гадать которые невозможно.
Хорош ли мир, в который мы попали? Возможно, и тут есть свои недостатки. Однако мне он пока представляется царством гармонии Разума и Природы, местом, где эти две формы существования материи не противопоставлены друг другу, а находятся в органичном единстве, о котором мы не можем и мечтать, которого мы никогда не достигнем при нашим подходе к решению задач, стоящих перед нашей цивилизацией.
Мы, оказавшиеся тут, не поняли ещё и тысячной доли мудрости существ, называющих себя айтано. Но хочу сказать: чтобы можно было понять этот мир, этих людей, прежде всего, попытайтесь представить себе разум, который с первых же дней своего возникновения инстинктивно — иначе пока сказать не берусь — не противопоставлял себя природе, окружающей среде, а упорно шёл к единству с ней, не переделывал природу «под себя», как поступаем мы, а стремился слиться с ней, как бы стать самой Природой, осознающей себя в разумной форме.
Я, безусловно, упрощаю суть явления до степени, доступной мне самому. Представить и понять всё это до конца нам будет сложно, очень сложно, но я уверен — возможно. И я надеюсь, что день, когда люди нашей вселенной смогут сравняться с людьми Айтано и других здешних планет, наступит, хотя и не скоро.
Войдите сюда с желанием понять и с чётким осознанием факта, что путь этого народа правильнее нашего, что несмотря на космические корабли, ядерную технику, мощное оружие — одним словом, все атрибуты цивилизации, отсутствующие здесь в нашем понимании, этот народ ушёл неизмеримо дальше нас. Отбросьте ложную гордость! Взгляните объективно на принципы и мораль развития нашей и остальных, известных нам, цивилизаций. Этот принцип состоит в постоянном потреблении от природы и, видимо, его кризис не за горами. Здесь всё иначе, всё! Другая наука, другая культура, другая мораль. По нашим понятиям, например, здесь нет сострадания, но здесь нет ущемлённых в чём-либо, их никогда и не было, насколько ми поняли.
Можно ли представить подобное? Нам многое придётся менять в себе, если мы захотим понять этот мир. Возможно, кое-кого он испугает, кого-то обратит в бегство, а у кого-то вызовет злобу. Но сразу хочу предупредить, чтобы не возникла тщетная надежда завоевать этот мир силой оружия: воевать с этим народом в нашем понимании невозможно!
Я заканчиваю писать, скоро рассвет, и мы стартуем, точнее — айтано доставят наш корабль непосредственно к точке «выхода». Мои товарищи просили меня не оставлять подобных записей, как плохую примету, что мы можем не вернуться, поэтому я не хочу, чтобы они видели меня с пером в руке.
Я уверен в благополучном возвращении в нашу вселенную, но мало ли что может случиться? Даже айтано не знают будущего, но и они считают, что было бы ужасно — знать что-то заранее. В одном же я уверен полностью: мы несём нашим народам небывалое открытие!
Мирт Джилаун,
доктор естественных наук
Центра Космических Исследовательской Силонта, руководитель группы «Пятно»,
12 фальтар, год 3544»
Капитан закончил чтение и посмотрел на сидевших рядом с ним людей.
— Н-да, — протянул Овево Конмаун, — а доктор-то не зря опасался: того, что все они будут уничтожены, не предвидели даже эти, как их, айтано…
Чехотер почесал затылок.
— Уж больно сложно представить себе такое, — сказал он, — чтобы высокое развитие сочеталось с отсутствием техники…
— Джилаун ведь пишет, что нам трудно это представить! — воскликнул Лавар. — Тут цивилизация совсем не нашего типа!
Капитал Договар усмехнулся:
— Как уже говорил Прило, то, что мы с ним оба чудесном образом исцелились — лучшая справка об их уровне развития.
— Конечно, — подхватил Лавар, — а радиоактивное заражение!
— О чем тут говорить! — кивнул капитан. — По-моему, теперь сомнений в реальности этого «другого» мира быть уже не должно, а, господин майор? — Он посмотрел на Малвауна. — Или вы всё надеетесь, что из-под земли вырастет взвод ваших солдафонов и генерал Лирон в придачу?
Майор, пока читали письмо, вытащил сигарету и сейчас курил, глубоко, с остервенением затягиваясь. В душе у Малвауна царило смятение. Сколько раз за последние дни перед ним вставала надежда на продвижение по службе и повышение звания, и в который раз всё рушилось. Сейчас он уже понимал, что все надежды, что их забросило на окраинную планету в пределах владений Имперской Республики, на то, что где-то рядом окажется пограничная база пошли прахом. Но примириться с тем, что всё кончено! Да ещё этот сосунок смеётся — у Малвауна потемнело в глазах.
Он швырнул сигарету в ближайший валун с такой силой, что окурок рассыпался искрами, и вскочил. На мгновение злоба и отчаяние совершенно помутили его рассудок.
— Издеваешься?! — закричал майор, выхватил пистолет и трижды в исступлении нажал на спуск.
Капитан инстинктивно вскинул руки, как будто хотел закрыться от пуль, но выстрелов не последовало. Малваун продолжал давить на спусковой крючок ещё и ещё, но курок только сухо щёлкал. Чехотер, Овево, Лэвар и Наконт Формаун на мгновение опешили, а потом вскочили, чтобы броситься на майора, но тут раздалось лёгкое позвякивание: на верхнюю плоскую сторону лежавшего рядом ящика со снаряжением один за другим подали пистолетные патроны.
