– У вас очень хорошие дроиды…
– Эти? Ничего такого. Самые обычные. Просто они инженерные. Ты много таких комплексов вообще видел?
– Нет. В первый раз сталкиваюсь…
– Все дроиды делятся обычно на два класса – инженерные, как здесь, и технические. Ремонт могут производить оба класса, но инженерные более специализированы, поэтому такие работы проводят куда быстрее обычных, которых обычно используют техники.
– Да…
Кивнул парнишка согласно.
– А мои – одни из новейших. Да и опыта у меня хватает.
– Это я понял!
Радостно воскликнул Мек.
– Мало кто может определить тип корабля без диагноста. Тем более, как я понял, мой «Бонус» большая редкость в этих местах.
– Верно.
Кивнул подтверждая, Михх.
– Здесь обычно работают на «Фартах», «Метрах», «Матронах». Изредка попадаются старые военные шахтёры, но, как я сказал, довольно редко. У тех хотя и стоит по умолчанию минимкомплекс, зато трюм из-за этого меньше. Ненамного, но всё-таки.
– Это верно…
Оба некоторое время помолчали, потому что дроиды, наконец, отсоединили последние болты и потащили массивное яйцо реактора из корабля. Михх напрягся – операция была несложной, но из-за веса приходилось быть особенно внимательным, чтобы неудобной формы тяжесть не кувыркнулась в захватах дроидов, выглядевших крошечными муравьями рядом со страусиным яйцом. Мек же сообразил, что отвлекать сейчас инженера разговором чревато. Внезапно ангар тряхнуло.
– Что за…
В сердцах выругался Михх, когда массивное яйцо покачнулось. Повинуясь командам дроиды шустро закончили работу, утвердив реактор в специальные держатели. Вдруг взывал сирена.
– Какого…
Мек напрягся, затем повернул побледневшее лицо к парню:
– Нападение…
– Нападение?!
Не поверил услышанному Михаил, но в следующее мгновение правота слов владельца «Бонуса» подтвердилась. До ушей парня донёсся скрежет рвущихся конструкций, и он похолодел – дочка! Ассара! В этот миг калитка в воротах ангара начала раскрываться. Оба мужчины синхронно взглянули на появившийся в проёме силуэт женщины с ребёнком, когда вдруг позади тех полыхнуло ослепительное пламя. Гравитележка с ребёнком буквально влетела внутрь ангара, вбитая в проём взрывной волной. Один из дроидов в отчаянном прыжке успел перехватить платформу, повинуясь команде. Сам же Михаил бросился к выходу, в три прыжка преодолев двадцать метров. Подскочив к калитке, замер, затем вдруг захлопнул массивную толстую створку. Затем побрёл назад. Мек поразился переменам произошедшим буквально за мгновение с инженером. Погасший взгляд, опущенные плечи. Подойдя поближе, тот вдруг уселся на пол. Подсеменил дроид с ребёнком. Руки парня вытащили спящую малышку изнутри устройства, внимательный взгляд сразу отметил, что с той всё в порядке, и девочка даже не проснулась…
– Твари… Да как они посмели…
Михаил буквально прорычал эти слова. Алл отшатнулся – в услышанных им звуках непонятной речи он услышал лютую злобу. Инженер рывком выпрямился, затем повинуясь беззвучной команде за ним построились дроиды. Михх обернулся к владельцу корабля:
– Извини, но пока ремонт откладывается. Эти сволочи убили мою жену и покушались на жизнь моего ребёнка… Уничтожу! Всех! Без жалости!
