Центр обработки информации.
Отстранение, трибунал, приговор, подумал Тиран. Он встряхнулся, гоня прочь дурные предчувствия, и с решимостью самоубийцы направился к брезентовому шатру. Комиссар Рюйсдал следовала за ним, как привязанная. С приставкой «Т» или без, комиссар была настоящим телохранителем.
— Стой, кто идет! Вход запрещен!
Звонкий щелчок предохранителя «Бликсема» — для убедительности.
— Управление научной разведки!
— Представьтесь!
— Адъюнкт-генерал Бреслау, ответственный за объект!
Тиран ткнул удостоверение в физиономию часовому. Над «корочкой» всплыл шарик служебной голограммы.
— Положите руку на идентификатор!
Тиран впечатал ладонь в сканер, установленный на высокой штанге.
От такого напора часовой едва не отдал Бреслау честь. Лишь титаническое усилие позволило ему сохранить самообладание.
— Вас нет в списке допущенных.
— Это мой объект!
— Вас нет в списке…
— Списки здесь составляю я! Что неясно, капрал?!
— Вас нет…
— Отстранение, — задумчиво произнес Тиран. Он не знал, что улыбается, и не знал, как улыбается. — Трибунал. Приговор.
Рыбой, выброшенной на берег, часовой открыл рот. Закрыл, открыл снова.
— Отстань от капрала, адъюнкт твою мать! — гаркнули в шатре. — У него приказ. Эй, капрал, ты его проверил?
— Так точно! — К часовому вернулся дар речи.
— Кто такой?
— Ян Бреслау, управление научной разведки!
— Большая шишка! Хрен с ним, пропускай.
— Я не один, — предупредил Тиран. — Со мной телохранитель.
— Зажрались, научразики! — В голосе сквернослова прорезалось восхищение, крепко разбавленное издевкой. — Капрал, проверь, кто такой.
— Осмелюсь доложить: кто такая!
— Баба?
— Женщина.
— Ну да, понял: тело хранит… Проверяй давай!
Пухлая ладонь Линды опустилась на идентификатор:
— Адъюнкт-комиссар Линда Рюйсдал, служба Т-безопасности!
Капрал, что называется, пустил петуха, едва не уйдя в ультразвук. Кажется, с Т-безопасностью у него были связаны травмирующие воспоминания детства.
— Эй! У вас там адъюнкты кончились? Третьего нету?
— Никак нет!
В шатре фыркнули: ни дать ни взять лошадь.
За столом, в центре паутины проводов, восседал здоровяк в полевой форме без знаков различия. В свете холодных флуоресцентных ламп, установленных на штативах, наголо депилированный череп здоровяка пускал стаи зайчиков.
— Паук?! — выдохнула Линда.
Тиран уже знал, кто их ждет: живая легенда спецслужб. Крепкое словцо лезет на соленое? Ищи Паука. Но откуда его знает комиссар Рюйсдал? Встречались по службе?
— Линда? — удивился Паук. — Рюйсдал? Почему Рюйсдал?
— По мужу, — объяснила комиссар. — Рада тебя видеть.
— Ну да, по мужу… Ты изменилась, детка.
— Я давно не девочка. А ты все тот же.
— Ну да, не девочка…
Что-то личное, догадался Тиран. Личное и давнее.
— К делу! — опомнился Паук.
Без малейшей приязни он взглянул на Бреслау:
— Твой шеф дал добро. Сказал: раз ты здесь, работай. Голову тебе он оторвет, но потом. Главный тут я. Станешь хвост задирать — вылетишь птичкой с фитилем в заднице. Будут вопросы, задавай.
— А ты ответишь? — не удержался Тиран.
— Как карта ляжет. Все ясно?
С Тираном давно так не разговаривали. Счастье, отметил Тиран. Выполнять приказы? Снять с себя всякую ответственность? Разумеется, счастье. Голову оторвут не сейчас, потом? Счастье, без вариантов.
— Нам нужен выделенный канал, — вмешалась Линда. Комиссар и без эмпатии отлично прочувствовала ситуацию. — Канал и доступ к информации.
— Без проблем. Эй, Вилли!
— Ну? — буркнул кто-то басом.
— Сделай два стула, кофе и выходной дубль! Кофе мне, остальное им!
Паук прилетел с паучатами. Двое техников заканчивали монтаж портативной рамки гиперсвязи, третий распаковывал контейнеры с оборудованием. Дальше, за штабелем складных стульев, обустроился рай, оборудованный кофейным мини-автоматом.
— Нам нужна уже отсортированная информация, — предупредил Тиран.
— Рад стараться! Полный сортир информации!
У Яна Бреслау сегодня было плохо с чувством юмора. У Паука, видимо, тоже, потому что он уточнил, кривя рот:
— Только успевай выгребать…
Вилли подсоединил сдвоенный терминал, висевший, по словам техника, на едином канале. Над терминалом всплыла пара голосфер. Подвинуться Паук и не подумал, Тиран с Линдой пристроились за торцом стола, плечом к плечу. Им повезло, что Паук обожал визуализацию. Безумная мешанина видеофрагментов, статичных снимков, голосовых отчетов, текстов, таблиц, динамических диаграмм и столбцов цифр разделилась на потоки, превратилась в струи цветных жидкостей. Через воронку с фильтром каждая струя вливалась в пузатую бутыль. На бутылях красовались этикетки: «Нападавшие», «Потери», «Кто накосячил», «Повреждения», «Пропавшие», «Неведомая хрень». Подавив чисто профессиональное желание начать с последней, Тиран плеснул себе изо всех емкостей, выискивая резюмирующие файлы. Это была та еще каторга: резюме дополнялись на ходу, временами меняя смысл на прямо противоположный.
