Копландом, ему больше не хотелось быть объектом для насмешек и бременем для всей группы. Он стремился доказать, что может быть полезным, и очень мечтал, если, конечно, такое возможно, найти разгадку всего этого дела.
Но вдохновение к нему не приходило. Он тупо глядел на двух мужчин на снимке. Было ясно, что они вместе отдыхали на пикнике, который устраивала фирма. Неизвестный мужчина был моложе Сайкса и гораздо лучше одет. Значит, он богаче Сайкса и не такой тип, чтобы общаться с бывшим полицейским. Судя по квартире Сайкса, едва ли можно было сказать, что он хорошо обеспечен и может позволить себе отпуск или какие-то развлечения. Конечно, можно предположить, что он — один из тех странных типов, которые прячут тысячи долларов в пластиковых пакетах по всему дому.
Но Ньюмен в это не мог поверить. Что-то подсказывало ему, что это был пикник, устроенный фирмой «Девлин-Макгрегор» — на мужчинах на фотографии были легкие куртки с символикой и названием фирмы. Он, конечно, мог показать этот снимок представителям фирмы и задать им все необходимые вопросы. Но его чутье говорило ему, что это была паршивая идея. Если кто-то еще в компании был связан с Сайксом в разных делах, то там навряд ли дадут верную информацию, да Ньюмен и не хотел, чтобы там знали о том, что полиция интересуется Сайксом.
Нет, он должен додуматься сам. Тем более, что опять же интуиция подсказывала ему, что ответ был прямо там, на фотографии. Именно на ней ключ к личности незнакомца. Что-то такое, что он уже подсознательно отметил, но никак не мог выйти на верное решение.
Он открыл ящик стола, достал оттуда увеличительное стекло и начал через него разглядывать молодого, хорошо одетого человека. Но особенного в нем ничего не было: на пальцах никаких перстней или колец, не было даже следа от кольца, если вдруг он долго его носил и недавно снял. Его кроссовки были самой лучшей фирмы — сто долларов за пару, последняя модель. Часы фирмы «Ролекс».
Ньюмен нагнулся еще ниже и начал чуть ли не носом водить по снимку. Ему очень хотелось отыскать решение и снасти свою подмоченную репутацию.
«Молния» на куртке этого человека была расстегнута, рукава закатаны — видимо, день был теплым. Из-под куртки виднелась спортивная рубашка, на левом кармашке которой был какой-то другой знак и буквы «Ч.М.Г.»
Ньюмен положил увеличительное стекло поверх фотографии и перевел взгляд на годую стену перед собой.
Ч.М.Г…. Ч.М.Г? Он где-то уже видел эти буквы недавно в связи с Ричардом Кимблам. «Ч> — вероятно, означает «Чикаго», а «М.»… — «медицинский»? — вслух рассуждал Ньюмен. — Чикагский медицинский…
И вдруг — как вспышка!
«Г.» — эхо «госпиталь»!
Чикагский Мемориальный — не медицинский — госпиталь, где столько лет работал Ричард Кимбл.
Ньюмен встал, вытащил фотографию из-под увеличительного стекла и «бросился в коридор.
— Инспектор Джерард!
Когда он пронесся мимо дверей другого кабинета, Бигс крикнул ему:
— Сэм пошел навестит Николса.
Ньюмен повернул обратно и влетел в кабинет к Бигсу. Тот сидел, положив вытянутые ноги на стол, хмурясь над своей рабочей картой. Ньюмен помахал фотографией перед его носом.
— Я знаю, где он работает!
Глаза Бигса расширились, он снял ноги со стола и встал.
— Ну да? Черт побери! Поехали!
Джерард наблюдал:, как Чарльз Николс вышел из конференц-зала гостиницы и направился к дверям холла и тут вдруг отпрянул, увидев ожидавших его Джерарда и Ренфро.
Можно было только восхищаться, как быстро он взял себя в руки. Только какую-то долю секунды в глазах его метался ужас, смешанный с желанием броситься бежать от них.
Но потом он быстро справился с собой, таи быстро, что Ренфро, казалось, не заметил его секундного замешательства. Доктор подошел к двум мужчинам и изящным кивком головы приветствовал их.
— Мистер Джерард, здравствуйте.
— Здравствуйте, доктор. Можете уделить мне несколько минут? — и Джерард повел подбородком в сторону опустевшего конференц-зала.
Николс согласно кивнул. Они втроем прошли в зал, и Ренфро закрыл двери. Николс смотрел на Джерарда с любезно-бесстрастным выражением лица. Слишком любезным, как показалось Джерарду.
Он подождал, когда к ним подойдет Ренфро, и вручил Николсу фотографию, где были изображены Сайкс, рыба и еще один мужчина. Николс посмотрел на фотографию, но никак не отреагировал.
— Мужчина слева — Фредрик Сайкс, — пояснил Ренфро, глядя через плечо Николсу. — Он работает в службе безопасности фирмы «Девлин-Макгрегор». Кимбл залез к нему в квартиру.
Николс покачал головой.
— Я не знаю его, — он вернул снимок Ренфро и, глядя на Джерарда, добавил: — Вы, по-моему, отчаялись его поймать, мистер Джерард. Я же говорил вам, что вы его не найдете.
