— Нет тут никакого запаха, Белоручка, — гнусаво поправила его Горни. — Тут вонь стоит, хоть секиру вешай.
И тут сверху раздался грохот, через провал покатились камни, посыпалась почва. Маги отбежали в сторону, пригнулись — а когда шум прекратился, оказалось, что выход намертво перегорожен каким-то крупным обломком породы.
— Прекрасно, — процедила Эбигейл. — Сразу видно — не гномы строили. Руки бы оторвать этим землекопам!
— Где мы? — Нат огляделся.
— Видимо, в огромном склепе, — Эби добавила к магическим светильникам свои, и наконец-то стала видна гигантская длинная пещера-зал, по обе стороны которой на расстоянии тридцати-пятидесяти шагов лежали большие саркофаги. Над ними возвышались гигантские статуи. — И его использовали давным-давно. Смотри, какая на них одежда!
Маги посмотрели на статуи, затем себе под ноги — они стояли на одном из саркофагов, а над ними возвышалось изваяние грозного воина.
— И статуи, похоже, высечены из цельной скалы, — заметил Нат. — А саркофаги, смотри, зачарованы: те, кто в них похоронен, не поднимется нежитью.
— Зато земля вокруг не зачарована, — проворчала Эби, усиливая магические светильники. — Гляди вниз. Вот и вскрывшееся захоронение. Да тут сплошное кладбище, Нат! Похоже, несколько веков подряд хоронили!
Светильники сместились, и стало ясно, что вся земля между саркофагами — могила на могиле с небольшими надгробиями. Половина из них была вскрыта. Более того, и все стены были в ячейках, словно туда замуровывали тела, и эти ячейки большей частью тоже зияли пустотами.
— Представляешь, сколько их тут, — Эби невольно понизила голос. — Ох, лопни моя шестеренка, вот и они. Сейчас и остальные начнут вскрываться! Держись, Нат!
Эльф выругался, глядя, как с хрипом выбираются из могил твари. Схватил Эби за руку, провернул зубами камень в кольце… и ничего не произошло.
— Мы слишком низко, да? — поняла Горни.
— Да. Двоих не вытащит, — зло бросил Нат.
— Иди один! — Эби нащупала на поясе секиру. — Приведешь помощь!
— Это даже оскорбительно, Горни, — рявкнул Вудхаус. — Я тебя не оставлю!
Нежить подбиралась ближе, ускорялась, и Нат вдруг стянул с себя кольцо, молниеносно зажал руку Эбигейл под мышкой и натянул его на палец. И провернул камень.
И опять ничего не вышло.
— Ты, ржавая заготовка! — вызверилась гномка. — Ты, спаситель недокованный! Ты меня, значит, не бросишь, а я тебя — да? Я тебя тоже не брошу, шило ты затупленное! Соль давай! Соль!
Эльф поднял глаза на нежить, неимоверным усилием поборол приступ тошноты и быстро-быстро начал сыпать соль и порох вокруг подножия статуи. Умертвил сталкивались у магической полосы, завывая и скрежеща. Гномка творила заклинания одно за другим, отчего нежить горела, рассыпалась в прах, развеивалась. Нат замкнул круг и встал с Горни плечом к плечу, бросив ей связку накопителей.
Некоторое время они сражались — Вудхаус молча, а Эбигейл бранилась, как целая артель гномов-сквернословов.
— У меня магических накопителей почти не осталось, — проорала Горни, потому что мертвяки выли просто ужасающе. — Нежити столько, что нас просто массой задавят. Соль скоро перестанет их удерживать.
— У меня тоже только последний резерв. Что предлагаешь? — прокричал Нат в ответ, запуская огненный смерч. Дым стелился по земле, пока не поднимаясь выше, но гадать, съедят их раньше, или они задохнутся, не хотелось.
— Бежать! Вовремя отступить — это не трусость, Вудхаус!
— Нам некуда отступать, — Нат посмотрел вверх, на статую. — Хотя… на одно облако на двоих нас хватит, Горни.
Но сотворённое облако телепалось на уровне колена статуи и выше подниматься не собиралось.
— Давай, Горни, забирайся мне на спину, — скомандовал Нат и повернулся.
— А… — начала было Эби, но тут умертвил завыли ещё громче, и она запрыгнула ему на загривок.
— Держись крепче, Кругляшочек, — крикнул эльф, подпрыгивая и впиваясь в гладкую скалу ногтями. Звук получился такой, как будто гвоздем по стеклу провели. Цепляясь за невидимые глазу неровности, Нат упорно карабкался вверх, словно вовсе не замечая веса своего живого груза. Однако, добравшись до каменной перевязи с мечом, уперся ногами в крестовину и остановился передохнуть.
— Что у тебя было на завтрак, Колбочка? Вернее, сколько всего у тебя было на завтрак? Семь перемен блюд? Девять?
— Завтракал бы основательней, тощий, а не жевал зелень, глядишь, и не спрашивал бы, — парировала Эби, повисая на рукояти меча статуи, чтобы Нат расправил затёкшую спину.
— У меня стальные мускулы, — возмутился эльф, тряся сначала одной рукой, потом второй.
— Ага, а ногти алмазные, — фыркнула гномка. — Но полезные, да. Глянь, на статуе царапины от твоих ногтей остаются! Теперь я поняла: вы, эльфы, с их помощью на деревья, как белки, залезаете?
— Не завидуй, — велел Нат, жестом показывая ей забираться обратно. — Так, на левое плечо или на правое?
