Историю своей матери – первой красавицы на деревне – Герман пытался забыть едва ли не со дня своего рождения – мало приятного родиться безотцовщиной, еще хуже – родиться бастардом. Участь их, как правило, была туманной. Дворяне для улучшения рода иногда наведывались к хорошеньким крестьянкам, детей же потом забирали у матерей и воспитывали в благородных семьях, либо как прислугу, либо, что гораздо реже, как своих собственных детей.
Но у Германа совсем другая история. Юный и горячий принц Люциус, улыбчивый и кудрявый, по глупости своей влюбился в хорошенькую девушку, что носила каждый день в летний королевский дом свежие овощи с огорода. Ответные чувства не заставили себя ждать, а итог у их короткого романа, который удалось скрыть от всей деревни, матушка назвала совсем не крестьянским именем – Герман.
К его рождению Люциуса успели женить на какой-то белокурой принцессе, Герман слышал, что бурную свадьбу играли в летнем доме, а матушка, будучи почти на сносях, помогала готовить угощения. Иногда он даже думал, что свою силу впервые испробовал именно тогда, забирая у матери всю боль, отчаяние и страдание, которые она испытывала, помогая любимому мужчине жениться на другой.
После свадьбы принц Люциус переехал в столицу и в деревню не возвращался. Никто не узнавал в Германе отличительных королевских черт, да и не любили его. Деревенские женщины присматривались к нему, выискивая черты своих мужей. Они боялись, что рано или поздно одинокая красавица явится в их дом и заявит свои права. Хотя сам Герман не видел в их страхах совершенно никакой логики.
И всего этого Герман так и не произнес вслух.
– Прошлое моих родителей не имеет ко мне настоящему никакого отношения, – отрезал Герман и повернулся к Берту. – Я скрывал это от тебя лишь потому, что не хотел неприятностей ни для тебя, ни для нас с матерью. Наша дружба и так вызывала слишком много вопросов.
– Значит, ты мой брат? – наконец ожил Альберт и сжал кулаки. Герман вздохнул – тот, кажется, пропустил его оправдания мимо ушей.
– Щас кто-то по лицу схлопочет, – тихо выдала предположение Ситри, но прогадала.
– Я так счастлив! – взвыл Альберт и бросился Герману на шею, обволакивая розовым липким облаком.
– Итак, у нас тут собралась интересная компания, – заключил Рене. – Принц, от которого почему-то захотел избавиться муж принцессы, которую все считают мертвой, и королевский бастард. Хоть книжку пиши. Кстати, как принца на самом деле зовут?
– Альберт Теодор Люциус-младший.
– Что?
Герман вздрогнул и обернулся на голос резко побледневшей Стефании. К слову, после выписки она и без того выглядела не лучшим образом.
– Альберт Теодор Люциус-младший – мой жених. Мы были обручены сразу после того, как Леннард посватался к Эмилии. Но я никогда с ним не виделась, знала только имя.
– Очешуеть можно! – воскликнул Рене, и Герман был готов треснуть ему по башке. – И правда книжку можно писать. Какие еще секреты кроются в этой комнате?
Но никто не спешил ему отвечать. Берт устало рухнул на стул и потер веки. Герман же закрыл глаза, чувствуя, как внутри все покрывается тонкой корочкой льда, как холодеют легкие, как становится тяжело дышать. Стефания разглядывала сцепленные перед собой руки. Герман догадывался, о чем она думала – о том, что поддалась слабости тогда в больнице, позволила себе больше, чем могла позволить, желала забыть. Он стиснул кулаки, глядя прямо на девушку, и так яростно желал, чтобы она наконец посмотрела на него, что Стефания повиновалась. Голубые глаза были слишком холодными для такого необычно солнечного дня и очень грустными.
– Я не откажусь от своих слов, – сказал он, обращаясь только к Стефании, и никому больше. Он с самого начала знал, что все его геройство и эта розовая чушь не более чем иллюзия. – Так и знай.
– Эй, что здесь происходит? – обиженно возмутился Рене и тут же был схвачен за ворот форменного кителя.
– Что, наигрался в дознавателя? – прорычал Герман и с силой тряхнул. – Понравилось вытаскивать на свет чужие тайны? Понравилось, да?
И не в силах сдержать эмоции, занес кулак. Но бить не стал, выдохнул сквозь сцепленные зубы и оттолкнул Рене от себя.
– Не надо, пожалуйста! – Альберт сжал его плечо. – Рене не хотел никого обидеть. И он прав, между нами больше не должно быть никаких секретов. Учитель Гротт сказал, что опасность еще не миновала, так что нам нужно держаться вместе, чтобы защищать друг друга. Ну и что, что я обручен со Стефанией. Я не хочу на ней жениться, не хочу и не буду. И она тоже не хочет выходить за меня замуж. Да, Фанни? Это все ерунда, когда мы со всем разберемся, я всем скажу, что помолвка недействительна.
Стефания застыла столбом посреди комнаты, невидяще глядя перед собой, потом шумно сглотнула и с блестящими глазами поблагодарила, сдержанно, как и подобает принцессе.
– Спасибо, Берт. Когда я вернусь домой и стану королевой, я сама выберу себе мужа, которого полюблю.
