Он убедился, что слова дошли до нее, и быстро поцеловал в лоб.
– Побежали.
Они миновали небольшой холл и свернули под лестницу. На плане эта дверь была отмечена как кладовка, но на деле вела в подвальное помещение с установленной аркой переносного телепорта, в сумраке переливающейся сиреневыми магическими всполохами. Выглядело это красиво и немного пугающе.
– Ты первая, – велел Герман и только что не пропихнул ее в арку телепорта, а потом шагнул туда сам. Знакомое ощущение ухнувшего в пятки желудка, цветные пятна перед глазами, и вот уже Герман летит с высоты человеческого роста прямо в гостеприимно распахнутые объятия Альберта.
А спустя всего час Герман, только успевший искупаться и переодеться в форму, стоял по стойке «смирно» перед столом декана. За стеклами широкого арочного окна уныло шелестел дождь.
– Итак, курсант Герман, вы превзошли все мои ожидания! – Савелий Кишман так и лучился радостью. – Сделать лучшую команду первого потока! Да еще так ловко!
Герман и не подумал улыбнуться, хотя слышать от представителя руководства подобные выражения было странно и забавно. Впрочем, Савелий частенько выпадал из образа строгого декана. Вот и сейчас он выскочил из-за стола, будто ему вдруг стало там тесно, и хлопнул в ладоши. Герман от неожиданности все-таки вздрогнул.
– Что можете сказать в свое оправдание?
Герман растерянно хлопнул ресницами. Складывалось впечатление, что инцидент с нападением на базу решили проигнорировать. Как будто ничего не было. Под внимательным взглядом декана Герман вытянулся в струнку и выпятил грудь, как положено по Уставу:
– Я старался! Это мой долг как капитана команды!
Савелий поморщился:
– А вот орать не обязательно. Я еще молодой, и так прекрасно слышу.
Герман поумерил пыл и продолжил обычным голосом:
– А теперь могу я задать вопрос?
Он, признаться честно, сильно устал и толком не успел поговорить со Стефанией с тех пор, как они вернулись в училище. Он даже с братом почти не пообщался, сразу получил приказ доложиться в деканате. Но кое-кому тут придется объясниться.
Кишман присел на краешек стола и скрестил руки на груди:
– Какие могут быть вопросы, курсант? Баллы вам начислят в учебном отделе, не забудьте зайти в течение трех дней. Но мне же нужно вас как-то дополнительно наградить? Внеочередной выходной подходит? Я думаю, идеальный вариант. По рукам? – Савелий снова резко подскочил и ударил себя по коленям. – Тогда свободен.
– Кто напал на тренировочный лагерь?
Герман смотрел декану в глаза в ожидании ответа. За спиной Кишмана порыв ветра ударил в стекло, и форточка с треском распахнулась, впуская в кабинет брызги дождя, прохладу и запахи сырой земли и камня.
– Если одного выходного мало, – пожал плечами Савелий, – можно дать вам и два, заслужили. Погуляете в городе, если погода позволит.
Итак, он сделал вид, что не слышал вопроса. Это неожиданно подействовало на Германа как открытый вызов.
– Нападение было совершено с целью устранения принцессы Виндштейнской, – прямо сказал он. – Вы должны это понимать. Я уверен, что прав. Курсанту Дидрик нужна дополнительная защита.
После кругового допроса, учиненного Рене сразу после выписки, выяснилось, что декан в курсе всего, поэтому и принял беглую принцессу. Только предпринимать ничего не собирается. Вроде как дело политическое, нужно действовать не спеша и с умом.
Кишман прищурился, и Герман понял, что немного перегнул палку. От мужчины ощутимо повеяло угрозой.
– Дополнительная защита в самом защищенном учебном заведении Визании? Молодой человек, вам не кажется, что вы дерзите? Один выходной. Свободны.
Только Герману уже не с руки было отступать, зайдя так далеко.
– Я прав. Учитель Дженаро оказался предателем, а после его убили в стенах училища. А ведь он находился под охраной.
– Нет, ну это уже слишком! – воскликнул Савелий, больше восхищенный настойчивостью Германа, чем ею разгневанный. Подошел к окну и закрыл. – Один выходной, и неделю будете всей компашкой дежурить по кухне утром и вечером.
– А курсант Дидрик…
– А ну брысь отсюда! Сами разберемся!
Герман выскочил в коридор и поспешно закрыл за собой дверь. Безусловно, он повел себя не по Уставу и вообще не очень вежливо, но определенный результат был. Похоже, он не ошибся, и нападение, кем бы оно ни было организовано, имело своей целью избавиться от Стефании. Хотя в таком случае гадать, кто организатор, и не приходилось.
Леннард Огюстос, верховный и единый правитель Грейнцварта. Супруг Стефании.
Дождь лился стеной. Герман покинул административный корпус через заднюю дверь и вышел к плацу. Серая брусчатка потемнела, в трещинах была вода, она собиралась в ручейки и разбегалась во все стороны. А вода все прибывала. Сезон дождей – один из пяти хаотично сменяющих друг друга погодных сезонов Визании. Сказывалось влияние близкого Источника магии. За время обучения Германа дожди зарядили во второй раз, и каждый раз – неожиданно. Положение спасали воздвигнутые магами непромокаемые «коридоры» между учебными корпусами и основными зданиями. А вот от корпуса администрации к общежитию такого «коридора» не сделали. Герман поежился и сделал первый шаг под дождь.