Бросил пылающий гневом взгляд на съёжившегося ещё больше человека и шагнул к выходу, неся дочку на руках. Дроиды послушно засеменили за своим хозяином…
…Пока Мек занимался восстановлением и ремонтом их «Бонуса», Ирина решила подтянуть кое-какие базы и, оплатив разгон, позволяющий увеличить скорость усвоения знаний, легла в местном медцентре в капсулу. Поэтому, когда в ушах пронзительно взвыла сирена, и прозрачная крышка медленно, рывками поползла вверх, не сразу сообразила, что происходит. Бросив взгляд на таймер, отметила, что до окончания выкупленного времени ещё двое суток, удивилась, и лишь после сообразила, что на станции происходит нечто из ряда вон выходящее. Затуманенная разгоном голова отказывалась соображать – её вывели из транса рывком, без обязательного снижения мозговой загрузки. Искин центра посчитал, что угроза жизни разумного слишком велика, поэтому необходимо прекратить обучение – перебитые залпом с корабля аграфов шины, идущие к распределительному центра медицинского блока не давали достаточно энергии, чтобы продолжить выполнение процедур без угрозы настоящим больным и пострадавшим. Поэтому искусственный интеллект начал отключать всех находящихся на учёбе или косметических процедурах, сортируя пациентов по степени тяжести. Девушка с трудом выбралась из капсулы, понимая пока только одно – её хотят обмануть и присвоить её деньги. Ирину качнуло, но та посчитала, что это от резкого прерывания транса, но когда следующий удар, сопровождающийся грохотом, швырнул её на пластик покрытия, начала понимать, что вокруг происходит… Ба-бах!!! Стена блока, где она находилась, исчезла. По голому телу – в капсуле бывшая землянка лежала, естественно, обнажённой, как полагалось, хлестнули раскалённые капли мгновенно испарившегося пластика, из которого были изготовлены переборки. Дальше тело действовало само, ныряя между массивными станинами под основание устройства – вбитые навыки оперативника СБ Артрана не подвели. Адреналин начал прочищать всё ещё медленно действующие мозги, и Ира сообразила, что на «Нагану» совершается нападение. Но кто? Пираты?! Второй мыслью было одеться. Не бегать же по станции, тряся своими прелестями? Кое-как осмотрелась – увы. Ничего подходящего. За исчезнувшей стеной виднелась затянутая дымом и заваленная обломками улица, или, точнее, коридор, как было принято на космических объектах. Что же делать?! Станцию вдруг тряхнуло, да так, что зубы девушки лязгнули, и та похолодела – её срочно нужен скафандр! Такими темпами станция рано или поздно, точнее, скорее рано, просто разлетится на куски! Наплевав на скромность и стыд, рванулась к выходу, дёрнула заклиненную наглухо дверь и похолодела – тщетно. Тогда… Прыжком оказалась у вырванной стены, взглянула вниз – примерно три этажа. Девять метров. Зато вниз свисает толстая труба кабеля внутренней станционной сети. Уцепилась руками, и больно укалывая ладони, начала спускаться. Слава Богу – недалеко. Поравнявшись со следующим этажом заметила тело с частично разнесённой головой в стандартном для пилотов скафе четвёртого класса «Ранган» хакданского производства. Качнувшись, смогла ступить на перекрытие этажа и шипя от боли, потому что пришлось идти по мелкой крошке, да и обожжённая спина начала дико саднить, добралась до тела. Мужчина был мёртв, а скафандр слишком велик для неё. Но это не пугало, потому что во-первых, тот был цел, а во-вторых, сам настраивался на владельца. Хакдан славился своим высокотехнологичным оборудованием. Не колеблясь ни секунды, Ирина разблокировала скаф и напрягая силы, вытряхнула из него, перевернув на живот, крупное тело с чётко разделёнными посередине лысой головы двумя костяными гребнями, залитыми кровью. Встряхнув одежду, торопливо полезла внутрь скафа. И плевать, что в нём был до этого кто-то другой. Скаф «Ранган» имел функцию самоочистки, и, сменив хозяина, проведёт стерилизацию внутренностей и заодно тела нового владельца. Что радовало больше всего – этот тип скафандра не имел индивидуальной привязки к владельцу. Пару раз присела, почувствовав, как