ея нашла того в медицинском отсеке, где молодой человек, по-настоящему встревоженный, занимался с молоденькой аграфкой, каким-то образом повредившей руку. Было видно, что Михх действительно переживал за свою пациентку, тщательно обрабатывая рану, бинтуя её, а потом отпаивая каким то настоем, чтобы привести в себя. Ведь в подобной ситуации женщина могла ожидать от безжалостного монстра, каким предстал перед ней командир «Возмездия», лишь одного – немедленной казни несчастной. А вместо этого тот провёл почти сутки в медотсеке, леча тех из пленных, кто получил случайные ранения во время захваты аграфской станции. Лицемерие? Игра на публику? Стаис не смогла понять. Может, психологи смогут разобраться в нём? Но… И вдруг – такой совет! Впрочем… Женщина вдруг успокоилась – а ведь Зван прав. Лучше его не трогать. Пусть воюет. По крайней мере, он сейчас заменяет добрую сотню флотских соединений, прыгая то в один конец Галактики, то в другой. Жаль только, что наотрез отказался передавать эту технологию людям, мотивируя тем, что у Содружества нет никаких сдерживающих факторов, если данная технология попадёт к противнику. Вначале обидевшись, а потом просчитав последствия, Иллея ужаснулась. Действительно, научись аграфы и сполоты преодолевать межзвёздные расстояния со скоростью Звана… Уж лучше будет хотя бы немного контролируемый и понятный чужак, чем миллионы аграфов и сполотов, дорвавшихся до крови. И таких вещей было много. Но… Женщина вздохнула про себя. Нет. Пусть сын и его союзники использует эту силу против врагов. А когда придёт победа – решим и вопрос этого пришельца… Кивнула на прощание и царственной походкой двинулась к спешащему к ней уже знакомому генералу Харгу. Тот едва не пал ниц перед ней, но спохватился – и за это императрица-мать была ему благодарна. Отдал честь, замерев за три положенных шага, с тревогой всматриваясь в её лицо, она едва заметно показала глазами – позже. Хвала вышним силам, генерал оказался понятливым. Пристроившись рядом, двинулся вместе с ней к бесшумно подкатившей роскошной транспортной платформе. И лишь оказавшись в салоне и включив установку, предотвращавшую прослушивание, осторожно поинтересовался:
– Как прошло, ваше величество ?
– Нормально. Примите пленных у Звана, генерал. Этот… Монстр приволок пленных с военной станции. Не так много, три сотни ушастых. Но все они – лучшие учёные Галанте.
– Пленных?!
Харг был откровенно растерян.
– Да. По моей просьбе. Не забудьте, кстати, оплатить их ему.
– А… Цена?
Тот вообще поплыл. Иллея едва заметно усмехнулась:
– Зван согласен получить за них по расценкам аварцев. С сыном я сама решу все вопросы. Сейчас – аграфов разместить, накормить, стеречь, как меня. Каждая голова стоит очень и очень много!
– Всего лишь учёные…
Разочарованно протянул генерал, и замер, выпучив глаза, когда услышал несколько фамилий, перечисленных императрицей. Потому что каждый отдел службы безопасности союза молодых членов Содружества имел на этих аграфов особые ориентировки…
– Поверьте, генерал, остальные пленные стоят не меньше, если не больше.
Иллея откинулась на спинку мягкого сиденья и прикрыла глаза, благо Харг почтительно заткнулся. До чего же ей надоел этот проклятый этикет! С сыном она сама переговорит. С глазу на глаз. И, Тьма её побери, на «Возмездии» ей, почему то, несмотря на всё, понравилось. Хотя бы потому, что Зван отнёсся к ней просто, как к члену экипажа. К товарищу. А не как к, тьфу, вдовствующей императрице. И эта его обмолвка насчёт того, что рассадник змей во дворце ему понятен… Женщина вздохнула:
– Генерал, дайте кораблю отдых. Неделю. А пока готовьте новые операции.
– Сделаем, ваше величество. Ваши пожелания?