Джерард уставился на него своим Взглядом, но ничего не ответил. Тут что-то было не так, на что он не мог точно указать пальцем, но у него не было сомнений, что Николс жжет. И ложь эта была какая-то холодно-отполированная, чтобы быть похожей на защиту друга. Здесь была нечто большее, чем обман.
— Доктор Кимбл не обращался больше к вам за помощью, не так ли? — спросил Джерард.
Николс даже глазом не моргнул, не отвел взгляд и не пытался ответить тем же немигающим выражением Джерарду.
— Нет. Кажется, мы уже говорили на эту тему. А теперь прошу простить…, — он двинулся к дверям.
— Доктор Николс, — тихо позвал Джерард, и Николс вдруг остановился не оборачиваясь. — А вы знаете другого человека на снимке?
И он еще раз протянул фотографию Николсу.
Николс медленно повернулся, еще раз взглянул на снимок и покачал головой:
— Я никогда его раньше не видел.
И ушел, закрыв за собой дверь. А Джерард некоторое время молча смотрел перед собой.
Устроившись в углу лаборатории, Кимбл пыхтел над списком имен больных, биопсию печеночной ткани которых он посылал Кэти. Ему все еще везло: Кэти сообщила, что эти образцы хранятся два года и только потом их отправляют в архив.
Но даже несмотря на это радостное сообщение, Кимбл чувствовал, что по мере приближения конца его поисков в нем растет паническое чувство. Что, если Ленц или Сайкс узнали о тех повторных запросах на биопсию печеночной ткани, которые Кимбл делал для страховки, отправляя их в лабораторию Кэти Валунд, и уничтожили их?
Нет, такое невозможно! Ни один человек, связанный с созданием «провазика» или с компанией «Девлин-Макгрегор», не знали о том, что он отправлял что-то Кэти для перепроверки, и никто даже подозревать его не мог, поскольку он делал это вопреки принятым правилам. Даже сама Кэти так была поглощена работой, что не придала значения таким странным методам и не спросила его об этом. Но когда первые подозрительные результаты биопсии вернулись от Ленца, Кимбл сразу начал параллельно отсылать образцы Кэти, чтобы подстраховаться на случай небрежной, как он думал, работы лаборатории Ленца.
В конце концов он сходил бы к Кэти и сверил ее результаты с результатами, полученными от Ленца, но… его жизнь резко изменилась, прежде чем он успел это сделать.
Перебирая карточки с именами пациентов, Кимбл неожиданно почувствовал себя вне времени, сторонним наблюдателем: он вернулся к своей жизни год назад и четко определил тот момент, когда его судьба вдруг резко изменилась.
Элен не должна была погибнуть. Ему следовало прийти сюда год назад, сравнить анализы и разоблачить Ленца и фирму «Девлин-Макгрегор». И тогда они с Элен были бы счастливы.
А вместо этого он — беглый преступник — стоял сейчас подле Кэти Валунд и всеми силами пытался отыскать какую-угодно улику, которая смогла бы оправдать его, восстановить его доброе имя. Так или иначе, но он оказался на той дороге, которая не имела с ним ничего общего, и на которую его не смели толкнуть.
Он вернулся к действительности и понял, что смотрит на стопку стеклышек, на которых было написано: «Р. Кимбл». Он схватил их и бросился к Кэти, сидевшей за микроскопом. Она отложила срез, который рассматривала — один из присланных Ленцем из опытной группы на предмет изучения «провазика» — и взяла образцы из рук Кимбла.
— Ну что ж, посмотрим, — пробормотала она и нагнулась над окуляром. — Гм…
Кимбл придвинулся к ней.
— Большинство этих пациентов были бедняками. Никаких сведений о них и их родственниках, никакого контроля после обследования и приема препарата. Кто может доказать, что они не обратились в госпиталь уже с больной печенью?
Пока он рассуждал, Кэти один за другим молча просматривала срезы. Морщинки у нее на лбу становились заметнее, пока она в конце концов откровенно не нахмурилась.
Кэти повернулась к Кимблу и, отодвинувшись от микроскопа, махнула ему рукой, приглашая посмотреть самому.
— Тот, что справа, — образец из присланных тобой. Там явная картина воспалительного процесса, да еще полно эозинофилов. Когда видишь все это плюс скопление желчи, то возникает классическая картина…
— … лекарственного гепатита, — закончил за нее Кимбл, поднимаясь со стула.
Она утвердительно кивнула.
— Я потрясена. А теперь посмотри вот на это…
Она достала срез из коробочки образцов Ленца и положила его под микроскоп, подрегулировала четкость, чтобы было лучше видно, и снова отошла, уступив место Кимблу.
— Согласно отчетам, это срез ткани той же самой печени.
Кимбл внимательно разглядывал образец. Разница между двумя срезами была очевидной.
— Абсолютно нормальная, — подтвердил он, выпрямляясь.
— Это явно срез с другой. печени, — сказала Кэти. — Ах, сукины дети…
Кимбл потер руками лицо, внезапно почувствовав безнадежность положения и усталость от слишком многих бессонных ночей.
Но как мы докажем, что именно их срезы взяты не от тех пациентов? Они ведь могут сказать, что это я специально подложил такие образцы, чтобы оправдаться…
— Ну-ка, смотри, — она снова отодвинулась от микроскопа, — видишь это небольшое поле разветвленных желчных протоков. Это комплекс фон Ма-енберга. Наблюдается лишь у двух процентов населения. А у Ленца такая картина на всех шести срезах.