И она посмотрела на Германа.
От каких-то ответных слов его спас стук в дверь. Почти сразу в комнату вошел Вильям Варма и с порога объявил:
– Дженаро мертв. Был убит в камере с помощью вложенной в голову ментальной программы. Что за взгляды? Я вообще-то в курсе вашей истории, так что радуйтесь. Будем готовить ответный удар.
Часть третьяМенталист ее величества
Урок 1Хитрость – лучшее оружие, оно всегда под рукой
С ответным ударом пришлось немного повременить. После бала не дали отдохнуть и пары дней, завалили практическими занятиями, чтобы сократить разрыв в магической технике между первым и вторым потоками. Некогда было даже вздохнуть, не то что заниматься любительскими расследованиями. Дни превратились в вереницу нескончаемых магических дуэлей, командных тренировок, и даже сверх расписания Герману приходилось уделять время для уроков с Гроттом, Рене трудился в инженерно-техническом отделе, постигая азы мастерства у штатных артефакторов училища, а Стефания добилась частных уроков от самого Дамиана Эрно, своего тайного кумира. Так что время подведения итогов первого триместра подошло неожиданно.
Курсантов-первокурсников разбили на команды и отправили на полигон, сдавать экзамен по всем практическим дисциплинам сразу. Боевое задание – захватить базу, занятую командой-соперником.
– Эй, Герман!
В воздухе, наполненном шорохами травы и веток, звонко прожужжал комар. Раздался шлепок и следом недовольное фырканье.
– Мы целый день уже идем, – продолжил Рене, потирая шею. – Этот лес вообще закончится когда-нибудь? И почему мы опять в лесу? Что это за издевательство такое?!
– А ты можешь не орать? – спокойно поинтересовалась Ситри и ткнула рыжего в спину. От еще более возмущенного крика разлетелись, казалось, все окрестные птицы.
– Так, все! – Герман резко остановился и объявил: – Привал!
Он скинул рюкзак в высокую траву и с облегчением помассировал плечи. День пути по давно заросшим тропинкам от одной контрольной точки к другой давал о себе знать – ноги в тяжелых армейских берцах гудели от усталости и зудели от пота, позвоночник под тяжестью рюкзака того и гляди сложится, как гармошка. А ведь Герман не сомневался, что достаточно натренирован и вынослив для такого похода, а все равно выдохся. Однако кому-то приходилось еще сложнее – лицо Берта от укусов насекомых покрылось пунцовыми пятнами, и он старательно отгонял от себя мошкару, но без особого результата.
Только Ситри и Стефания сохраняли невозмутимость. Первая могла спокойно понести их всех на себе, а Стефания позволила Герману забрать часть своего инвентаря.
– Ура… – вяло отозвался Берт и рухнул прямо в траву между деревьями, не обращая внимания на сухие ветки и шишки, которые так и норовили впиться в кожу.
– Пятнадцать минут. – Герман плюхнулся рядом, глотнул воды из фляги и развернул карту.
– Хотя бы полчасика, – жалобно простонал Альберт, но отозвалась на его мольбу только Стефания.
– Слабак! – укорила она.
Садиться она и не думала. Сбросила с плеч багаж и засеменила куда-то за деревья под бдительной охраной Ситри. Герман проводил их взглядом, на всякий случай прощупывая намерения, и слегка смутился.
– Пятнадцать минут, – повторил он. – Темнеть начнет через пару часов, а, судя по карте, мы недалеко от базы. И, Рене, – он обратился к рыжему, который тоже грохнулся поблизости, но подозрительно молчал. Похоже, выдохся. – Будь добр, веди себя потише. Наша цель захватить базу, а не угодить в плен.
– Может, лучше в плен? – неуверенно предложил Берт, и мягкий розоватый ореол вокруг него окрасился желтым – сомнением.
– И не надейся, что тебе дадут там отдохнуть, – отмахнулся Герман.
Исходя из сухих данных на карте местности и в коммуникаторе Рене, база находилась под покровительством команды первого потока. И главный там – их «приятель» Вильям Варма, самоуверенный тип, обожающий трудности. Такой расклад не очень приятен с личной точки зрения, слишком уж заинтересованно Вильям относился к Герману, но выбирать не приходилось. Список команды первого потока тайной не был, к тому же Герман никогда не гнушался поиском информации, собирая ее буквально по крупицам и раскладывая в своей голове.
Бесспорный лидер седьмой команды первого потока, конечно, Вильям. Иногда надменный, очень сильный маг-огневик, но в то же время для Германа чаще странный и нагловатый парень со специфическим чувством юмора. Контраст казался настолько невероятным, что Герман предпочитал держать такого противника подальше – ни одно из его противоречивых состояний не было лживым, а это попахивало шизофренией. Примерно так охарактеризовал подобные симптомы учебник, который ему порекомендовал Марк.
Дальше шла не менее странная парочка, которая не воспринималась по отдельности. Зигфрид Йель и Фо Эльдингер. Первый обладал магией Земли, второй, как и Герман, управлял Воздухом. В магии с ними соперничать сложно, учащиеся первого потока в сто крат сильнее, именно поэтому и получали после обучения офицерские звания.