— А, — откликнулась я, задумавшись над странным совпадением: Джеймс ключи нашел, тогда как остальные их просто не заметили.
— Могу я задать вам вопрос, мисс Нонетот?
— Зовите меня Четверг. Минуточку.
Я нырнула в гостиную за энтроскопом и, возвращаясь к гостям, встряхнула его.
— Четверг, — продолжал Джеймс, — мне вот интересно…
— Черт! — воскликнула я, глядя на узор из зерен риса и чечевицы. — Опять!
— Мне кажется, ваша птичка хочет есть, — заметила Катя, когда Пиквик принялась изображать умирающего с голоду дронта, брякнувшись на кухонный пол.
— Она просто клянчит зефиринку, — рассеянно ответила я. — Хотите, угостите ее. Банка на холодильнике.
Катя поставила сумку и потянулась за стеклянной банкой.
— Простите, Джеймс, о чем вы говорили?
— Ага. Кого вы…
Но уже я не слушала. Мой взгляд был прикован к кухонному окну. Внизу у парадной сидела на скамеечке ярко одетая женщина лет двадцати с небольшим и читала модный журнал.
— Аорнида, — прошептала я, — ты меня слышишь?
Она обернулась, и волосы у меня на голове стали дыбом. Вне всякого сомнения — она. Мисс Аид улыбнулась, помахала мне рукой и показала на часы.
— Это она, — прошептала я. — Чтоб ее разорвало, это она!
— …вот что я хотел спросить, — закончил молодой человек.
— Простите, Джеймс, я прослушала.
Я встряхнула энтроскоп, но никакого узора не заметила. Как ни велика опасность, гром грянет не сейчас.
— Вы что-то хотели спросить, Джеймс?
— Да, — ответил он с некоторым раздражением. — Меня интересует…
— Осторожнее!
Но было поздно. Стеклянная банка с зефирчиками выскользнула у Кати из рук и грохнулась на стол — прямо на пакетик с розовым желе, предвещавшим конец света. Банка уцелела, а вот пакетик — нет. И Катю, и меня, и Корделию, и Джеймса с ног до головы облепила липкая сладкая масса. Новобрачному пришлось хуже всех: здоровенный комок отлетел ему прямо в лицо. Он хрюкнул.
— Вот, возьмите. — Я протянула ему кухонное полотенце с изображением семи чудес Суиндона.
— Это что еще за фигня? — спросила Корделия, протирая платье мокрой салфеткой.
— Чтоб я знала.
Но Джеймс облизнул губы и улыбнулся:
— Я скажу вам, что это такое. Это глазурь «Мечта».
— Глазурь «Мечта»? — удивилась я. — А вы уверены?
— Конечно. С земляничным запахом. Я ее всюду узнаю.
Я сунула палец в желе и попробовала. Конечно, это была глазурь «Мечта». Если бы наши аналитики иногда задумывались о целом, а не о молекулах, то сумели бы это и сами определить. Но открытие натолкнуло меня на мысль.
— Глазурь «Мечта»? — громко повторила я, глядя на часы.
Жизни на Земле осталось ровно восемьдесят семь минут.
— Как может целый мир превратиться в глазурь?
— Может, Майкрофт знает? — предположил Джеймс.
— Вы гений! — ткнула я пальцем в заляпанного пудинговой глазурью победителя викторины.
Что говорил перед уходом Майкрофт о своей научно-исследовательской работе в «ОбПол»? Что он разрабатывает бесконечно малые механизмы, наномеханизмы чуть больше клетки, синтезирующие пищевые белки из отходов? Банановый торт из мусора? Может, у него в лаборатории произойдет несчастный случай? В конце концов, зачем наномеханизмам прекращать синтез бананового торта, если они уже начали? Я выглянула из окна. Аорнида исчезла.
— У вас есть машина?
— Конечно, — ответил Джеймс.
— Вам придется отвезти меня в «ОбПол». Дилли, мне нужен твой костюм.
Корделия взглянула на меня подозрительно.
— Зачем?
— За мной следят. Увидят, что трое ко мне вошли и трое же вышли, и примут меня за тебя.
— Никогда, — возмущенно ответила Корделия. — Разве только ты согласишься на все мои интервью и банкеты с прессой.
— Как только я появлюсь на публике, мне либо «Голиаф», либо ТИПА, а то и оба сразу башку оторвут.
— Может, и так, — медленно проговорила Корделия, — но я не дура упускать такую возможность. Все интервью и все появления на публике по моему первому требованию, причем в течение целого года.
— Двух месяцев, Корделия.
— Полугода.
— Трех месяцев.
— Ладно, — вздохнула она. — Три месяца, но тебе придется вести передачу «Четверг Нонетот: видеокурс выживания в книге» и участвовать в кинопроекте Гарри «Дело Джен».
— Договорились.
Мы с Корделией обменялись одеждой. Мне было очень непривычно в ее просторном розовом свитере, короткой черной юбке и на высоких каблуках.
— Не забудь перуанские «бусы любви», — сказала пиарщица, — и мой пистолет. Бери.
— Простите, мисс Торпеддер, — возмущенно вклинился Джеймс. — Вы обещали, что я смогу задать вопрос мисс Нонетот!
Корделия ткнула в него наманикюренным пальчиком и прищурилась.
— Слушай сюда, парень. Сейчас вы оба ТИПА-сотрудники на задании, и задание это — что-то вроде бонуса. Жалобы есть?
