«Услугу за желание?»
От неожиданности я сделала слишком большой глоток и обожглась горячим чаем. Хватая ртом воздух я судорожно набирала ответ:
«Что тебе нужно?»
Ответ не заставил себя долго ждать: «Развлеки меня, как ты умеешь».
Что это значило я так и не поняла, поэтому решила не отвечать на очевидный бред, но следующее сообщение не заставило долго ждать «Станцуй то, что ты танцевала в Жанин Мануэль и у тебя будет еще один шанс в НЕС».
На тот момент я уже смерилась с невозможностью поступить в университет мечты, что даже настолько невероятная возможность как помощь Чудовища казалась мне последней соломинкой, которой я просто обязана была воспользоваться даже не смотря на то, от кого она исходила.
«Зачем тебе помогать мне?». Обычно я пыталась минимизировать любое общение со своим мучителем и без необходимости никогда не писала лишний раз, но тогда меня сжигало любопытство. Ответ пришел только через час, и пока я каждые пять минут поглядывала на экран телефона в нетерпеливом ожидании, уже успела намотать двадцать кругов по комнате и даже немного вспотеть.
«Хочу, чтобы ты вернулась в Париж».
И как это понимать?!
Глава 3. Авария
Во время учебы в парижском лицее Жанин Мануэль я танцевала крайне редко, в то время я пыталась отгородиться от прошлой жизни, спланированного будущего. Слишком глубоко во мне засели осколки детской мечты, разрушенной еще до того, как ей суждено было случиться.
Был один лишь раз, всего раз, когда я не удержалась и дождавшись окончания занятий взяла ключи от зала и убедившись что все ученики разошлись по домам, включила музыку. Тело начало привычно двигаться под выбранную мелодию, но даже спустя несколько лет после травмы я не смогла до конца восстановиться, поэтому мне удавалось далеко не все.
Живя с отцом в Ирландии, я профессионально занималась балетом, связывая свою дальнейшую жизнь только и исключительно с этим танцем. Принято считать, что балерины – это такие хрупкие, нежные и грациозные создания, которые могут рассыпаться от одного лишь прикосновения.
Так вот, я такой не была и не смотря на всю гибкость и изящество привитое балетом, могла с особой элегантностью залезть на дерево или утонченно прокатиться на скейте.
Я мало ценила то, что имела от природы и никогда не понимала тех, кто постоянно пашет в репетиционном зале у станка, мне слишком просто все давалось в этой жизни. Уже после моего первого серьезного конкурса, который я с блеском выиграла еще в тринадцать лет, мне прочили великое будущие, которому не суждено было случиться.
Я была маленькая, глупая и бесстрашная, считавшая, что мне никто не ровня и все моря по колено до тех пор пока не попала в аварию.
В четырнадцать лет, катаясь на велосипеде, я случайно выехала на перекресток и попала под колеса автомобиля, который не успел вовремя затормозить. Приехавшая скорая забрала меня в больницу и диагностировала минимальные для обычного человека травмы – вывих бедра и незначительное сотрясение, но и этого было уже достаточно для того, чтобы лишить меня балета, - слишком долгая реабилитация и как результат невозможность прийти в первоначальную форму, правая нога уже не слушалась так как раньше.
Эта авария перевернула мой мир с ног на голову и тогда меня просто подменили, даже отец с военной закалкой за два года так и не смог со мной справиться.
Я стала периодически прогуливать школу, хамить учителям и не слушаться родителя, и всячески вести себя как проблемный ребенок, но добило отца то, что однажды я не предупредив не пришла ночевать домой, вместо этого отправившись на рок концерт в Дублин.
Отец тогда поставил весь город на уши, пока не нашел меня среди толпы неадекватных рокеров. В тот самый момент было принято решение о моем переезде в Париж, к матери, с которой я раньше никогда не жила, а приезжала только на каникулы.
Бланш МакКена рано вышла замуж за моего отца, который был ее весьма старше, рано родила и так же рано развелась, предпочтя маленькому ребенку карьеру, поэтому, когда мне исполнилось два года, отец увез меня в Дублин, а Бланш не имела ничего против.
Карьеру матери построить удалось, в отличие от наших с ней отношений, и на тот момент к своим тридцати пяти годам она была директором лицея, где мне предстояло учиться – Жанин Мануэль, - лучшем лицее Парижа, выглядела на двадцать пять и была редкостной стервой. Я никогда ни от кого не скрывала, что с матерью отношения у нас были натянутые.
Женщина относилась ко мне как к обязанности, хоть и ответственно выполняла роль родительницы. Дома я всегда чувствовала себя ее ученицей, а не дочерью. У нас никогда не было задушевных бесед, секретиков, известных нам двоим, я не могла даже обсудить понравившегося мальчика.
Именно тогда, когда мне была нужна мама, я жила с лишенной человеческого тепла моралисткой. И, тем не менее, именно благодаря своему непреклонному характеру именно у нее получилось выбить из меня всю дурь и заставить гораздо серьезнее относиться к учебе, хотя времени и сил ей потребовалось не мало. Пожалуй, это было единственное, за что я была ей благодарна.