жжение в спине и ступнях начало рывками уходить – включилась встроенная аптечка. Похоже, неизвестный мертвец тщательно следил за своим состоянием. Лишь бы только это были не наркотики, а обычные лекарства – хакданцы имели второе прозвище в Содружестве, говорившее само за себя – «торчки». Потребление наркотиков было официальной политикой государства Хакдан. Гребни же на голове мертвеца означали наличие у того двух имён и, соответственно, минимум столько же ошо, жён на интере. Одевшись, Ирина сразу почувствовала себя намного уверенней и шагнула вновь к вырванной стене. Тут осталась ерунда. Не раздумывая прыгнула вниз, чего уж там – три метра всего. Теперь надо вернуться в ангар – на корабле им нечего боятся разгерметизации… И похолодела – судя по показаниям нейросети времени с начала её обучения прошло всего ничего, а следовательно, если верить словам Мека, то инженер вполне мог разобрать их «Бонус», но никак не отремонтировать! Однако, стоило рискнуть. И она устремилась к лифтам. Те, естественно, не работали, судя по разрушениям вокруг неё и множеству мёртвых тел в различной степени сохранности, да и аварийная пена на бесчисленных пробоинах, автоматически выдавливающаяся из междуслойных хранилищ обшивки, угрожающе дрожала под напором внутреннего давления, грозя лопнуть в любой момент. Но возле лифтовых кабин имелись аварийные лестницы, по которым можно было перебраться с уровня на уровень. Долго? Зато с гарантией!..
…Они посмели убить мою жену! Они осмелились поднять руку на моего ребёнка!!! Гнев клокотал внутри Михаила, не находя выхода. Новорусы вообще отличались слепой любовью к своим детям, готовые на всё, чтобы те не знали ни в чём нужды. Несмотря на эту особенность, клан Звонарёвых выделялся, вместе с тем, даже среди граждан империи, не то что слепыми, просто фанатичными чувствами. Одновременно крайний аскетизм и жёсткие условия воспитания растили из отпрысков не инфантильных избалованных хлюпиков и изнеженных девиц, а достойных членов империи и клана. Дети покидали семью в три года, чтобы окунуться в жизнь специальных лагерей, где их растили, воспитывали и учили всему необходимому в жизни, развивая и усиливая их способности и возможности. Михаил Звонарёв был внуком Владимира Звонарёва, сына одного из основателей империи, великого инженера, сумевшего раскрыть тайну найденного на метрополии звездолёта Древних, стоявшего у истоков Новой Руси ещё задолго до Исхода с Земли. Строившего новое государство на другой планете, когда случайная находка артефакта дала возможность группе единомышленников покинуть Землю. Одного из двадцати пяти Бессмертных Герцогов, о которых среди обычных граждан ходили настоящие легенды. Его мать была выходцем с одной из новоосвоенных планет, второй женой отца, отданной ему в качестве заложницы. Впрочем, несмотря на это, так же любимой, и никогда ничем и никем не ущемляемой в правах. А уж когда на свет появился долгожданный малыш… Впрочем, выяснилось, что с очередным Звонарёвым не всё так хорошо, как ожидалось. Мальчик оказался тяжело болен редкой болезнью несовместимости генов. Пусть всё живое во Вселенной и имело общий генетический код, тем не менее, радиация звёзд, возле которых жили изначально завезённые Сеятелями организмы, вносили свои поправки, и иногда способные иметь совместное потомство расы внешне да и внутренне отличались друг от друга до полной непереносимости. Так вышло и с Михаилом. Единственное, что могло его спасти, это полная рецессия организма. То есть, мальчику должны были при помощи специальных устройств вначале запустить обратный отсчёт времени, снова сделав его эмбрионом, затем провести переборку и замену несовместимых генов от доноров, которыми являлись остальные члены семьи. И только после этого снова вырастить его. Причём ребёнку предстояло провести в машине, созданной специально для этого любящим дедом, тридцать лет. Три года отката, два года воссоздания, двадцать пять лет роста естественным путём под строжайшим контролем всех клеток организма до последней. Никаких ст