— Н-н-нну, вроде нет, — заикаясь, ответил Джеймс.
Я вывела их из дома, прошмыгнув мимо поджидавших меня агентов «Голиафа» и ТИПА. Копировать походку и жесты Корделии оказалось весьма непросто, но они даже и не взглянули в нашу сторону. Вскоре мы уже сидели во взятом напрокат «студебеккере» молодоженов, и я указывала путь, на ходу переодеваясь в свою одежду.
— Четверг? — спросил Джеймс.
— Да? — ответила я, высматривая Аорниду и встряхивая энтроскоп.
Энтропия вроде держалась на отметке «немного странно».
— А кто отец яйца Пиквик?
Иногда мне задавали странные вопросы. Но он вез меня через весь город и, с моей точки зрения, заслуживал некоторой поблажки.
— Думаю, какой-нибудь дикий дронт из парка. С месяц назад я застала Пиквик в миленьком укромном местечке под эстрадой с огромным дронтом-самцом. Кавалер Пиквик целую неделю влюбленно щелкал клювом у нас под окном, но неизвестно, было между ними что-то или нет. Я ответила на ваш вопрос?
— Думаю, да.
— Отлично. Ладно, остановите здесь. Дальше я пойду пешком.
Они высадили меня у обочины, я поблагодарила их, а потом пустилась бегом по улице. Уже стемнело, зажглись уличные фонари. Не похоже, что миру осталось двадцать шесть минут, но вряд ли о конце света заранее объявят по телевидению.
Глава 32.Конец привычной жизни
Когда попытка вернуть Лондэна провалилась, предотвращение грядущего Армагеддона перестало казаться таким уж волнующим. Это потом собственный вклад в спасение мира стал поражать мое воображение. Говорят, труднее всего спасать мир впервые, хотя лично мне это всегда представлялось непростым делом, но в тот раз — не знаю. Возможно, потеря Лондэна притупила мои чувства и не позволила поддаться панике. Может, голова у меня была забита другим и это мне помогло.
«Объединенное Пользопричинение» располагалось в большом комплексе зданий на летном поле в Страттоне. Конечно, оно строго охранялось, но меня выручали совпадения: когда я вошла на пропускной пункт, всех трех охранников куда-то отозвали и мне удалось просочиться внутрь незамеченной. У меня вдруг почему-то заныла рука, я потерла ее и двинулась по указателям в конструкторский отдел «Майкротеха». Я только-только задумалась, как бы мне попасть в закрытое здание, как за спиной у меня раздался голос. От неожиданности я подскочила.
— Привет, Четверг!
Это был Уилбур, занудный отпрыск Майкрофта.
— Некогда объяснять, Уилл, мне нужно в лабораторию нанотехнологий.
— Зачем? — спросил он, поигрывая ключами.
— Сейчас будет авария.
— Это совершенно невозможно! — фыркнул мой кузен, распахивая двери, за которыми уже вспыхивали красные огни и пронзительно выла сирена. — Господи! — воскликнул он. — Да что же это такое?
— Вызови кого-нибудь.
— Сейчас.
Уилбур схватил телефонную трубку. Как и следовало ожидать, аппарат не работал. Он попытался позвонить по другому, однако все они вышли из строя.
— Я побегу за помощью! — крикнул он, хватаясь за дверную ручку, Но она осталась у него в руке. — Что за…
— Энтропия падает с каждой секундой, Уилл. У вас в каком-нибудь эксперименте используется глазурь «Мечта»?
Он провел меня в кабинет, где в воздухе под действием мощных магнитов висела капелька розового желе.
— Да вот она. Первая в своем роде. Конечно, все пока на стадии эксперимента. У нас кое-какие проблемы с прерыванием процесса: система не слушает команд. Как только эта штука начнет преобразовывать материю в глазурь, она уже не остановится.
Я посмотрела на часы: нам осталось каких-нибудь двенадцать минут.
— А почему установка сейчас не работает?
— Магнитное поле обездвиживает наномеханизм, а охлаждающей системе задана температура на десять градусов ниже активационной. Что за черт?
Свет замерцал.
— Неполадки в энергосистеме.
— Ничего, Четверг, тут три запасных генератора, они же не могут выйти из строя одновременно, это было бы невероятным…
— …совпадением. Да. Я знаю. Но они выйдут из строя. Произойдет самое большое, самое грандиозное — и самое последнее — совпадение.
— Четверг, это невозможно!
— Сейчас все возможно. Мы находимся в самом эпицентре изолированного высокосовпадательного локального энтропийного всплеска.
— В чем, в чем?
— Мы в псевдонаучном технотрепе.
— А-а, — протянул Уилбур, немало повидавший в «Майкротехе». — В одном из этих.
— Что случится, если все резервные системы выйдут из строя, Уилбур?
— Наномеханизм вышвырнет в атмосферу, — мрачно ответил Уилбур. — Он запрограммирован на выработку смеси для пудинга с земляничным запахом и будет работать, пока у него не кончится органический материал для переработки. Ты, я, вот этот стол, а когда утром кто-нибудь придет за нами, прибор продолжит работу снаружи.
— И как быстро это произойдет?
— Ну, — задумчиво сказал Уилбур, — устройство начнет самовоспроизводиться, дабы как можно скорее выполнить свою программу, так что чем больше органики она будет сжирать, тем быстрее пойдет процесс. Всю планету? Думаю, за неделю.