Казалось, патроны падают, возникая прямо из воздуха. Их упало ровно двадцать штук, столько, сколько находилось в обойме армейского пистолета системы «император-три», который держал в руках майор. Один патрон откатился к краю ящика и упал на песок.
Все застыли на месте. Несколько секунд майор очумело смотрел на кучку патронов, затем хихикнул, швырнул пистолет в сторону и осел как подкошенный, обхватив голову руками и раскачиваясь взад и вперёд.
— Ого… — пробормотал Наконт Формаун.
Капитан Договар провёл ладонью по лицу и глубоко вздохнул.
— Как будто второй раз родился! — сказал он; Формаун кивнул.
— Если уж всё считать, — усмехнулся Прило Бронит, — то третий раз.
Чехотер выбрал из аптечного ящика пару таблеток и подал их майору.
— Примите, господин майор, — сказал Корути с явной неприязнью в голосе.
Малваун, ни на кого не глядя, взял таблетки. Овево Конмаун открыл рот, явно собираясь что-то сказать, и вдруг замер, уставившись широко раскрытыми глазами куда-то через плечо Лавара. Все невольно повернулись в направлении его взгляда.
15.ВСТРЕЧА.
По кромке пляжа у самой воды, направляясь к лагерю, шли два человека — мужчина и женщина. Они подошли к стоявшим в замешательстве людям и остановились в нескольких шагах, приветливо улыбаясь. Даже майор поднялся на ноги и сейчас стоял, вместе со всеми разглядывая незнакомцев — хозяев этого мира.
— Здравствуйте! — мужчина и женщина говорили на правильном языке Силонта. Растерянные в конец люди пробормотали ответное приветствие.
Всем бросилось в глаза, что незнакомцы были одеты в обычные лёгкие пилотские комбинезоны. Капитан пристально вглядывался в их лица. У него скользнула мысль, что, возможно, никакая это не «параллельная вселенная», а прав майор, и где-то рядом находится база Космического Флота Имперской Республики, и эти двое оттуда, но тут же Договар понял, что всё не так. Он просто почувствовал. Кроме того, даже, если не вспоминать чудесного исцеления, это не могли быть люди с Силонта: там капитан никогда не видел таких лиц.
Странности в чертах не было никакой, все пропорции привычные, обычные человеческие лица, очень красивые, но что-то в них говорило, что люди эти не принадлежат ни к одному из народов в пределах и вне Имперской Республики. Больше всего Договару эти лица напоминали лица с картин древних художников, сейчас так не рисовали. В них была та же жизнь, сила, чистота и ясность взгляда, и вместе с тем что-то неуловимое, загадочное, что, казалось, и не скрыто вовсе, но ускользает от понимания потому, что создатель знал очень много, а тот, кто взирает на эти лица просто не готов к понять всё то, что он знал.
— Вы! — вдруг с надрывом крикнул майор Малваун и так неожиданно, что все вздрогнули. — С какой базы? Номер эскадры? Что всё это значит?
По лицам незнакомцев скользнули улыбки.
— Не стоит так волноваться, — сказал мужчина, — ваших баз здесь нет, и баз нашартмаков или ещё кого-то тоже, — добавил он, опережая готовое сорваться с губ майора, восклицание. — Всё, о чём вы читали в записях, взятых на станции — правда, мы именно те, о ком пишет ваш доктор Джилаун. То, что он понял о нас, истолковано им довольно своеобразно, но можно считать, что в коротких записках Джилаун отразил положение вещей достаточно точно. Пусть вас не обманывает наш внешней вид: мы не всегда такие, хотя, можно сказать, это наше основное или исходное состояние. Общаемся мы тоже, как правило, иначе. Ну а одежда, — Он кивнул на свой комбинезон, — это лишь для того, чтобы выглядеть как можно более привычно для вас. Мы пришли, мы полагаем, что настало время.
— Может быть, мы присядем, чтобы поговорить? — спросила женщина.
— Да, — кивнул мужчина и бросил быстрый взгляд на капитана: — У вас ведь принято вести серьёзные разговоры сидя?
Договар несколько заторможено кивнул, и на песке неожиданно появились десять простых стульев, расставленных правильным кругом.
— Прошу вас, — Мужчина жестом пригласил садиться.
Капитан несколько нетвёрдым шагом направился к стулу — ему казалось, что он бредит. Встретившись глазами с Наконтом Формауном, по его обескураженному лицу он понял, что и Наконт переживает нечто похожее.
— Ну и ну, — пробормотал Овево Конмаун.
Когда сели все, включая майора, рот которого по-прежнему был перекошен в гримасе, мужчина сказал:
— В нашем лице вы столкнулись с цивилизацией, которая при всём подобии физических свойств наших планет и миров развивалась совершенно иначе. Разумеется, вы можем сказать то же самое.
Его спутница слегка повернула к нему голову; мужчина на мгновение замолчал.
— Да, я прошу прощения, — Он улыбнулся, — за то, что не представился. У нас есть имена, но в силу определённых причин представление при встрече в вашем понимании у нас отсутствует: просто у нас все знают всех. Так вот, мою подругу зовут Кара — звукосочетание для вас вполне привычное, а меня Арт. Вдвоем мы появились для большей наглядности, чтобы было ясно, что в исходных данных наши народы чрезвычайно схожи.