– Особых предпочтений нет. Но постарайтесь, чтобы…
Оборвала фразу, поймав себя на мысли, что ей даже жаль аграфов. Сухо закончила:
– Предпочтений нет. Но я по-прежнему буду наблюдателем на борту «Возмездия»…
…Члены корпорации «Россия» облюбовали для развлечений небольшой бар в шестнадцатом секторе станции, благо и их корабли, и выделенные для отдыха и проживания экипажей жилые блоки находились рядом. Ушлый хозяин быстро раскусил землян, пойдя навстречу им в исполнении некоторых требований этого подразделения. К примеру – вечерние посиделки, как назвали они свои встречи по выходным. Обычно народу в баре было немного – корабли постоянно находились на заданиях, частенько возвращаясь потрёпанными, с наспех заделанными пробоинами в бортах. Иногда с бортов выносили длинные ящики, в которых земляне хоронили своих павших. Тогда их товарищи, кто, разумеется, мог, молча рассаживались за столы, возле стены, на которую вешали портрет погибшего, ставили стакан с чистым медицинским спиртом и накрывали его куском чёрной лепёшки, обильно посыпанным хлористым натрием. Это называлось поминки. Такие дни хозяин бара не любил, потому что даже после ухода «россиян» в воздухе ещё долго оставалось гнетущее настроение, медленно рассеивавшееся спустя несколько дней. Но зато платили эти земляне щедро, вели себя спокойно, и тогда владелец бара не мог не радоваться жизни. В обычные дни «россияне» веселились, отдыхали, даже танцевали под свои дикарские инструменты. Хозяин заведения, как коренной обитатель Содружества смотрел слегка свысока на бывших «диких», но у него хватало ума не выказывать это открыто. Тем более, что члены корпорации прославились как умелые и злые бойцы. Конечно, до «Возмездия» им было далеко, как и прочим наёмникам-добровольцам. Но и им доставалась большая доля почестей простых людей Содружества. Так что постепенно слава местечка, где можно посмотреть на знаменитых бойцов росла, охватывая всё больше секторов станции. Соответственно известности росло и количество посетителей, особенно полюбили его мартихорки, гордившиеся не только тем, что их бойцы охраняли саму вдовствующую королеву, но и тем, что сами слыли умелыми бойцами. Впрочем, первая встреча не обошлась без, как заведено, хорошей драки. Привыкшие у себя в королевстве помыкать мужчинами, здесь они нарвались на достойных соперников. «Россияне» умело спеленали дамочек, насовав им подзатыльников, поскольку поднять руку на женщин посчитали невозможным. Получив отпор дамы притихли, а распитая «мировая» скрепила неожиданный союз. Да и в постели земляне не подкачали, так что неожиданный союз вышел на диво удачным. Некоторые высокородные даже всерьёз задумались над тем, чтобы вступить в корпорацию в качестве жён и подруг, эмигрировав из королевства. Тем более, что эти мужланы с Земли оказались вежливыми и галантными кавалерами и в обычной жизни. Мартихоркам ужасно нравилось неподдельное уважительное отношение настоящих мужчин, а так же некоторые обычаи, которые они узнали впервые. Например – пение под изготовленную инженером «россиян» гитару. Признанным лидером в этом считался официальный глава корпорации – Сергей Петров. И когда молодой мужчина брал в руки гитару – глаза мартихорок влажнели и начинали светиться. А руки нежно ложились на рукоятки любимых бластеров и абордажных шпаг. Вот и сегодня землянин был в ударе, и серебряные звуки примитивного инструмента с дикой планеты вновь рвали женские сердца:
…– Я прошу тебя сумей забыть
Все тревоги дня
Пусть они уйдут и может быть
Ты поймешь меня
Все что я скажу не знаешь ты
Только ты тому вина
Понял я что мне нужна
Нужна одна лишь ты
Лишь ты одна…*
· – Ю. Антонов. Двадцать лет спустя.
Кто-то из мартихорок громко всхлипнул, на неё зашикали – песня, что говорится, пришлась в тему. А Сергей старался, тем более, что и голос парню достался не рядовой… Словом, вечер обещал быть удачным. Наконец отзвучал последний аккорд, исполнитель встал со стула и поклонился публике, отметив, что сегодня много незнакомых. Даже с военной базы пожаловало несколько офицеров младшего звена. Большие чины предпочитали заведения куда более респектабельные. Взмолился – дамочки не отпускали его со сцены уже почти час:
– Дайте хоть стакан воды выпить!
Зал недовольно загудел, но молчаливо согласился. Сергей встал, произнёс в микрофон, стилизованный под земной, на блестящей стойке:
– Перерыв пятнадцать минут.
Снова послышалось недовольное гудение, но он уже сбегал с эстрады. Махнул рукой появившемуся во время концерта Сашке Медведеву. Тот тоже поднялся со своего места, вежливо поклонившись сидящей возле себя заслуженной мартихорке, и тенью скользнул за командиром. Быстро ввалились в пустую подсобку, которую использовали с разрешения хозяина бара, естественно, за плату, в качестве комнаты для таких вот встреч. Схватив со стола бутылку с водой, Сергей жадно осушил её наполовину.
– За горло не боишься?
Резонно поинтересовался Сашка. Серый махнул рукой:
– Ерунда. Нормально. Чего опоздал то? Я уже тут целый час отдуваюсь без смены…
– «Возмездие» вернулся после очередного выхода. Там возле него куча безопасников, вояки суетятся. Словом, что-то он опять намудрил… Близко не подойти. Сплошное оцепление.
Глава корпорации кивнул:
– Да уж. Тот если учудит, так потом вся «Сегенда» ходуном ходит…
– Это верно. Жаль, что он нас так не любит…
Впрочем, сразу понял, что сказал это зря – Серый вспыхнул мгновенно:
– Считает нас виноватыми, что Союз распался?! А то, что нам по десять лет было, ему всё-равно?! Что мы могли?
Медведев пожал плечами:
– Может, что-то и могли. Время покажет, кто прав, кто виноват.
Вздохнул:
– Ладно. Пошли в зал. А то дамочки начнут буянить.
Друг согласно кивнул, задав риторический вопрос неизвестно кому:
– И какого красивые девчонки так себя уродуют?
…Мартихорки славились тем, что наносили знаки различия и награды на кожу. Так что голая кожа считалась у дамочек символом никчёмности. Друзья закрыли подсобку, двинулись к выходу, и уже подойдя к концу коридора вдруг замерли – до них донеслась совершенно незнакомая песня, сопровождаемая великолепной, можно сказать, профессиональной игрой на… гитаре. Инструменте, на котором кроме землян никто из местных играть не мог: