– Эй, ты чего там вякнул? – завелся Ролан, и волны его злости раздражали обостренную чувствительность. Герман попытался абстрагироваться, но людей вокруг было слишком много, все они испытывали разные эмоции, которые смешивались, искажались и больно били по Герману. Он потянулся к безымянному пальцу левой руки, уже понимая, что совершил одну фатальную ошибку. Тоненькое серебряное колечко, подарок первого учителя, осталось в комнате, а без него заглушить какофонию чужих чувств не получалось. Голова наполнилась тяжелым давящим гулом. Вот тебе и пришел послушать лекцию…
Раздражение плескалось внутри, грозя в любой момент вырваться и все испортить. Следом за этим незащищенным, изрядно обострившимся восприятием Герман почувствовал приближение учителя буквально за несколько секунд до того, как тот влетел в аудиторию.
– Простите, простите, простите! – Савелий Кишман подскочил к кафедре, роняя на нее ворох бумаг, и, выдохнув, еще раз извинился: – Простите, опоздал. Не успели соскучиться?
Он оглядел недоумевающих курсантов, разбросанных по рядам, как грибы после дождя:
– Что-то вас маловато. Все пришли? Никого не забыли?
Народ всколыхнулся, все начали переглядываться, вспоминать. А вот Герман и без того прекрасно знал, что все на месте, – еще на входе машинально отметил, кто где сел, к тому же собственное расположение обеспечивало отличный обзор. Декан как раз дошел до последнего ряда, мазнул взглядом по Герману, отбившемуся от группы, и улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Ладно, тогда предлагаю не затягивать с прелюдией. Учебный план пришлось немного скорректировать, и мой предмет перешел из второго полугодия в первое. Меня уже многие из вас знают, а если вдруг у кого-то приключилась внезапная амнезия, – он сделал паузу, и раздалась пара нестройных смешков, – меня зовут Савелий Кишман, я ваш декан и заодно буду преподавать у вашего потока межмировую историю и геополитику. Да, представляю себе, что вы сейчас подумали: «Мы проходили это в школе, зачем повторять по десять раз». – Смешки стали гораздо стройнее. – Но вынужден буду вас расстроить, дорогие мои. Забудьте все, чему вас учили в школе. Я расскажу вам, как все было на самом деле.
– Так вы что, создание вселенной застали? – пошутил кто-то, судя по пакостным интонациям, из свиты Ролана. Тут Герман, конечно, мог быть слишком пристрастным, но проклятая мигрень от постоянного шума в голове и из святого сделает демона.
Савелий шутку оценил:
– Если бы застал, написал бы об этом монографию и стал магистром без очереди. Но увы, приходится подвизаться простым деканом.
Герман хмыкнул. Для «простого» декана Кишман – личность слишком неординарная. И еще Герман не мог отделаться от зудящего чувства недоверия к нему, хотя сейчас все ощущения – и свои, и чужие – до того переплелись, что разобраться в них без глупо забытого в комнате кольца-блокатора было совершенно невозможно.
– Так вот. – Декан кашлянул, привлекая внимание. – Я буду преподавать вам межмировую историю аж восемь часов в неделю, поскольку до церемонии магической инициации практика у вас будет в ограниченном объеме. Триместр завершится фееричным зачетом, но не думайте, что будет достаточно протянуть мне зачетку и поморгать глазками. Я же все-таки декан, меня положено бояться и уважать. Можно по очереди, можно одновременно. И если вопросов нет, я бы озвучил тему вводной лекции.
Как и следовало ожидать, первым делом им решили напомнить про основу основ – содружество обитаемых миров.
– Ойкумена была образована в две тысячи восемьсот восемьдесят пятом году путем добровольного вхождения обитаемых миров в единую сеть, объединенную телепортационными тоннелями, которые не только создают возможность перемещения между мирами, но и способствуют справедливой циркуляции магии между членами содружества. Между мирами Ойкумены налажены торговые и культурные связи без вмешательства во внутренние дела суверенных миров. Визания занимает особое место в системе Ойкумены как хранитель Источника магии и является ее центром. Как вам, несомненно, уже известно, Визания – это мир-академия, приспособленный под целый спектр учебных заведений для выходцев из разных уголков Ойкумены. Сюда ведут почти все ветки порталов, Визания является сердцем огромной сети телепортационных ходов. Поступивший на обучение в одно из местных образовательных учреждений получает особый статус, в будущем для него откроются двери всех миров. Это вы сами скоро, точнее, через три года, проверите на себе.
Герман историю любил, может быть, только это и держало его в сознании. Собственно говоря, он и сам не мог сказать наверняка. К тому же, бросив взгляд направо, он увидел Стефанию и Ситри, перед которыми будет особенно обидно ударить в грязь лицом. Впереди еще борьба за одиночное проживание. И все же хотелось, чтобы занятие поскорее закончилось и можно было запереться в своей комнате и успокоиться.
– …не так уж и скучно, как кажется. Кто, например, скажет мне, сколько сейчас насчитывается обитаемых миров? Курсант Грэм?
Ролан забегал глазами по аудитории, точно выискивая ответ на стенах и на лицах однокурсников:
– Э… Пятьдесят? Нет, сто. Точно сто.
