– Худеть надо, – будто он мог меня слышать. Я бы охотно вернула парню байк или купила его, но сделать это было бы проблематично, и я равнодушно решила: переживет. Нечего ворон ловить. И я переживу, как-нибудь договорюсь с совестью. А если судьба нас сведет, чем черт не шутит, я дам ему денег и даже извинюсь. Пока это было меньшее из зол. Не хватало еще встретить патруль! В окровавленной блузе, без шлема, я мчалась к дому Луизы, надеясь, что ее не унесло куда-нибудь. Впрочем, Луиза сейчас должна была пахать без передышки, зарабатывая на содержание своей азиатской нимфы. Вряд ли она отважилась на отъезд.
Улица Руа до Лорето уже – или еще – не спала: из окон доносились голоса. Я бросила байк позади дома Луизы, пройдя остаток пути пешком. Сдается мне, едва я отошла от транспортного средства на несколько шагов, как его уже кто-то прибрал к рукам. За спиной донесся звук заводимого мотора, который быстро удалился и стих. Это меня вполне устроило.
Входная дверь, естественно, была заперта. Я надавила на кнопку, но Луиза не отреагировала. Я стала нажимать на все кнопки подряд, пока замок не затрещал, открываясь и пропуская меня внутрь. Слава богу, в доме кто-то не спал или просто не смог выдержать трезвона. Я вошла, вызвала лифт. Кабина, старая, с грязными, расписанными ругательствами стенами, ползла вверх, как подыхающая черепаха. Едва держась на ногах, я прислонилась к стене. Мой гардероб от этого все равно не пострадает.
Луиза, заспанная, лохматая, в красной майке с Микки Маусом, приоткрыла дверь и близоруко щурилась в пространство, пока, наконец, не сообразила, кто перед ней.
– О господи, – воскликнула она, закрыла дверь, откинула цепочку и вновь отворила. – Алиси! Что случилось?
Я оттолкнула ее и вошла, захлопнув дверь. На диванчике, проснувшись, сидела азиатка и глядела на меня абсолютно бесстрастно. На ее скуластом лице не дрогнул ни один мускул. Я не обратила на нее внимания, подошла к окну и резко задернула шторы, которые давно следовало бы выбросить. Луиза причитала и ахала, тянула руки и отдергивала их, не решаясь прикоснуться к моему окровавленному боку. Я села на пол и оперлась о стенку, закрыв глаза от усталости.
– Ты попала в аварию? – восклицала Луиза. – Да не молчи ты! Что произошло? Ты… одна?
– Деметрио мертв, – сказала я.
Луиза глядела на меня тупым взглядом, хлопала жидкими ресницами и открывала рот, не решаясь задать вопрос, но, наконец, сподобилась.
– Мертв? – повторила она недоверчиво. – Как это: мертв?
– Совсем, – пояснила я. – Убит ножом в грудь.
Луиза вытаращила глаза. Азиатка молчала, только ее взгляд прыгал с меня на подружку. Луиза облизнула губы и, боязливо оглянувшись, метнулась к дверям, заперла их и накинула цепочку.
– А… – начала она. – Это ты его?..
Я вздохнула и выложила все, что знала. По мере рассказа Луиза краснела, бледнела, покрывалась по́том и пятнами, несколько раз вскакивала и жадно пила то воду, то пиво. Ее прелестница, наконец, сошла с дивана и удалилась в ванную, откуда вышла, когда я уже закончила рассказ, посвежевшая, с мокрыми волосами. Глядя на нее, я подумала, что совершенно не могу определить возраст этой девицы. Ей можно было легко дать и пятнадцать, и тридцать. Из-за субтильности она выглядела совсем ребенком, но наверняка была старше. Пока я смотрела на нее, девица без единой эмоции залила кипятком какую-то лапшу быстрого приготовления, включила музыкальный канал и уселась на диван. Я поморщилась и попросила убавить звук. Азиатка сделала вид, что не услышала или не поняла меня. Когда Луиза попыталась приглушить вопли какой-то певички, азиатка начала визжать и орать, тыкая в меня пальцем. Луиза хватала ее за руки и все повторяла: «Чайлай, дорогая». Мне стало противно. Я ушла в ванную, скинула джинсы и, стиснув зубы, оторвала окровавленную блузку от тела. Кровь снова хлынула ручьем. Я едва не потеряла сознание и торопливо сунула голову под ледяную воду.
Луиза вошла следом, уселась на унитаз, положив на полку сложенное вчетверо полотенце, и уставилась на меня. Я пожалела, что у Луизы только душевая кабинка, и села на пол под струю воды, чувствуя, как медленно уходит дурнота. Луиза пыхтела, как паровоз.
– Как ты думаешь, кто убил Деметрио? – тихо спросила она.
– Кроме Пабло у меня нет кандидатов, – ответила я. – Он пришел ко мне, его видела моя помощница. Даниэле Пабло сразу не понравился. Я отказалась заплатить, и тогда он притащился к нам домой, перерыл все, но не нашел денег.
– Почему ты так думаешь?
– Деньги были в вазе, в ней есть тайник. Позже я забрала их.
Луиза помолчала, поджав губы, а затем спросила:
– Значит, они остались с носом?
– Нет, поскольку Пабло отправил за деньгами своего помощника, этого, как его…
– Лаго?
– Лаго. Он дал мне по башке, сунул в багажник и забрал все, что было. А потом разбился на машине.
– Тогда я не понимаю, почему ты не идешь в полицию? – изумилась Луиза. – Что тебя останавливает?
– Мое фантастическое везение, – сухо ответила я, решив не объяснять, что запросы полиции могут здорово осложнить мне жизнь. – В любом детективе первым подозреваемым в смерти супруга оказывается вторая половина.