— На правое, — обнимая его за плечи и за талию, проговорила Эби. — Правая рука поднята, и можно опереться.
Эльф, впиваясь в камень, быстро полез дальше. Но даже будучи сосредоточенным на подъёме, чувствовал, как к лопаткам прижимается большая мягкая грудь, колыхаясь от каждого его движения.
Внизу бесновалась толпа нежити, и Эби, устроившись на широком плече древнего воина, порадовалась пусть временной, но безопасности. Они оставили гореть только один магический светильник — нужно было экономить крохи сил. То и дело вскрывались новые могилы, и по стенам спускались умертвил, некоторые пытались Допрыгнуть до статуи, но не долетали и шлёпались вниз.
— Что будем делать? — тихо спросила Эби. — Нас, конечно, будут искать, найдут обвал. Но если не предупредить, то поисковая группа погибнет.
— А на ласточку для магистра Корнелиуса у тебя не хватит резерва? — спросил Нат.
— Хватит, и бумага есть, и грифель, — запасливая Эби похлопала себя по сумке. — Но как она к нему попадет? Хотя… если был один обвал, где-то может быть и другой. И как-то же эти твари пробираются отсюда на верхний ярус? Может, ласточка найдет хотя бы крошечную дырку и сможет пролететь наружу?
Ласточка улетела. Магический светильник сильно потускнел, и беснующаяся внизу нежить стала почти не видна.
— Что теперь делать? — вздохнула гномка. — Ждать скучно.
— Может, перекусим и выпьем, чтобы скрасить ожидание? — усмехнулся Вудхаус. — Меня даже почти не мутит.
— Не стоит шутить с такой серьезной вещью, как еда, — Эбигейл торжественно подняла вверх палец. — Руки очисть, — она подала пример, залезла в свой бездонный рюкзак и начала доставать фляжки, свёртки с бутербродами, толстые ломти мяса и ветчины, и даже салфетку, которую тщательно расстелила между ними на камне.
— Приятного аппетита, мэтр Вудхаус, — проговорила она, изящно откусывая от отбивной.
— И вам, мэтрис, — Нат взял булочку, аккуратно положил сверху ветчины.
— Помнишь, ты сказал, что расскажешь про твой страх перед нежитью только если мы помирать будем? — спросила гномка, когда они доели и пили из фляжек чудесный гномский бальзам. — Мне кажется, самое время!
ГЛАВА 20ОБ ОСОБЕННОСТЯХ РАБОТЫ СВОДНЫХ СПАСАТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ
«Очевидцы рассказывают, что нежить давно уже орудует близко к поверхности.
Бывали даже случаи пропажи людей. Мейсиз Блокгауз заявляла о том, что её мужа сожрала нежить и предъявляла улику — единственный уцелевший башмак.
Правда, проведённым следствием достоверно установлено, что пропавший мейз проживает у вдовы Пышкинз за три квартала от дома. Но сколько жён еще оплакивают супругов, искренне надеясь, что мужья не повторили судьбу Блокгауза и в самом деле погибли».
— Не будь таким упрямым дураком, Фло! — леди Агнес уперла руки в бока. — Немедленно пошли «ласточку» Вудхаусам, или я сама это сделаю!
— К чему нам эта эльфятина, рыбонька моя? — залебезил припёртый в прямом смысле слова к стенке муж. — Мы сами справимся.
— А если не справимся? Да даже если справимся, то Вудхаусы имеют право быть вместе с нами и защитить своего сына, как мы будем защищать дочь. Какими бы ни были эти эльфы, прежде всего они — родители. И любят своего сына не меньше, чем мы свою дочь. И подумай — если из-за твоего упрямства Эби пострадает, я тебя пиявкам скормлю, так и знай, Флоин Горни!
Лерд, которому жена всю ночь превращала роскошную шевелюру в обширную плешь из-за «недостойного и жестокого обращения с единственной дочерью, не заслуживающей такого отношения», позорно выбросил белый флаг.
— Наш сын, может быть, погибает, Триггвиэль. Здесь не до гордости! — леди Элинор почти выплюнула последнее слово.
— При чём тут гордость, Элинор? — поморщился Вудхаус.
— При том, что ты не хочешь идти в катакомбы с Горни, хотя они прислали «ласточку». Зачем выдумывать планы штурма подземелья, если можно отправиться с ними?
— Элинор, это мужское дело, — ледяным тоном проговорил лерд. — Я удивлен твоим тоном и настойчивостью. Может, тебе пойти в свои комнаты, отдохнуть?
— Моё дитя — мое дело, — выпрямилась леди Элинор. — И не смей отсылать меня, как ребенка, Виэль! Кажется, я слишком долго не возражала тебе, и ты забылся!
— Элинор, успокойся, — решительно, как настоящий глава семьи, сменил свой тон на примирительный лерд Вудхаус. — Я все решу сам. Доверься мне.
— Лерд Горни — военный, в гарнизоне половина солдат и офицеров родня гномам, родня родни и знакомые знакомых, — не поддалась леди Элинор. — Горни пропустят караульные, а если нет — гномы знают потайные ходы, лазы. Они скоро будут на месте, и, возможно, им придется биться за наших детей, — она раздраженно поправила выбившийся локон. — А мы будем все еще пестовать твои грандиозные замыслы. Нет, лерд Вудхаус. Или ты идешь к Горни со мной и мы вместе приглядываем, чтобы дети не попали в беду, или я иду одна, а ты оставайся!