ерман. – Спи, и без тебя голова болит.
Утром Герман, как всегда, проснулся раньше всех и пошел в библиотеку. В прошлый раз ему не удалось заглянуть в досье на Эмилию Керстин, принцессу Виндштейнскую, и он собирался воспользоваться свободным временем, чтобы устранить этот пробел. На улице было хмуро, но дожди еще не начались, до смены сезонов оставалось еще несколько недель. Сорамару за конторкой не оказалось, не было его и в читальном зале на любимом подоконнике. Не решившись идти в информационное хранилище без его разрешения, Герман сел за крайний стол и принялся ждать.
– Най.
Герман вздрогнул, успев глубоко задуматься, правда, о чем, и сам не понял. Сорамару стоял за его плечом, расслабленный и отрешенный. Впрочем, он почти всегда выглядел таким.
– Най Герман давно ждет?
– Нет. – Герман поднялся навстречу и сунул руку в карман. Шоколадка в красивой обертке перекочевала в широкий рукав библиотекаря. – Поможешь мне еще раз?
– В спешке нет чести, – покачал он головой. – Тот благороден, кто подчиняет время, а не подчиняется ему.
– О чем ты? – не понял Герман.
– Хранилище занято. Урок по артефактике.
В подтверждение его слов мимо пролетел запыхавшийся парень и, стукнув в дверь, крикнул:
– Курсант Алек! Опоздал, виноват!
Похоже, сегодня туда попасть получится разве что после обеда. Герман попрощался и направился к выходу, но его загородила запыхавшаяся Стефания. Девушка полоснула по нему взглядом, в котором сквозила тревога.
– Дженаро, – сказала она коротко. – Ушел.
Она явно бежала через всю территорию, спешила сообщить новость.
Герман оглянулся. Сорамару никуда не ушел, смотрел в их сторону с безмятежным видом и, конечно, все слышал.
– Куда ушел?
– Не знаю, но он выходил не через главные ворота. – Она перевела дух и облизнула губы. – Я видела из окна медицинского крыла, Дженаро ушел через заднюю калитку.
Герман на пару секунд закрыл глаза. Дженаро ушел. Чем им могла помочь эта информация?
– Э? Я что-то пропустил?
Все трое одновременно вздрогнули, и Рене удивленно приподнял брови:
– Я так спешил, так спешил, а у вас тут свои дела. Гера, ты просто герой-любовник! Стефания гналась через парк как ошпаренная, и я сразу понял, что дело дрянь. И на свидание что-то не похоже. Ну, так что тут творится? Сами скажете или мне выдвинуть с десяток предположений?
Сорамару, пользуясь моментом, испарился, и Стефания удивленно вытаращила глаза.
– Давай без предположений, – вздохнул Герман. Ну вот надо было ему сейчас прийти? Все сразу усложнилось во сто крат. Однако, услышав про Дженаро, Рене не удивился.
– Если это он хотел смерти красавчика, то наша цель – помешать ему доделать начатое! Проследим за ним и выйдем на подельников. Кто со мной?
– Выход за территорию в не предусмотренные для этого дни запрещен, – напомнил Герман.
– Что для тебя важнее – поймать обидчиков Берта или соблюсти дурацкие правила?
Германа такая постановка вопроса возмутила, но он знал, что Рене лишь пытается вывести его из себя. Кстати, Стефания неожиданно активно поддержала его идею, так что они все вместе покинули библиотеку.
– Они не дурацкие, Рене, – возразил Герман предельно спокойно, пока они шли в дальнюю часть территории. С такими, как Вильтрауд, приходилось общаться, словно с малыми детьми. – Не знаю, что ты забыл в училище, но я оставил дом для того, чтобы вернуться обратно дипломированным боевым магом.
– Солдатом, тупо исполняющим приказы, – буркнул Рене, но тут же сам свернул тему: – Мы просто одним глазком глянем, куда Дженаро намылился, и вернемся. Никто даже не заметит. Да, Фанни?
Девушка сверкнула голубыми глазами.
– Если что, свалим все на тебя.
– Эй, разве так можно? – Рене даже поотстал от растерянности. – Ты что?! Гера – мой лучший друг, мы с ним не разлей вода! Он без меня ни шагу ступить не может. Да, Гера?
– Убью, – честно пообещал Герман.
Он тоже хотел проследить за Дженаро, чтобы убедиться в своих подозрениях на его счет. По всему выходило, что учитель фехтования участвовал в махинациях Михеля с памятью Альберта, а Михель, скорее всего, связан с Леннардом Огюстосом, который, в свою очередь, хочет убить Стефанию, кем бы она на самом деле ни была. Цепочка складывалась вполне цельной, и ключиком к ней стал простой серебряный перстень. Пока не ясно только, откуда она берет начало.
– Через калитку нельзя, – сказал Герман вслух. – Нас не пропустят, да еще и в администрацию доложат.
– Есть обход? – деловито осведомился Рене.
– Да, – внезапно сказала Стефания. – Мы с Ситри нашли парочку ходов. Я покажу.
– Веди, крошка, я прикрою.
Герман только удивился, как ловко эти двое спелись, от него требовалось только слушаться и не лезть вперед. Это он обещать мог, хотя все равно не смирился с нарушением, на которое шел по собственной воле. Рене и Стефания свернули куда-то в кусты, и голос рыжего недовольно прошипел:
– Не тормози! Дженаро нас ждать не будет.
Герман вздохнул, но покорно полез в самые кусты.