– Ой, брось, какая тебе выгода от смерти Деметрио, – отмахнулась Луиза. – Никто не поверит, что у тебя хватило духу воткнуть в грудь мужчины нож.
Я могла бы ей объяснить, что это совсем не так, но решила не информировать подругу о своем прошлом, напомнив, что у меня, возможно, нет алиби, поскольку я шаталась бог знает где, а полиции не доверяла. Тут Луиза спорить не стала.
– Они такие уроды, – согласилась она. – Однажды меня заперли в кутузку за сущую ерунду, мне пришлось просидеть вместе со шлюхами и наркоманами почти всю ночь, да еще я получила сорок часов общественных работ. Один из наркоманов меня облевал, я шла домой в вонючей кофте. Так что, вероятно, ты права. Надо узнать, когда погиб Деметрио. Может быть, он до сих пор там… того… лежит… Знаешь, я, пожалуй, прогуляюсь до твоего дома и все разведаю.
– Я не хочу втягивать тебя в эту историю, – возразила я.
Но Луиза была непреклонна.
– Ничего страшного не произойдет, я ведь не полезу внутрь, просто посмотрю, что и как. К тому же тебе надо отдохнуть. Сейчас я дам тебе что-нибудь из одежды, и ты полежишь.
Я согласилась, и, когда Луиза выдала мне из своих запасов еще более дикую майку с мордой какого-то упыря, попросила:
– Сделай одолжение, забери свою красавицу с собой. Я не выдержу этой какофонии.
Луиза оглянулась на Чайлай, что жевала лапшу и пялилась в телевизор, и скорбно кивнула. Я дождалась, пока они ушли, легла на пропахший потом и дешевыми духами диван и закрыла глаза, уснув почти мгновенно.
Часы показывали полдень, когда я открыла глаза, не сразу поняв, где я и что меня разбудило. Я проспала всего час. Потолок показался одновременно и чужим, и очень знакомым. Эта убогая комнатушка мне уже встречалась. Голова раскалывалась от боли, меня тошнило, каждая косточка внутри ныла после кувыркания в разбитой машине. Я подумала, что в сумке есть обезболивающее, но не могла вспомнить, где ее оставила, а затем до меня дошло: я в квартире Луизы, и моя сумка осталась дома или в машине похитителя, и теперь на ней точно можно поставить крест. Одновременно пришло воспоминание об аварии, долгой дороге, смерти мужа, и мне стало еще хуже. Комната начала вращаться, и я торопливо закрыла глаза, раздраженно подумав, что зря проснулась. А потом меня точно что-то заставило открыть глаза.
Едва я об этом подумала, как от дверей раздалось царапанье, словно в коридоре находился кот. Признаться, именно об этом я и подумала, вспомнив, как царапала двери Матильда, когда уставала от одиночества и хотела внимания. Мой привычный к мольбам кошки слух, отсекая посторонние шумы, вроде машин и голосов соседей, среагировал на кошачье царапанье. Я медленно поднялась, прижимая ладонь к боку, и пошла к дверям, подумав, что не знала о появлении в жизни Луизы еще одного питомца, помимо тайской царевны. И только когда я подошла к дверям вплотную, до меня дошло: это не кот. Но, увы, было слишком поздно. Дверь щелкнула и резко открылась, едва не ударив меня в лицо. Я бы упала, но трое ворвавшихся в крохотную квартиру мужчин не позволили. Меня стиснули, затолкали в комнату и там, зажав рот, притиснули к стене, я даже пикнуть не могла. Дверь захлопнулась так же молниеносно, а вся операция не заняла и двух секунд.
– Не ждала? Сюрпрайз, дарлинг, – дурашливо, на американский манер, произнес Пабло.
Но я на него даже не взглянула, куда там… Было кое-что интереснее. Прижатая к стене, я не могла крикнуть, в ужасе глядя на лицо мертвеца, сгоревшего в машине этой ночью. Впервые за много лет я, считавшая себя совершенно адекватным человеком, усомнилась в здравии собственной психики. Убийца, что возник на пороге моего дома, затолкавший меня в багажник машины и сгоревший в ней, теперь стоял напротив, все с тем же зловонным дыханием и тусклым бутылочным взглядом.
– Рауль, проверь улицу, – скомандовал Пабло, и третий мужчина без слов бросился к окну. Я замолотила ногами, и тогда он скомандовал: – Лаго, да отпусти ты ее, пока она не задохнулась.
Меня отпустили без особого желания, и я упала на пол, скривившись от боли в боку. Сквозь повязку опять проступила кровь, но мне было не до того. Я не могла поверить собственным глазам. Мертвый, но в то же самое время совершенно живой Лаго стоял напротив, корча такие гримасы, что я сама себе пожелала немедленно окочуриться. Не веря в призраков, тем не менее одного я лицезрела в красках, вполне осязаемого. На шее наверняка синяки останутся, если, конечно, я останусь жива.
– Как тебе удалось?.. – проблеяла я.
– Удалось – что? – спросил покойник сиплым, на удивление невыразительным голосом.
Я неопределенно махнула рукой и не стала продолжать, смирившись с судьбой. Боль в висках все усиливалась, вращаться начала не только комната, но и пол. Показалось, что сверху на лицо падают горячие капли. Я вытерла нос тыльной стороной ладони и без удивления увидела кровь. Лаго глядел на меня безучастно, а его друг бросил мне грязное полотенце, висевшее на радиаторе, по свежести не слишком отличающееся от половой тряпки, а может, и бывшее ею. В доме Луизы ничего нельзя было знать наверняка. Я вытерла лицо.