Я переехала во Францию три года назад, когда мне исполнилось шестнадцать, а в Жанин Мануэль проучилась один класс – выпускной, и именно этот год свел меня с четырьмя монстрами, один из которых одержим мной до сих пор.
Глава 4. Решимость.
Раз, два, три, четыре, пять... Я иду тебя искать…
***
Сейчас, сидя на кухне и уныло ковыряя кусочки мяса в тарелке, я продолжала мысленно возвращаться к тому весеннему дню, когда Чудовище предложил свою помощь с переводом в НЕС Париж в обмен на его странное желание.
Оказывается в тот день, еще в лицее, он наблюдал за тем как я танцую, хотя для меня стало практически сакральным танцевать в одиночестве и без свидетелей. Это был только мой мир, настолько тайный и темный, что в нем было очень удобно прятаться от жестокой реальности.
Когда я впервые начала двигаться под музыку после аварии, я вкладывала в танец всю боль утраты и даже спустя столько времени я не готова была ни перед кем открывать свою душу. Особенно перед посторонними.
Но если ты всего лишь кукла в руках монстра, разве он будет считаться с твоими желаниями? Конечно же нет, и даже наоборот, он сделает все, чтобы залезть в самые потаенные глубины души и вывернуть ее наизнанку, оголив перед всеми все самое сокровенное.
Чудовищу нравилось мучать, и получать наслаждение от этих зрелищ, упиваясь собственной властью надо мной.
Через два дня после того как Чудовище снова объявился в моей жизни, в Бордо Монтень должна была состояться масштабная студенческая конференция, а после нее планировалось уже менее официальное мероприятие развлекательного характера для всех присутствующих студентов, чтобы провести остаток вечера в более неформальной атмосфере. И именно мне тогда предстояло расслабить эту атмосферу своим танцем.
Я еще долго взвешивала все за и против, разрываясь между кратковременным публичным унижением и возможностью учиться в Париже. Чудовище в этот раз весьма точно нащупал мое слабое место и умело на него надавил.
Если он ждал моего возвращения в столицу, значит сам находился там все это время, а то, что он продолжал писать до сих пор, значит, что вряд ли он оставил бы меня в покое после возвращения, особенно когда мы будем снова жить в одном городе. С другой стороны, ему ничего не мешало доставать меня в Бордо, возможно, это не удобно и я не всегда под боком, но жизнь на расстоянии портить этот урод тоже умел.
Взвесив все «за» и «против» я приняла решение согласиться, ведь не каждый раз Чудовище вообще давал мне хоть какой-либо выбор, практически всегда это было «пойди туда, сделай то, а если не сделаешь, я расскажу всем о твоей семье». Живая кукла. Ожившая марионетка, чувства которой были ничтожны по сравнению с тем, как она забавляла своим страхом и нелепыми действиями.
Этот человек – социопат. Он пугал меня до дрожи, ведь самый страшный бой – это тот бой, который ты ведешь с тенью. Я пропускала удар за ударом, позволяя меня уничтожать и делать безвольной, трясущейся от страха жертвой. Я боялась сделать что-то не так или сказать не то. Я жила жизнь, которую за меня писали другие, словно по сценарию. Словно я, как личность, не существовала.
В тот день я поняла, что у вселенной потрясающее чувство юмора и иногда сбывшаяся мечта может превратиться в настоящий кошмар, потому что когда получаешь то, что хочешь, всегда приходится идти у кого-то на поводу.
- Ив, почему ты не ешь? – своим вопросом подруга вернула меня к реальности, - неужели не вкусно? Если хочешь, я могу приготовить что-то другое, - Селин уже почти вскочила со стула, но в этом не было необходимости, поэтому я придержала ее рукой, усаживая на место.
Мне очень нравилась эта простодушная девушка, поэтому пару дней назад, когда Селин попросила пожить у меня несколько недель, я ничего не имела против. Предыдущая квартира, которую она снимала, была выставлена на продажу, а с началом учебного года было не так-то просто арендовать достойное жилье.
Возможно, стоило предложить ей остаться жить у меня, а вместо платы за проживание она могла бы оплачивать коммунальные услуги. Слава богу, у меня не было проблем с жильем, но были определенные сложности с финансами.
Гордая и независимая, я отказалась принимать любую материальную помощь от матери, а с отца хватало и того что он полностью оплачивал мое обучение.
В прошлом году мать вышла замуж и уехала жить в Брюссель со своим мужем-политиком, оставив пустующей трекхкомнатную квартиру на проспекте Эмиля Золя, где мы жили, пока я училась в лицее. Я согласилась только на проживание в этой квартире, потому что объективно понимала, что не смогу себе позволить платить за съемное жилье. И так как за год учебы в Жанин Мануэль я практически не обзавелась друзьями, то была совершенно не против внезапной компании Селин.