Территория училища кроме высокого забора была обнесена сетью защитной магии, и преодолеть ее, не будучи магом с зашкаливающим уровнем потенциала, невозможно. Это знал каждый, но все равно ходили слухи о студентах, сумевших ее преодолеть. Дженаро пошел более простым путем, воспользовавшись задней калиткой для обслуживающего персонала. Через нее поставляли продукты, ею пользовались нанятые работники. К праздно шатающемуся учителю ни у кого бы не возникло вопросов, но трое курсантов, в самый разгар дня ошивающихся вблизи выхода, смотрелись бы подозрительно. Однако Стефания уверенно вела их дальше. Под ногами уже давно не было ничего похожего на тропинку, подошвы ботинок утопали в верхнем слое почвы, рыхлом от перегнивающей листвы. Герман и не подозревал, что в училище были и такие неухоженные местечки, будто попал куда-то в лес, что рос за домом его бывшего наставника. Герман отвлекся, и Стефания позвала его по имени. Это подействовало на него лучше недовольного кряхтения Рене.
– Иду. – Он ускорил шаг, уклоняясь от лезущих в лицо веток, одна из них зацепилась за воротник и немного поцарапала шею. – Что это?
Он остановился за плечом Рене и нахмурился. Участок стены перед ними ничем не отличался от всего остального заграждения, но Стефания была уверена, что не ошиблась. Рене нацепил свои чудо-очки, чтобы рассмотреть магическое плетение.
– Тут какая-то нестыковка, – наконец выдал Рене и ожесточенно поскреб макушку. – Разрыв? Дыра? Не пойму. Гера, глянешь?
Герман принял из его рук артефакт и неуверенно надел. Мир сразу стал черным, вспыхнули огоньки чужих эмоций – голубоватое свечение Стефании, пахнущее мятой, и всполохи янтарного огня с россыпью багровых искорок. Это Рене, и он испытывал странные эмоции, похожие одновременно и на нервное возбуждение, и на почти болезненное любопытство. «И как в нем столько всего умещается?» – подумал Герман, инстинктивно уклоняясь от летящей в него искорки азартного предвкушения. Разумеется, для остальных его телодвижение не имело смысла и наверняка смотрелось глупо. Он выпрямился, кашлянул и переключился на стену.
– Ну?
Герман и сам не заметил, как залюбовался переплетением магических формул. Однако в одном месте рисунок сильно расходился, и в образовавшийся зазор проглядывал обычный серый камень. Если перелезать через ограждение, то только здесь.
Стефания не стала размениваться на обсуждение плана и попросила Германа ее подсадить.
– Что там? – Герман прислушался к тишине за забором, а вместо ответа на вопрос сверху упал серый клубок и размотался тонкой веревкой. Через грубое волокно серебрилась магическая нить.
– Эй, и что это? – Рене прищурился, брезгливо обхватывая веревку двумя пальцами.
– Это я тут спрятала, на всякий случай, – ответила Стефания. – А теперь заткнись и лезь.
– Да она даже мою кошку не выдержит. Ты что, предлагаешь мне лезть по ней? Я лучше поищу что-нибудь посерьезней.
Рене отвернулся, изображая бурные поиски. Теперь вместо любопытства от рыжего тянулись щупальца недоверия и обиды. За забором нетерпеливо прокашлялась Стефания. Герман отмахнулся и взялся за нитку, потянул, отмечая ее прочность, и вскарабкался наверх.
– Нет, ну она точно над нами издевается, – бубнил задетый за живое Рене. – Я взрослый парень, меня эта лесочка пополам разрежет!
Он обернулся и растерянно позвал:
– Герман? Гера…
«Лесочка» недвусмысленно подергалась, привлекая внимание.
Перетащить через забор рыжего оказалось самой сложной задачей, потому что он беспрестанно ныл, жаловался и ничуть не пытался облегчить товарищам жизнь. В итоге на противоположной стороне все трое очутились изрядно измотанными. Герман тут же велел им заткнуться и не высовываться, а сам осторожно выглянул из невысоких зарослей колючего кустарника, росшего вдоль забора, на дорогу. Предосторожность была не лишней. Гаспар Дженаро не сильно опередил своих преследователей и прошел, даже ни о чем не подозревая, под самым их носом. Если вытянуть руку, можно было коснуться начищенных сапог, но Герман только сильнее пригнулся, налегая на спину Рене. Тонкие веточки густого кустарника противно щекотали и кололись.
– За ним!.. – рванулся Рене, однако Герман вцепился в его воротник обеими руками.
– Не будь идиотом, – осадил он и покосился на Стефанию.
– Герман? Что будем делать?
Она просила у него совета, это уже было достижением.
– Вылезаем, только тихо. Пусть отойдет подальше.
Рене что-то хотел сказать или спросить, но передумал. От него ощутимо повеяло неудовлетворением и чем-то похожим на задетую гордость. Конечно, это лишь предположение, но Герману терпкий запах и горьковатый привкус миндаля под языком навеяли именно такое сравнение. Герман обернулся, но Рене отвел взгляд. Впрочем, след Дженаро «остывал», надо было спешить. В глубине души Герман считал позорным следить вот так, исподтишка, из кустов, но у него просто не оставалось выбора. Да и отступать поздно, даже если очень хотелось. Учитель меж тем совершенно преспокойно вышел в город и запетлял знакомыми улочками. Точнее, это выглядело так, словно он просто прогуливался, но на одном из поворотов шлейф багряно-черных эмоций окрасился подозрениями.