Похоже, никто не собирался обсуждать с ним случившееся. Они не могли не понимать, что с этого момента все будет только хуже, опаснее. Сидеть и выжидать удобного момента больше нельзя, и если придется, Герман сам найдет способ раз и навсегда избавить свою принцессу от страхов прошлого.
– Что-то умник наш задерживается. – Рене нарушил гнетущую тишину столовой. Остальные курсанты успели поужинать, и занят был только столик команды № 13 второго курса второго потока. Стефания покосилась на пустое место Германа и его поднос – Берт позаботился о еде для опаздывающего брата. Очень на него похоже.
Рыжему никто не ответил, а он и не спешил продолжать, только активнее заработал челюстями.
– Не чавкай, – рыкнула на него Ситри, но как-то вяло, устало. Стефания покрутила в руках вилку с наколотым на нее помидором. За последний год она уже смотреть не могла на капусту и помидоры, но выбирать не приходилось.
– Ну, если он не придет, тогда я заберу его булки. – Рене потянулся рукой к подносу Германа, но тут же получил по ней вилкой. Помидорка сорвалась с зубьев и, откатившись к Берту, моментально попала в плен.
– Руки убери, – огрызнулась Фанни и на всякий случай отодвинула поднос подальше от наглеющего огневика. – Если он не придет, я сама ему их отнесу.
В столовой в этот день и впрямь расщедрились, каждому досталось аж по две булочки. Одна с жирной ароматной котлетой, от вида которой Стефанию сразу начало мутить, вторая – щедро посыпанная поплывшим в духовке сахаром.
Берт все это время как-то подозрительно молчал, только хрустнул последний помидор. За столом ощущалось странное напряжение, словно все ждали чего-то плохого. И чем дольше Германа не было, тем сильнее сгущались над столом сумерки. Или так казалось одной только Стефании.
– Это же твой муженек напал на базу? – все-таки заговорил Рене, лениво катая крохотную помидорку по тарелке. – Это становится небезопасным, а?
Стефания сникла, даже спорить не хотелось, хотя конопатая физиономия Вильтрауда всегда так и напрашивалась на скандал.
– Думаю, да. Герман сказал, что там был тот менталист, который на него работает, уж не знаю, как он это понял.
Рене насадил помидорку на зубцы, брызнул сок.
– А ты не догадываешься, типа?
– О чем? – удивилась Стефания, и в голову сразу полезли дурные мысли, одна хуже другой.
– Тогда молчу, сами разбирайтесь, – усмехнулся Рене.
– Мне жаль, что вам приходится рисковать, – честно сказала Стефания и поднялась из-за стола. – Правда жаль.
Она схватила со стола бумажный пакетик с булочками, обычно в такие Герман собирал после обеда и ужина все, что оставалось от десерта. Правда, Фанни никогда не видела, чтобы он потом это съедал.
Нужно было найти Германа, ведь за все это время им так и не удалось толком поговорить, обсудить то, в чем она наконец сумела ему признаться. Она не знала, что скажет ему, но испытывала острую необходимость быть рядом, видеть выражение его лица, читать по его глазам то, что не произносилось вслух. Неприятное, щемящее сердце предчувствие постоянно щекотало легкие и не давало вздохнуть. Рядом с Германом будет спокойней, по крайней мере так ей сейчас казалось.
В деканате Германа не оказалось, в комнате тоже. Никто из попавшихся на пути курсантов не видел Германа в общежитии, а в административном корпусе по коридорам вообще гулял ветер.
– Кого-то ищете, курсант Дидрик? – из неожиданно открывшейся двери деканата, возле которой Стефания оказалась во второй раз за последние четверть часа, выглянул Гротт и недовольно поморщился, поправляя очки на переносице. Из помещения дохнуло жаром, как из печки. Фанни спрятала пакет с ужином за спиной и сжала в пальцах. Всегда казалось, что Вальтер читает ее самые сокровенные мысли – не самое приятное ощущение, особенно когда есть то, что хочется ото всех скрыть. И сейчас заместитель декана окинул ее таким взглядом, что захотелось поспешно прикрыться.
– Он ушел минут двадцать назад. Куда – не отчитывался.
Взгляд из-под блестящих отполированных стекол снисходительно скользнул по ней в последний раз, и Вальтер скрылся, хлопнув напоследок дверью.
Германа видели идущим в корпус «Г» вместе с курсантом с первого потока, об этом Стефании доложил Вуди. Вместе с другими однокурсниками он разыгрывал прямо в парке какой-то непонятный спектакль, в последнее время он часто страдал подобной ерундой. Речь, скорее всего, шла о Вильяме Варме, и Стефании не очень нравилось, что Герман начал с ним общаться. Может, со стороны он казался таким идеальным, но в его взгляде читались какие-то совершенно звериные инстинкты. Стефания покачала головой. Герман же сможет о себе позаботиться…
– А ты не догадываешься, типа?