– Поручаю ее тебе, Эш, – говорю я, передавая Монику с рук на руки.
– Погоди, ты что, уходишь?
– Да, но только после того, как завершу дела.
Я ухожу к бару. Ведь у Бонка свидание с моей сестрой, а заодно и с моим кулаком.
Глава сорок четвертаяМоника
– ВЫ КОГДА-НИБУДЬ влюблялись в человека, которого терпеть не можете? – спрашиваю я у Айзы в понедельник, когда мы вместе возимся с машиной.
– Ох, chica, я много раз влюблялась в парней, которых терпеть не могла.
– А кто был ваш первый бойфренд?
Айза откладывает гаечный ключ и вздыхает:
– Его звали Пако. Мы не встречались официально, ничего такого, но мне было семнадцать, и я была в него по уши влюблена. Мечтала, что мы когда-нибудь поженимся и у нас будут дети.
– И что было дальше?
– Его убили. – Она шмыгает носом, снова берет в руки гаечный ключ и возвращается к работе. – Вот тогда я и ушла из банды, но его было не вернуть.
– Я сожалею.
– И я. – Айза искоса смотрит на меня. – Так что там у тебя с моим кузеном?
Я чувствую, как к щекам приливает кровь.
– Ничего.
– Не вешай мне лапшу на уши. Я же вижу, как ты на него смотришь.
– Наверное, мы просто друзья. – Это, конечно, не совсем правда. – Хотя сейчас я его просто ненавижу. И мы уже даже не друзья.
Она кивает, переваривая сказанное.
– Алекс, пойди сюда!
Оторвавшись от работы над машиной, подходит Алекс – он сегодня опять зашел помочь.
– Расскажи Монике, как вы с Брит влюбились друг в дружку с первого взгляда.
– Я ее терпеть не мог, – начинает Алекс. – А она меня. Мы жили в разных концах города, и мне казалось, что мы совершенно разные. – Он смеется. – Откуда я мог знать, что мы родственные души.
– Я знала, – вставляет Айза.
– Да, правда, – смеется он.
– Можешь как парень что-нибудь посоветовать Монике?
– Ну да, – говорит Алекс. – Жена постоянно ставит передо мной новые задачи. Ради нее мне хочется стать лучше.
Я пыталась ставить перед Виком задачи, но он не захотел стать лучше, он просто сдался. Вдруг дверь мастерской открывается и появляется Берни. Он в костюме, в руках огромный букет роз.
– Ты что, с похорон пришел? – шутит Айза.
– Нет, – совершенно серьезно говорит Берни. – Я пришел пригласить тебя на свидание.
Айза делает шаг назад:
– Я же сказала, что на свидания не хожу. – Прищурившись, она бросает взгляд на Алекса. – Только попробуй хоть слово сказать, Алекс.
– Я молчу, Айза, – подняв руки вверх, говорит Алекс.
Берни протягивает Айзе цветы:
– Пойдем куда-нибудь сходим.
– Не могу, – отвечает она.
– Почему нет?
– Потому что… – Айза выбрасывает букет в мусор и поворачивается, чтобы уйти, но вдруг подлетает обратно к мусорному баку и достает цветы. – Черт тебя побери, что ты со мной делаешь, Берни?
– Просто пытаюсь тебя любить, – отвечает он.
– М-да… ну, все парни, которых я любила, умерли. Ты тоже хочешь?
– Когда-нибудь я точно умру, – говорит Берни. – Смерти я не боюсь. И тебя тоже. Пойдешь со мной на свидание?
– У меня работа.
– Я помогу нагнать.
– Я же тебя уволила, идиот. – Айза говорит грубо, но ее настоящие чувства выдает то, как она прижимает к себе огромный букет – будто это спасительная надежда на счастье.
– Можешь увольнять меня хоть тысячу раз, я все равно вернусь, – отвечает Берни. – Мы с тобой можем стать отличной командой. Пойдем сегодня со мной. Если после этого ты захочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и сделаю.
– Иди же, – говорит Алекс. – Дай ты шанс этому бедному гринго.
Айза бросает на него презрительный взгляд:
– А твоего мнения, Фуэнтес, я не спрашивала.
Алекс пожимает плечами. Я боюсь высказать Айзе свое мнение, потому что она может наорать и уволить меня сразу же. Но все же делаю это.
– Он же все равно не сдастся, – говорю я. – И цветы такие красивые.
Айза громко вздыхает и долго молчит. Наконец, судорожно сглотнув, она тихо говорит:
– Ладно. Я только переоденусь.
– Не надо, – просит Берни, беря ее за руку. – Я беру тебя такой, какая ты есть.
– Ты ненормальный! – говорит Айза.
– Я знаю. Спорим, Айза, что ты никогда не была на свидании с ботаном? Но открою тебе секрет: из ботанов получаются самые лучшие мужья.
Айза закатывает глаза. Берни тянет ее к выходу, но она поворачивается ко мне:
– Если хочешь сегодня поговорить с Виком, то заходи. Я, наверное, буду поздно.
Нервно закусив нижнюю губу, я беру у нее ключ от мастерской:
– Вы уверены?
– Черт возьми, если кому-нибудь удастся вытянуть его из этой тьмы, то это тебе.
– Откуда вы знаете?
Айза подмигивает:
– Я знаю не очень много, но вижу, что он боится тебя как огня. А ведь испугать его очень трудно.