Судя по количеству обгорелых пятен, оставшихся в бункере после самоподрывов, нападавших было восемь. Солдаты охраны — те, кто выжил, — свидетельствовали: атаковали брамайны. Цену их показания имели нулевую: записей не сохранилось. А это что? На видео две овчарки и киноид-модификант, уже знакомые Тирану, обнюхивали ничем не примечательный клочок земли на опушке леса. Первая овчарка вдруг разразилась злобным лаем, вторая затрусила прочь, отбежала метров на десять и виновато заскулила, вертясь на месте.
— Здесь сидел человек, — доложил киноид. — Возможно, координатор атаки. Он пришел вон оттуда. — Киноид показал рукой. — Отрезок следа — все, что у нас есть. Полагаю, координатора доставили и эвакуировали по воздуху. Надо поднять записи спутникового наблюдения. Местность мы прочешем, но на результат я бы не надеялся…
Файл схлопнулся.
Потери, оценил Тиран. Тринадцать убитых, пятеро раненых. Пропавших без вести двое, Натху и Гюнтер Сандерсоны. Повреждения: все системы бункера, кроме простейшей механики. Кристаллобазы испорчены. Часть данных подлежит восстановлению, часть утеряна безвозвратно. Проблемы с энергоснабжением: ссылка в виде водопроводной трубы вела в заветную бутыль с «Неведомой хренью».
Сделав глубокий вдох, Тиран нырнул в трубу.
— …впервые вижу! — Резюме озвучивал вислоусый дылда, облаченный в такую же, как у Паука, полевую форму без знаков различия. Форма висела на дылде, как на вешалке: он надел ее хорошо если второй раз в жизни. — Реактор мало что заглушен: за секунды ушел месячный запас топлива! Потому реактор и встал: энергия отрубилась и новая порция из буфера не поступила. Знали бы вы, что творится в коммуникациях!
Дылда продемонстрировал кусок кабеля в обуглившейся изоляции; помутневший фрагмент волновода. И далее: оплавленный эмиттер, растрескавшуюся, местами почерневшую кристаллобазу, аккумуляторную батарею, на которой не горел даже индикатор разряда.
— Аномальные скачки напряжения и силы тока. Изменение волновых параметров. Все источники питания истощены в ноль, даже автономия. Перераспределение потоков, наведенные эффекты, как от электромагнитной бомбы…
Эксперт заговорщицки придвинулся к самой камере. В кадре остались губы, усы и ноздри. Из ноздрей торчали жесткие волоски.
— Они тут антиса держали. Мальчишка и стартанул, будьте уверены. В бункере повреждений, считай, нет, — думаю, парень в энергосеть вошел, оттуда и стартанул. Бред? Как хотите. Только выглядит все именно так…
Гудя басом, вспыхнула рамка гиперсвязи:
— …засекли три волновых объекта. Первый определен как Натху Сандерсон — волновой слепок полностью идентичен. Второй имеет характерный спектр брамайнского антиса. Спектральные характеристики третьего уточняются…
— Запись, — буркнул Паук. — Сейчас нарою посвежее.
Ждали, охнул Тиран. Ждали в космосе. Мы сами их пригласили! Знали об операции по захвату, были начеку. «Первый определен как Натху Сандерсон, второй имеет характерный спектр брамайнского антиса…» Кешаб с компанией уведут Натху на Чайтру. Нет, уже увели…
— Ну да, конечно. Все дерьмо мира на нашу голову…
— Не все, — подсказали из-за спины.
Сперва Тиран увидел, как вылезают из орбит глаза Паука, как бледнеют щеки сквернослова, а нос заостряется, словно у покойника, — и лишь потом, рассчитывая на худшее, обернулся к подсказчику.
— Добрый день, — поздоровался Кешаб Чайтанья.
Секундой ранее лидер-антис расы Брамайн материализовался в шатре, перейдя из большого тела в малое без лишних спецэффектов. Казалось, гость прятался за кофейным автоматом, а не мотался волновым сгустком на орбите Ларгитаса. От присутствия великана под брезентовым куполом сразу сделалось тесно. В воздухе повис резкий запах пота: в это было трудно поверить, но Кешаб нервничал.
— Если позволите, я бы хотел переговорить с вами. — Кешаб обращался к Яну Бреслау, безошибочно определив высокое начальство. — Я бы очень хотел переговорить с вами.
Голос антиса звучал ровно и вежливо. Так ровно и вежливо, что это наводило на мысли о психопатах и смирительных рубашках.
— О чем? — выдохнул Тиран.
— О ком. Об антисах Ларгитаса.
Множественное число, отметил Тиран. Он сказал: антисы Ларгитаса. Это ведь ты был рядом с Натху, да? Почему ты бросил мальчишку на произвол судьбы? Почему спустился ко мне?! Что ты знаешь, Злюка Кешаб? Что ты знаешь, чего не знаем мы? О да, я тоже хочу переговорить с тобой, я очень этого хочу. Голову мне оторвут потом, значит мне пока что есть чем говорить.
— И еще. — Сложив ладони перед грудью, Злюка Кешаб поклонился часовому. Капрал только что шагнул в шатер и взял антиса на прицел. — Уберите, пожалуйста, оружие. Вы же не хотите, чтобы я взлетел?