неж для дочери, складные стулья для нас и столик, где расставляю всякую необходимую всячину. Затем помогаю девчонкам раздеться. В смысле, держу большой пластиковый цилиндр, в котором те облачаются по очереди в купальники. А ещё точнее – придерживаю стойку, на которой этот цилиндр держится. Закончив процесс, снова складываю под завистливыми взглядами соседей, которые, наконец, появляются из кишащей надувными кругами, матрасами и бананами прибрежной полосы. Не любят жители Островов заплывать подальше. Время от времени что-то крякают спасатели. Стоит неумолчный шум большой толпы и океана. Несмотря на столпотворение, всё-равно красиво. Соседи устраиваются под тентом, появляется пиво, карты. Ну, из проблемы, чем заниматься на пляже. В Империи, например, в таких местах купаются. Бе-е! Беру на руки дочь, облачённую в сплошной купальник. Ярри и Джун тоже поднимаются, и все вчетвером шлёпаем к воде. Та тёплая, как парное молоко. Света радостно визжит, когда я осторожно опускаю её в воду, затем пробравшись среди надувной мелочи, заходим поглубже. Аграфка сняла шляпку, и её копна светлых волос выделяется среди чёрных японских шевелюр, как сигнал маяка в ночи. Я тоже светлый, а Джун упросила меня окрасить её волосы в цвет печёного каштана. Я имею в виду – навсегда. Жалко что ли? Сделал. Пять минут в медкапсуле, и никаких проблем… Возвращаемся. Девушки торопливо вытирают дочку полотенцами, затем сами сушаться. Хакданские купальники высыхают в мгновение ока. Отличная вещь! Они, кажется, вообще не намокают. Кормим проголодавшуюся дочку, та вскоре засыпает, несмотря на стоящий вокруг шум. Джун накрывает манежик прозрачной тканью, выпрямляется, и…
– Хо! Джун Накахимура! Откуда ты тут взялась?!
Японка резко выпрямляется и беспомощно замирает. Перед нами четверо девчонок, её ровесниц, и один парень. Невысокий задохлик. Головы на три меньше меня, само собой.
– Девочки?
Нянька растеряна, не зная, что сказать. Придуманная ранее легенда трещит по всем швам. И тут я у меня глаза лезут на лоб. Образно выражаясь, потому что я слышу:
– Ой, девчата! Как я рада вас видеть! Познакомьтесь – мой муж, Михаил Звонарёв, а это его сестра – Ярри Звонарёва. И наша дочка – Светлана Звонарёва.
Одна из японок, та что повыше, довольно симпатичная, мотает головой:
– Погоди-погоди, Накахимура…
– Я не Накахимура, я Звонарёва…
Моя фамилия звучит из её губ очень чисто.
– Звонарёва-сан…
У второй японки получается нечто похожее, но куда забавнее, всё-таки русские фамилии для них тяжёлые.
– Вы хотите сказать, что всё это время, два года…
А это так. Девочку действительно продержали в стазисе столько времени, прежде чем продали мне…
– Вы не могли известить нас?!
Та отходит от манежа и… Прижимается ко мне своей грудью.
– Разве я могла?
Девчонки молчат. «Ботаник» остро завидует.
– Беременность, дочь. Честное слово, девочки. Замоталась. Забылась.
Девчонки некоторое время переваривают услышанное, потом дружно рассматривают меня, ревниво – Ярри. Та уже успела напялить свою шляпу. Впрочем, мне плевать, я протягиваю руку… И тут же отдёргиваю её, потому что слышу:
– Он – русский?
– Не из России. Но да. Русский.
– Американец?
Вопрошающе –восхищённые взгляды. Для них Америка это всё. Джун улыбается, не отлипая от меня. Напротив, обнимает за шею.
– Нет. Австралиец. А ещё он настоящий граф, и очень, очень и очень богат…
Одна из них кривится:
– И как вы могли познакомиться?
Джун краснеет:
– На концерте… Он меня увидел на сцене…
А вот это новость! Моя девочка-нянька – артистка?! Делаю благородную морду лица. То есть, никакую. Внезапно на пляже начинается оживление. Народ резко кучкуется, вытаскивает отовсюду мобильники, что за… Резко подаёт голос мой браслет-коммуникатор. Подношу его к уху:
– Командир, зафиксирован выход из обычного гиперпространства космического корабля.
…Естественно, на Едином.
– Кто?
– Земляне. Возвращаются. По позывным – корпорация «Кедр». Тоже русские.
– Ясно. Нас?..
Искин откровенно смеётся – обнаружить рейдер под маскировочными полями задача невыполнимая даже в теории.
– Проверить гипер на ближайшие парсеки. Доложить.
Японки смотря на меня с удивлением, ещё бы, моя маска слетела, и они увидели настоящего меня. Джун и Ярри встревожены не на шутку. И что мне теперь делать? С ней, я имею в виду, Накахимурой, э-э-э, Звонарёвой?
– Командир, сканер показал около сотни кораблей всех классов, от транспортов до крейсеров. Все принадлежат бывшим землянам. По преимуществу – русским, но есть два германских корабля.
– Принял.
– И ещё, командир…
Искин делает паузу.
– Рой начал Кочевьё…
Твою ж…
– Боту – взлёт. Забрать нас с пляжа. Всех. Немедля.
– Исполняю.