– Курсант… эээ… – Кишман кивнул на Германа, – напомните фамилию, пожалуйста.
Герман поморщился. За минувший месяц ему уже сотню раз пришлось объяснять, что у него нет фамилии, в его мире крестьянам они не положены, и зачислили его так, как есть.
– Просто Герман, – сказал он. – Позвольте ответить на вопрос. Телепортационные сети Ойкумены в настоящее время охватывают двести семьдесят независимых миров, последние восемь из которых были присоединены к сети в прошлом году.
Декан захлопал в ладоши:
– Браво! Я уже чувствую родственную душу. – Он снова повернулся к Ролану: – И какие же миры были присоединены последними?
Ролан покраснел:
– Э… эээ…
– Герман?
– Аддика, Гинезия, Моннгейт…
– Достаточно. – Кишман довольно прищурился. Прохаживаясь между рядов, он остановился возле Германа. – Любишь историю?
Герман кивнул. Скрывать не имело смысла, хотя выдавать информацию о себе он не любил.
– Хорошие познания для только поступившего. Молодец.
– Да это в школе всем рассказывают! – Ролан не сумел пережить очередное унижение за сегодня. – Хорош умничать, ублюдок.
Герман почувствовал, что сейчас точно взорвется.
– Я бы попросил обойтись без оскорблений, Грэм, – отчеканил Герман. – Не уверен, что ты вообще посещал школу.
Половина однокурсников рассмеялась, половина не решилась злить Ролана еще больше.
– Молодые люди, если вы закончили, я бы предложил устроить, хм, – Кишман нехорошо усмехнулся, – баттл. Ролан против Германа. До первого перевеса в баллах.
Ролан побагровел, и до Германа необыкновенно четко донеслась его отчаянная ярость, замешанная на страхе прилюдного позора. Он боялся проиграть «чудовищу» и при этом знал, что так оно и будет. Что ж, хотя бы это он точно знал.
– Согласен. – Герман и сам себе удивился, но в отсутствие блокирующего кольца его психика не выдерживала эмоционального перенапряжения. – Если он не боится.
Удар был нанесен специально, и, наблюдая за соперником, Герман видел, что попал в цель. Это принесло неожиданное удовольствие.
– Что ж… – Кишман довольно потер руки. – Тогда первый вопрос. В каком году было основано Училище военно-магических дисциплин? Ролан.
Парень пошел багровыми пятнами. Герману даже показалось, что он слышит, как в его ограниченном мозгу проносятся панические мысли. «Я не знаю!», «Что мне делать?», «Надо что-нибудь сказать». Германа тошнило от его беспомощности.
– В три тысячи сто пятнадцатом году по межмировому летосчислению, – услышал он свой уверенный голос. Все-таки не выдержал.
– Ты не дал мне подумать! – вскочил Ролан.
– Было бы чем.
– Отлично! – Декан по-мальчишески быстро подбежал к доске и маркером написал на ней счет – 0:1 в пользу Германа.
Товарищи Ролана недовольно загудели.
– Второй вопрос. – Их неодобрение Кишмана вообще не волновало, в его эмоциях доминировали жадный азарт и любопытство. Не слишком хорошая смесь. – Посвежее. Какое название носит мир, имеющий самое обширное и богатое месторождение железной руды в Северном секторе вселенной? Ролан, у вас появился шанс отыграться. Уж на этот вопрос вы должны знать ответ.
Герман сидел, откинувшись назад, и расслабленно поигрывал авторучкой. Ждал своей очереди.
– Э… – Ролан замялся и единственное, что вспомнил, пару названий, которые упомянул недавно Герман. – Аддика?
Учитель молча перевел взгляд на Германа.
– Виндштейн, – громко и четко произнес он. – Но месяц назад, после того как стало известно о смерти королевской четы и обеих их дочерей, торговые отношения с соседними мирами были временно приостановлены.
– Новостями тоже интересуетесь? Очень хорошо. – Савелий с одобрением покачал головой. – Победа ваша. Выбирайте награду.
Герман задумчиво потер подбородок.
– Я хочу, хочу… – Он внезапно улыбнулся, – хочу, чтобы он принес извинения.
По рядам пронесся дружный вздох удивления.
«Он с ума сошел!»
«Мало по зубам получал?»
«Какая наглость».
«Самый умный, что ли?»
Герман не умел читать мысли, но сейчас был напряжен до такой степени, что почти улавливал их, складывал из наслоений эмоций. Они все его ненавидели? Но за что? В мозг будто раскаленный штырь вонзили. Тошнота стала более ощутимой и вызвана была уже не только тупоголовостью Ролана.
– Ну, курсант Грэм, вас никто не задерживает. Встаньте и извинитесь. – Савелий снова с каким-то странным удовлетворением, будто его задумка удалась, потер руки. – Умейте проигрывать с достоинством.
– Стойте! – со своего места порывисто вскочила Стефания. – Так же нечестно!
– Вы так считаете? – Декан заинтересованно подался вперед из-за кафедры. – Курсант Дидрик, да? Но ведь ваш сосед, – он ткнул пальцем в доску, – ответил верно на два вопроса из трех.