…От ухмылки Звана Иллее стало страшно…
– В этом нет ни доблести, ни чести!
Иллея резко развернулась и направилась к выходу из рубки.
– Доблести и чести?
Обзорные камеры транслировали груды обломков, пожарища, изуродованные конструкции и тысячи спасательных капсул. Крупнейшие во Вселенной космические верфи прекратили своё существование в результате действий всего лишь одного корабля. С недостижимой дистанции Зван расстреливал орбитальные конструкции из крупнокалиберных туннельных орудий своего линкора. Каждый из снарядов разносил на куски станцию немаленьких размеров. Аграфам было нечего противопоставить спокойному, хладнокровному убийству, которое совершал чужак. Ничем иным то, что творилось, назвать было сложно. И спустя час на месте многокилометрового промышленного комплекса, парившего в атмосфере, было лишь облако металлических и пластиковых останков. Жалкие попытки остановить «Возмездие» со стороны прикрывающего верфи флота, кстати, довольно крупного, способного перемолоть любую человеческую эскадру, линкор оборвал одной, уже знакомой электромагнитной торпедой, выжегшей всю электронику на их бортах. Затем последовал залп сверхмощных орудий, на мгновение сменивших цели с конструкций верфей на массивные корпуса линкоров. Когда аграфские корабли начали исчезать в красочных вспышках, разбрызгиваясь шарами облаков, состоящих из разноцветных искр, Стай отвернулась, что-то неразборчиво пробурчав. Май просто выругалась. Иллея стояла молча. До того момента, пока последняя ажурная конструкция последней верфи не разлетелась стаей бесформенных обломков. Четыре часа непрерывного огня, четыре часа кошмара. К её удивлению, Зван даже не стал убегать, включив трансляцию на широкой волне, благо, слышать было кому. На этот раз чужак изменил своему правилу убивать всех до последнего врагов. Вспыхнула большая голограмма, в которой появилось его лицо. Спокойным, ледяным голосом Михх заговорил:
– Вы посчитали себя высшими среди разумных. Поэтому творили всё, что вам вздумается. Разжигали войны, уничтожали тех, кто слабее, сдерживали прогресс, убивали лучших из лучших. Но рано или поздно наступает предел человеческому терпению. И вы сами получили сейчас то, что делали с другими. Я советую вам запомнить раз и навсегда – когда наступает предел, приходит «Возмездие».
Щелчок. Картинка погасла. Михх довольно повернулся к императрице, и тут она сорвалась:
– В этом нет ни доблести, ни чести!
Женщина двинулась к выходу, но замерла, услышав шипящий голос чужака:
– Доблести? И – чести? В угоду амбициям властителей обильно окропить скромные победы человеческой кровью? В этом ваша доблесть и честь? Что ж… Тогда воюйте сами! Да, я белый господин, спокойно сидящий на удобном стуле, в полной безопасности, отстреливающий из бластера мелкую дичь. А вы – великие воители, не боящиеся выходить один на один против самых страшных хищников! Так пусть так и будет! Я посмотрю, сможете ли вы справиться со Старыми одни, без меня! И пусть вся кровь, которая прольётся теперь, будет на вашей совести! Я был готов взять на себя всё – презрение, военные преступления, всё зло, которое свершилось и свершится в этой войне! Но вы поставили выше всего свою доблесть и честь. Именно свою! Забыв о тех, кто умирает в угоду вам! О простых людях!
Саис развернулась, желая ответить, но наткнулась на бешеный взгляд и осеклась, едва открыв рот. Чужак поднялся со своего кресла:
– Убирайтесь к себе, госпожа. И заберите своих мартихорок. Я больше не желаю видеть ни вас, ни их. «Возмездие» немедленно возвращается на «Сегенду».
– Ты слишком много о себе возомнил! Человечество прекрасно обойдётся и без чужака, явившегося неизвестно откуда!
Теперь и императрица вспылила, отбросив прочь благоразумие и хладнокровие.
– Значит, мы договорились.
Совершенно другим голосом, ровным и спокойным ответил Зван. Затем повернулся спиной к женщинам. Одна из мартихорок хотела было что-то сказать, но отделившиеся от стен два универ-кибера заставили её заткнуться. Двери рубки открылись, выпуская троицу. Киберы двинулись следом за ними, угрожая вскинутыми вверх резаками. Доведя женщин до их каюты, встали конвоем, прекращая любые попытки покинуть каюту…
– Искин, взять кратчайший курс на «Сегенду». Трансляцию разгрома прекратить. Хватит пудрить мозги.
– Принято, командир.
Отозвался кристаллический разум. Затем спросил:
– Не понимаю, командир. Зачем ты пошёл на прямой подлог?
Михаил стал серьёзным:
– Знаешь, когда я получил последний приказ, понял, что эти…
Ткнул большим пальцем за спину, в сторону каюты императрицы.
– Готовы пойти на любое преступление, и отправить меня исполнять свои подлые замыслы. И это произошло бы рано или поздно. Скорее, даже раньше, чем позже. Поэтому…
Он упёрся глазами в настоящую панораму, где знаменитые верфи Маарэля совершенно целёхонькими плыли в пространстве, словно и не было этого ужасающего уничтожения.