Разворачиваюсь к девчонкам – те всё слышали, пояснений не требуется. Ярри отшвыривает свою шляпу в сторону, торопливо натягивает на себя сарафан, поправляет волосы. Джун тоже спешит облачиться в шорты и футболку. Затем бросается укладывать вещи, толкнув аграфку в сторону манежа. Гости смотрят на нас, открыв рты. Внезапно что-то меняется вокруг, это мой штурмбот накрыл нас плотной голограммой. В следующий миг земля уходит из-под ног, нас затаскивает в салон. Девчонки, одна хватает Свету, вторая расталкивает прихваченных нами заодно подруг по сидячим местам, а я прыгаю на место пилота и аккуратно начинаю поднимать машину. Всё-таки у меня на борту слабый пол и ребёнок. Японцы дисциплинированно молчат. Впрочем, сейчас они уткнулись в иллюминаторы, наблюдая, как стремительно уменьшается Земля позади них. Потом их заводила, та, что интересовалась Джун, негромко произносит:
– Это что, такой новый аттракцион?
…Хорошо, что есть встроенный переводчик…
Щёлкаю пальцами, привлекая внимание:
– Не аттракцион. Считайте, что вам повезло, девочки. Потому что в Галактике наступили чёрные времена…
Глава 19.
…Флот погибал. Неотвратимо, с пугающей неизбежностью, и это осознавали все участники сражения. Рушились корабли, выгорал в мгновенной вспышке кислород внутренней атмосферы в отсеках, гибли команды в абордажных схватках, пытаясь противостоять бесчисленным паукам, закованных в непробиваемый хитин брони. За годы, прошедшие после первых схваток архи значительно усовершенствовали своих солдат, выведя новые породы воинов. Теперь у них были не только простые пехотинцы, вооружённые холодным оружием. Появились новые виды пауков, умеющие стрелять плазменными сгустками, использующие лазеры, имеющиеся на концах боевых конечностей, даже пауки-камикадзе, исполняющие роль гранат и мин. Имелись и особи, вносящие неполадки в работы энергоцепей, могущие прекращать работу реакторов, пробивающие защитные поля. Истребители архов получили новое, куда более мощное оружие, значительно увеличили скорость и манёвренность. А сами ульи-матки прибавили в размерах и прочности брони. Если раньше оружие людей могло сражаться и уничтожать пауков, то сейчас за одну жизнь насекомого приходилось платить десятками людских. Но всё же люди дрались. Стояли до последнего, потому что позади них были планеты, где миллиарды женщин и детей с надеждой смотрели на бескрайний космос, где сражались их отцы, матери, деды и бабки, чтобы у них был шанс выжить. Дрались в одном строю прежде непримиримые, казалось бы аграфы и люди, сполоты и илламариани, пришли ящеры Аш-Камази и даже псионы из Кольца Ларуа, сектанты и пираты, изгои и киборги, скрывавшиеся в неведомых далях после восстания машин, Даже мзины и хигсы, до этого уничтожавшие всех, не принадлежащих к их виду, тоже встали в ряды тех, кто противостоял нашествию. И хотя все знали, что надежды нет, тем не менее, продолжали битву. До последнего корабля, до последнего заряда, до последней капли крови, не важно, была ли она алой или зелёной. Даже обезьяны ашанти прибыли на своих скорлупках, вообще не способных причинить хоть малейший вред астероидам ульев. Цивилизация Содружества неудержимо близилась к концу своего существования. Человеческий, да и прочий вопрос близился к окончательному решению архами. И очень скоро в Галактике сменятся приоритеты и вид разумной жизни. Так казалось всем. И так уже считали населяющие её разумные виды. Все. Без исключения. С обеих противостоящих друг другу сторон. Спасти людей и прочих союзных им разумных могло только чудо. А на него у обороняющейся стороны права не было…
…– И ты предлагаешь нам бежать?!
Михаил спокойно обвёл взглядом собравшихся в большом конференц-зале рейдера людей. Все – представители своих объединений и корпораций, образованных ими в Содружестве, за каждым стоят десятки, а то и сотни товарищей и соратников. Не только людей, но граждан объединения, ставших за прожитые годы верными друзьями, рискнувшими оставить всё и пойти за своими вожаками.
– А что вы можете сделать? Умереть? Это просто. Достаточно выйти на своих лоханках против одного улья, и результат будет именно таким.
– Но ты то – можешь!
– Могу.
Согласился он.
– Но не хочу.
Добавил, невзирая на гул и шум, поднявшийся в зале. Вскинул руку, останавливая его. Пояснил:
– Потому что я уже попытался помочь, и что получил взамен?
Голоса стихли. Потом кто-то произнёс:
– И нам смотреть со стороны? Как-то не по-людски получается…
– Верно. Потому что вы привыкли бросаться на помощь, не задумываясь о том, что ждёт вас самих после этого. Или вам напомнить, чем расплатились с вами ваши бывшие сюзерены и правители за верную службу? За ваши усилия, направленные на процветание их…
Выделил голосом «их».
…– государств?!
– Но мы не можем просто остаться в стороне и смотреть, как гибнет Содружество!
– Можете. Поверьте мне, можете.
– Чтобы потом мучится осознанием того, что мы могли оказаться той соломинкой, что переломит хребет верблюду, но не стали ей?
– Ерунда. Просто рефлекс.