– Ну? – Беглец вопросительно наклонил голову.
– Короче, это снимает вопросы чисто медицинского свойства, препятствующие выходу наружу. Исследование организма не выявит у вас никаких отклонений. Хотя у вас могут остаться некоторые побочные последствия…
– Например?
– Ну… пониженная чувствительность к боли… такое иногда случается.
Вот такие пироги… ай да директор СЭС! Всех объегорил!
– Что ж вы думали, мы тут совсем серые, да? – усмехнулся Пётр.
– Эти аптечки… они все у вас?
– А вы как думаете?
– Так много? Где ж вы их все храните-то?!
Заметочка – не всё, видать, в подвалах СЭС лежит…
– Да есть у нас такие места…
– Извините, но это несколько меняет дело! – вскочил на ноги Владислав. – Вы позволите?
И его рука протянулась к аптечке.
– Можете взять – у меня с собою есть ещё.
Долго ожидать не пришлось. Пётр не успел ещё упаковать все найденное, как «тропический мужик» появился снова.
– Пойдёмте, нас ждут!
Около инкассаторского фургона прохаживались двое охранников, отошедшие чуть в сторону при появлении визитеров.
– Добрый вечер! – поздоровался Беглец, забираясь внутрь кузова.
А тесновато тут! Всё свободное пространство занято какими-то коробками и пакетами. Только и осталось места, чтобы кое-как присесть двоим – третьему пришлось стоять в дверях. По врождённой наглости Пётр тотчас же занял второе свободное сиденье.
Новый собеседник, мужик лет сорока, никак на это не отреагировал – воспринял как должное.
– Максим Павлович! – протянул он руку. – Будем знакомы!
Вот, значит, таинственный начальник кредитно-финансового отдела… ничего мужик, крепкий, не рохля.
– Пётр.
– Я знаю. К делу?
– Не вопрос. Что именно вас интересует?
– Вы, как я уже понял, не представляете никакую официальную структуру, так?
– Да. Мы вполне самостоятельное образование. Предвосхищая ваш вопрос – нас немного, но мы хорошо вооружены и имеем свои источники снабжения. Мы не стремимся к захвату территорий, нам вполне достаточно того, что на наши объекты никто не посягает.
– Нескромный вопрос – у вас есть профессионалы? Я имею в виду – в военной области?
– Да. МЧС – «Лидер», если вам о чём-то говорит это наименование. Ряд наших людей имеет за плечами опыт ведения боевых действий в условиях городской застройки. Есть и специалисты по партизанской войне.
– Простите, но ведь у вашего руководства должны же быть какие-то цели? Я сильно сомневаюсь в том, что вы собрались только для бегания по городу с оружием!
– Мы вообще не любители воевать – мины всё сделают за нас. А что до целей… так деньги ещё никому не помешали.
– То есть вы не собираетесь сидеть в городе вечно? – наклонил голову на бок банкир.
– Ровно до тех пор, пока это будет целесообразно. И пока будет давать возможность заработка. Как вы уже имели возможность убедиться, мы можем отсюда уйти в любой момент.
Собеседник прикусил губу.
– Скажите… – он приподнял с полки коробочку аптечки. – Этот товар у торговцев – ваших рук дело?
– Да.
– Зачем?! Вы же сдавали их по демпинговой цене!
– Зато теперь в вашем лице я имею заинтересованного покупателя. Так ведь? Да и не так уж много было нами продано…
Уже после, когда все обитатели временной стоянки улеглись спать, Пётр, забравшись в спальный мешок и закинув руки за голову, попытался как-то систематизировать полученные сведения. Нехилым подспорьем явились рассказы спасённого импортного медика – тот тоже знал достаточно много. Другой вопрос, что все они – и медик, и банкир – смотрели на ситуацию со своей кочки. И из-за этого не замечали некоторых нестыковок. Впрочем, это как раз понятно.
ЧВК и объекты, которые они охраняют, – это одна группировка.
Банк – другая.
Формально, разумеется, и те и другие состоят в одной корпорации. Даже делают одно дело.
Формально…
Так жизнь у нас – штука сложная и порой непредсказуемая.
И ответов, даже на самый простой вопрос, в таких условиях может быть куда больше, чем просто «да» и «нет».
Да, но…
Нет, но…
Возможно, да, и возможно, нет – и это ещё далеко не полный перечень вариантов.
Ещё несколько лет назад учеными был синтезирован один препарат. Ни разу не оружие и не отравляющее вещество – он разрабатывался исключительно как лекарственное средство. Для лечения некоторых видов психических расстройств и фобий. Приём препарата должен был вернуть людям чувство уверенности в себе и устранить страхи. Уж чего-чего – а разнообразных самострашилок народ себе напридумывал… Сегодня мы вот этого боимся, а завтра уже вон того. И так – по кругу.