– Я не понимаю…
– А чего тут понимать? Они скоро понадобятся всем. Заменят электронику, дроидов, искины, и производство снова заработает. Ты же сам бил одними электромагнитными торпедами.
– Верно, командир. Но…
– Давай без «но». Политика всегда была мерзостью. А уж тут, в Содружестве…Они преступили все законы человечности, когда отдали мне последний приказ…
И резко сменил тон:
– Сколько нам до станции?
– Четыре часа по струне.
– Замечательно. Как только выйдем – пакуй их шмотки, высадим и уходим. Нечего нам больше тут делать. До поры до времени, сам знаешь.
Искин промолчал. Затем подал голос:
– До прыжка в пространстве по заявленным координатам – три… Две… Одна… Прыжок!
Пространство за толстым бронепластом вспыхнуло белым пламенем прокола материи…
Глава 15.
– Генерал! «Возмездие» запросило коридор к станции!
Харга даже подбросило в кресле – что опять выкинул этот чужак?! И как там Её Величество? С ней всё в порядке? Быстрые приказы на бегу, топот бронеботфорт караула по металлу покрытия, торопливое выдвижение силовых эмиттеров, создающих защитное поле вокруг стоянки, нагнетание давление в системах жизнеобеспечения… Пожалуй, впервые генерал лично присутствовал при прибытии линкора на «Сегенду», поэтому был поражён ювелирной точностью манёвров громадины и чёткостью действий корабля. Что скорость, что швартование к пирсу было невероятным. Впрочем, едва почётный караул для встречи императрицы-матери начал торопливо рассыпаться по положенным по протоколу местам, Харг сообразил, что сегодня что-то происходит не так. Обычно линкор подходил, выпускал аварийную галерею, которой фиксировал корабль, запускал свой защитный экран, сливающийся со станционным. Сегодня же… Громада корабля остановилась точно на том же месте, что раньше. Но в этот раз полного экрана вокруг корпуса не было. Всего лишь небольшой пузырь, увидев который генерал был потрясён – эмиттеры Содружества создавали защитное поле вокруг себя, а здесь он увидел узконаправленный цилиндр, причём, чётко ограниченный в пространстве. Вот он дотянулся до станционной завесы, пронзил её, на миг став единым, и могучие лепестки входной диафрагмы начали раскрываться, выпуская трап. Несколько секунд неспешного движения. Ребристая поверхность касается поверхности пирса, и… Харг начал холодеть – нет фиксации! Трап просто завис над пирсом в нескольких сантиметрах от поверхности. А это что? Дроиды чужака? Тащат на себе знакомые кофры, в которых размещалось имущество Её Величества? Неужели императрица-мать одумалась и решила прекратить эту авантюру с чужаком? Хвала вышним силам!.. Машины быстро свалили все кофры и чемоданы в аккуратный штабель, тут же удалились. Генерал напрягся – где же… Да вот они! Три знакомых силуэта показались в свете прожекторов, освещающих внутренности шлюза «Возмездия». Но… Харг сразу понял, что на борту произошло что-то неприятное. Лицо госпожи Саис было злым. Императрица-мать не скрывала своего неудовольствия. Чужак провалил задание? Забыв про всё, он бросился к сошедшим на пирс женщинам:
– Ваше величество! Прикажете арестовать Звана?
– Что?
Императрица замерла на месте, затем, словно очнувшись развернулась к линкору. Харг послушно последовал примеру женщин и замер столбом – «Возмездие уже втянул трап обратно. Буквально за считанные секунды. Массивные лепестки входной диафрагмы уже смыкались. Одновременно из стены выползала крышка люка.
– Быстрее, ваше величество!
Мартихорки среагировали первыми, подхватив императрицу-мать под руки и прыжками устремились к ограждению силового экрана станции. Внезапно взвыла сирена. При повышенном давлении внутри купола резкие звуки ударили по ушам, заставляя вздрогнуть всех. Затем послышался лёгкий хлопок, ознаменовавшийся на мгновение динамическим ударом давления, пока системы не выровняли внутренне давление до нормы. Низкий гул придавил, и «Возмездие» начало отходить от пирса. Пока медленно, но постепенно разгоняясь.
– Ваше величество? Что происходит? Куда он?!
Харг ничего не понимал. Иллея зло прошипела:
– Он уходит! Не видите!
– Но что мне делать?!
– Ничего! Что вы можете, генерал? Четыре часа назад мы были в системе Маарэль, той самой! И он полностью уничтожил верфи и всех, кто работал на них!
Харг взрогнул:
– Это же чудовищное преступление! Там миллионы людей!
– Ему на это плевать! Он хуже аграфа! Мы не желаем больше иметь ничего общего с этим моральным уродом!
Мартихорки за её спиной дружно закивали в знак согласия с её словами. Иллея чуть успокоилась, когда линкор чужака отошёл от «Сегенды» и начал разгоняться для прыжка.
– Прикажете перехватить?
Генерал вытянулся во фрунт, но императрица зло отмахнулась, глядя на удаляющийся корпус «Возмездия»:
– Бесполезно! Пусть проваливает! Всё-равно он стал изгоем! Ни один из владык не станет иметь дело с подобным чудовищем!
Тут же повернулась к нему: