— Ах, оставьте, Корнелиус, — умирающим голосом проговорила королева, полулежа на лавке. — Вы человек чести, я доверяю вам, как себе. А колено все еще болит, — напомнила она.
— И колено, — тоскливо откликнулся магистр и приподнял платье. Погладил колено, пощупал его. — Я ничего не вижу, ваше величество.
— Колено не видите? — удивилась она.
— Нет-нет, колено вот оно, замечательное колено, — несчастным голосом проговорил магистр, пряча глаза и то самое колено наглаживая. — Замечательное красив… то есть здоровое, очень здоровое колено!
— А бедро? — строго спросила Миррей и коснулась пальцем места, где бедренная кость соединяется с тазом. — Ужасная, ужасная боль!
— Невыносимая, — эхом откликнулся магистр, завороженно задирая ей платье выше. Запнулся о край чулок с подвязками, замер, нащупав бантик. Уши его стали красными, и он осторожно пролез ладонью дальше под платье и положил руку прямо на место предполагаемой травмы. Кожа сразу нагрелась — то ли от целительского заклинания, то ли от волнения.
«Дожимай!» — вопила оркская кровь.
«Осторожнее надо быть, странный он какой-то, — разумно возражала эльфийская, — любой бы уже воспользовался ситуацией. Это всегда работало. Может, правы придворные, и имел место быть несчастный случай?»