А тут ещё и всевозможные «модные» течения…
Мол, быть мужественным и сильным – это отстой и устарело. Мир давно поменялся, надо быть мягче (размазнёй) и добрее (чтобы не мешать умным людям залезать в твой карман). И так далее и тому подобное…
И в какой-то момент вдруг оказалось, что заботливо выращенные страхи и фобии без всякой видимой причины превысили критическую массу – здоровенная толпа народу могла вдруг начать истерить по самому ничтожному поводу. Ладно ещё когда эта истерика грамотно подогревается и направляется тем, кому это положено, а если нет? Если вдруг переклинит башку у кого-то постороннего? А эффект толпы… штука жуткая и неприятная.
Нет, понятное дело, что против десятка тяжелых «браунингов» на БТР никакие фобии долго не проживут – воображаемые страхи очень быстро будут заменены вполне реальными. В виде плюющегося огнём БТР, например…
Но это нетолерантно и вообще негуманно.
В конечном итоге, вся эта буйная толпа – избиратели. И что намного важнее – налогоплательщики и потребители. Ну, перестреляем мы пару тысяч очумевших от какой-то надуманной проблемы дебоширов – и что? Налоги за них кто платить будет? Они их не платят? На пособии сидят? Ну и что?
Хотите сказать, что они ещё и не покупают ничего? То-то же…
А вы за пулемёт хватаетесь…
Не так надо действовать, совсем не так!
Вот и появился на свет Божий некий препарат. У пациентов, которых им лечили, несколько успокаивались нервы. Повышалось чувство самооценки и уверенности.
Хорошо?
Ну… как сказать. Если с самооценкой и уверенностью – оно все правильно, то вот с нервами – это вы, парни, что-то там не додумали! Как управлять спокойным человеком? Он ведь думать станет… анализировать… его же убеждать надо! Доказывать свою правоту. Нет, ребята, доказательства – это к судьям, у нас все гораздо проще.
Этот вариант препарата был признан неудачным. Но идею в целом поддержали. И уже следующий эксперимент дал многообещающие плоды.
Пациенты получили некоторое повышение выносливости и снижение болевого порога. Улучшился метаболизм и пищеварение (испытуемые с одинаковым успехом жрали кормовую брюкву и элитную ветчину – для них это было равнозначно), пациенты могли обходиться меньшими порциями еды, всё усваивалось гораздо лучше и эффективнее. Да, разумеется, были локальные трудности. Препарат по-разному действовал на людей. У кого-то усиливались одни способности и резко ослаблялись другие. Но общий результат обнадёживал.
Естественно, такими успехами заинтересовалось сразу много людей – но концерн тотчас засекретил все работы. А дабы избежать ненужных вопросов – перевёл все исследовательские подразделения в Россию. Здесь при наличии некоторого количества «нужных» людей во власти и толстого кошелька можно было долгое время морочить голову всем любопытным.
Любые же запросы европейских (и заморских) властей попросту игнорировались – тут не ваша юрисдикция, господа! Данное юрлицо зарегистрировано в России по местным законам… и на вас чихать хотело с высокой башни.
Дело пошло. В результате исследований выявились некоторые интересные вещи. Так, например, сочетание препарата с опрееленными, на первый взгляд, совершенно безобидными веществами могло резко усилить одни процессы и ослабить прочие.
Оказалось, что можно определённым образом запрограммировать результат.
Вопрос оставался за малым – срок действия препарата. Он был недопустимо коротким – всего неделя. Это при том, что производство стоило денег – и весьма серьёзных!
И как прикажете планировать какие-то длительные действия, опираясь на столь малые сроки?
Сменилась команда разработчиков – прежние оказались недопустимо консервативными в своих методах.
И вот тут…
Пётр так и не понял, а объяснить было некому – доктор и сам ничего толком не знал. Хотя и работал в российском филиале со дня его основания.
Словом, из разработчиков остался только один из четырех зачинателей этой идеи. Второй таинственным образом ухитрился угореть в собственной машине. Добро бы ещё зимой да в закрытом гараже… Такие случаи происходили достаточно часто. Нет – всё произошло летом! Среди бела дня да на открытой стоянке около многоквартирного дома!
Третий, быстро сообразив, что ничего хорошего его не ожидает, моментально исчез, бросив жену и малолетнего ребенка. Испарился, как лёд на ярком солнце, – бесследно. А его семья недолго проливала безутешные слезы – вскоре прошёл слух, что они живут почему-то на Урале, в одном из закрытых научных городков. И ладно бы, если это касалось мужа! А его супруга была вообще недалёкой бабёнкой, бывшей манекенщицей. Сказать, что в её мозгах насчитывалось более трех извилин, – невообразимо ей польстить. Осторожные попытки что-либо выяснить были пресечены российскими спецслужбами с невообразимой жестокостью. По слухам, чуть ли не десяток человек около того города прикопали…
Четвертый же, холостой и одинокий мужик, самый старый в этой компании (40 лет, подумать только!) и вовсе повёл себя самым возмутительным образом. В один, далеко не самый прекрасный день, он выступил в Питере на пресс-конференции. И столько там всякого наговорил… Город были вынуждены спешно покинуть около десятка человек. И не самых бездарей, к сожалению. Самое же неприятное состояло в том, что дома их ожидали представители следственных органов. В некоторых деяниях указанных персонажей внезапно усмотрели признаки преступления.