В одиннадцать вечера я выскальзываю из дома, в голове звучат слова Алекса и Айзы. Я собираюсь найти Вика и, чего бы это ни стоило, бросить ему вызов. Я хочу показать Вику, что он многого себя лишает. Еще мне нужно выяснить, испытываю я к нему настоящие чувства или просто все выдумала.
Пока я еду в Фэрфилд на машине, у меня дрожат руки и сердце выпрыгивает из груди. Чтобы унять дрожь, я буквально вцепилась в руль. Суставы болят, потому что весь вечер я в напряжении. Я паркую машину у входа в мастерскую и захожу внутрь. Тусклый свет горит над лестницей, ведущей наверх, в квартиру Айзы, ставшую убежищем Вика.
Я собираюсь подняться туда, но из темноты раздается голос:
– Моника?
Я поворачиваю голову на голос Вика. Он стоит, прислонившись к капоту одной из машин.
– Вик, нам надо поговорить.
– О чем это? – спрашивает он, подходя ко мне.
– Кое о чем. Кое о чем важном.
– Во Фремонт я не вернусь, так что можешь не сотрясать воздух.
– Знаю. – Я поднимаю на него глаза. – Нам нужно поговорить серьезно.
Я собираюсь с духом, чтобы поговорить с Виком обо всем откровенно. Я и так уже достаточно от него скрыла. Сейчас выложу ему все и расскажу, что чувствую. Даже если этим оттолкну его от себя.
Глава сорок пятаяВиктор
В МЯГКОМ СВЕТЕ УЛИЧНЫХ фонарей, проникающем сквозь непрозрачные окна гаража, я с трудом различаю, во что Моника одета. Стараюсь не думать о том, что мы одни. Понятия не имею, зачем она пришла и чего хочет. Что бы там ни было, мне следует отбросить все эмоции и вести себя отстраненно. Не собираюсь втягивать Монику в свою дурацкую жизнь.
Она подходит к старому ржавому грузовичку на одном из стендов:
– Этой машиной занимаюсь я.
– Классно, – говорю я, рассматривая грузовичок. – Я чувствую, что приношу пользу, когда удается починить то, что сломалось. Уверен, что и у тебя то же самое.
– К вопросу о том, что сломалось. Я хочу у тебя кое о чем спросить, – говорит она. – Ты знал, что Трей мне изменяет?
– Нет. Он ни за что не стал бы изменять.
Трей в первый же день их знакомства по уши влюбился в Монику. Черт, да когда они в девятом стали встречаться, нам пришлось ввести правило о том, сколько раз ему разрешается произносить ее имя или упоминать о ней в разговоре. Джет всегда смеялся над тем, как Трей на нее запал.
– Значит, знал ты его не очень хорошо.
Он был моим лучшим другом. Конечно, я его знал. Я сажусь на один из стульев, которые стоят в ряд в зоне ожидания, вытягиваю ноги вперед и из-под полуопущенных век наблюдаю за тем, как Моника обходит мастерскую. Рядом с грузовичком она кажется бабочкой, севшей на старый ботинок. Они несовместимы, но каждый по-своему красив. Обернувшись, она замечает, что я за ней наблюдаю.
– Просто будь со мной откровенен, – просит Моника.
Откровенно говоря, мне хочется обнять ее. Но сейчас единственное, что я могу сказать откровенно, – это вот такое замечание:
– Откровенно говоря, я терпеть не могу сыр кусками, но ничего не имею против него, если он расплавлен.
Ее рот кривится в усмешке, она кивает:
– Я говорю про Трея и его измены.
– Об этом я ничего не знаю. Давай лучше про сыр.
Свет падает на ее руки, она крепко сжала кулаки.
– Я не хочу обсуждать твои странные отношения с сыром. Хочу поговорить о Трее, потому что нам с тобой не удастся сдвинуться с мертвой точки, пока ты не узнаешь правды. Трей изменял мне с Зарой Хьюз. Ты ее знаешь?
– Зара Хьюз?
Она выпрямляет спину и делает глубокий вдох, как будто готовится услышать всю нелицеприятную правду про Зару и Трея.
– Говори как есть. Не скрывай ничего.
– Хорошо, – наконец отвечаю я. – Я ее знаю. Трей с ней часто переписывался, но говорил, что они просто друзья. Она учится в Фэрфилде.
– Где они познакомились?
– Не знаю. Кажется, на Lollapalooza.
Она кивает, переваривая информацию.
– Вик, он любил ее, – наконец говорит Моника. – Я нашла их фотографии, они уже давно были сделаны. Он смотрит на нее так… ну, скажем, на меня он так уже давно не смотрел.
Я перевожу взгляд на ящик с инструментами. Черт возьми, не хватало еще, чтобы она анализировала то, как смотрю на нее я. От всего этого у меня голова кругом. Трей любил Монику. Ну то есть он общался с Зарой и, может быть, иногда тусовался с ней, но…
Мне не хочется думать о том, что Трей за спиной Моники гулял направо и налево. Как он мог? Зачем? Моника – самая верная и преданная девушка, она давала Трею все, что может пожелать парень. Она всегда поддержит, с юмором, умная, не говоря уже о красоте. Не девушка, а мечта, ставшая реальностью.
– Он не был идеальным, ты же знаешь, – шепчет она едва слышно, в ее голосе звучит беспомощность.
В моих глазах он был идеальным. Мне всегда хотелось жить как он. Иметь заботливых родителей, врожденные способности к спорту и мозг не хуже, чем у Эйнштейна. К тому же и девушка Трею досталась самая-самая.
– Если бы он ходил налево, я бы знал, – уверенно заявляю я. – Он бы ни за что не смог скрыть это от меня.