Надежда его оставила. Он умрет здесь, на этом жестком раскаленном песке.
И никогда больше не увидит родную стаю.
20
Когда Пирра вылила на дельфина воду из бурдюка, он как будто немного оживился, но потом замер неподвижно. Глаза закрыты, кожа из ярко-серебристой превратилась в тускло-серую.
– Он умер? – прошептала Пирра.
Мальчишка рявкнул:
– Да заткнись ты!
Но во взгляде читался испуг. Гиласа мучила та же тревога, что и ее.
Упав на колени, мальчишка прижался ухом к дыхалу.
– Ну что? – выдохнула Пирра.
Гилас только отмахнулся.
Пирра побежала к Морю и наполнила бурдюк. Когда вернулась, Гилас все еще стоял на коленях, склонившись над дыхалом. Сначала уставился на Пирру невидящим взглядом, но потом опомнился и произнес:
– Жив, но еле-еле.
Дрожащими руками Пирра плеснула дельфину на спину морской воды. Одна струйка потекла к дыхалу, но Пирра загородила отверстие ладонью. До дельфина она дотрагивалась очень осторожно, не забывая, что касается священного животного. Пирра, как завороженная, глядела на дыхало: открытым оно напоминало полную Луну, а закрытым – тонкий месяц. Кожа дельфина оказалась не мягкой, как у человека, а гладкой и твердой, будто отполированный мрамор.
– Осторожно, – велел Гилас. – Смотри, чтобы вода не затекала в дыхало, а то захлебнется.
– Без тебя знаю.
– Я сам.
Гилас оттолкнул Пирру.
– А ты сбегай за водой.
– Как раз собиралась, – проворчала Пирра.
Но Гилас не слушал. Гладил дельфина по боку и бормотал:
– Я тебе сдамся! Давай борись! Скоро будешь в Море плавать!
Бегать от дельфина до Моря и обратно – тяжело. Животное лежит на берегу всего в нескольких шагах от воды, но песок раскаленный, и ноги вязнут по щиколотку. Пирра совсем измучилась. Мальчишка отобрал у нее бурдюк и сам побежал к воде, повторяя: «Держись! Держись!»
Солнце поднялось выше. Пирре напекло голову. Но дельфину, конечно, еще тяжелее. Глядя на не сходящую с его морды улыбку, Пирра подумала: «А ведь ему не весело. Он умирает».
– Становится жарче, – произнесла Пирра.
Мальчишка сердито зыркнул на нее.
– И что с того?
– Надо прикрыть его от Солнца.
Гилас, как всегда, хотел съязвить, но сдержался.
– Ты права. Как?
Оба примолкли. Задумались.
– Парус! – воскликнули они в один голос.
– Сейчас принесу, – вызвался Гилас. – А ты поливай дельфина.
Мальчик вернулся на удивление быстро. Не успел скрыться, а уже снова показался на верхушке мыса. На плече моток веревки, в руках парусина и несколько веток от шалаша. Гилас сбросил все это вниз. Пирра кинулась поднимать.
Пока мальчик сооружал над дельфином навес, она лила на священное животное воду. Пирра спросила, есть ли у дельфина имя. Гилас нехотя ответил, что его зовут Дух, и настороженно покосился на девочку, будто ожидал насмешек. Но она сказала, что это хорошее имя для дельфина.
По обе стороны от Духа Гилас вкопал в песок ветки крест-накрест, потом натянул между ними веревку. Наверх они с Пиррой набросили парусину. Получилось что-то вроде шатра. К сожалению, навес не закрывал дельфина целиком: хвост выглядывал из-под парусины примерно на длину локтя. Зато плотная ткань защищала от солнечных лучей голову и почти все туловище. Дельфин отблагодарил детей, слабо дернув плавниками.
Теперь нужно как-то оттащить его обратно в Море. Не сговариваясь, Гилас и Пирра встали по обе стороны от дельфина, взяли Духа за плавники и потянули. Но с таким же успехом могли бы тянуть гору. Дельфин не сдвинулся с места.
Гилас взял оставшийся кусок веревки и обвязал вокруг хвоста Духа.
– Раз, два, три! Тянем!
Бесполезно.
– Ему больно, – пропыхтела Пирра и указала на след от веревки, врезавшейся в хвост. – Надо придумать что-то другое.
Гилас не ответил. Сняв веревку с хвоста Духа, уставился на собственные следы на песке. Те, что ближе к дельфину, – просто сухие впадинки, а те, что ближе к Морю, полны воды…
Тут и Пирра тоже догадалась.
– Будем выкапывать из-под него песок, и тогда…
– Море само к нему придет и освободит его!
Схватившись за палки, дети принялись выгребать песок из-под хвоста Духа. Время от времени кто-то из них бегал за водой, чтобы полить дельфина. Постепенно колея, ведущая к Морю, становилась все длиннее. И вот она заполнилась водой. Море запенилось и заплескалось вокруг дельфина. Пирра заметила, как по всему телу Духа пробежала дрожь. Наконец-то долгожданная прохлада!
Пирра встретилась взглядами с Гиласом и улыбнулась. Но он ей не ответил. Пирра поняла: спасение дельфина для него важно. Очень. Тут не до улыбок.
Оказалось, с хвостом справиться проще всего. Выкапывать песок из-под живота гораздо труднее. Поднять дельфина нельзя – он слишком тяжелый. Гилас попробовал перекатить Духа на бок – пусть полежит так, пока Пирра копает. Но ничего не получилось. Вдобавок Гилас беспокоился, что из-за всей этой возни дельфину трудно дышать.
– Аккуратней с палкой, – пропыхтел мальчик. – А то он у нас будет весь в занозах.
– Что такое заноза? – спросила Пирра, но через секунду ойкнула, загнав занозу себе в большой палец.
– А-а-а, понятно, – произнесла она.
Оба опустились на колени и принялись рыть песок голыми руками. И хотя выкопали из-под боков Духа примерно треть песка, глубже дотянуться не получалось. Вода затекала под Дельфина, но ее не хватало, чтобы вынести его в Море.
Сев на пятки, Гилас утер пот со лба.
– Нет, так его не высвободить. Надо очень много воды.
Пирра кивнула. Они уставились друг на друга поверх спины дельфина. Пирра поглядела на парусину, закрывавшую Духа от Солнца.
– А что, если… – начала она, – если заправить парусину ему под бок… может, сумеем подтащить его ближе к воде.
Гилас задумчиво кивнул.
– Но тогда он снова окажется на солнцепеке, а уже почти полдень. Нужен другой навес.
Гилас щелкнул пальцами:
– Можжевельник!
Мальчик выдернул кинжал из ножен, но замер в нерешительности. Пирра догадалась, в чем дело. Если Гилас будет срезать ветки сам, ему придется бросить дельфина, а он этого не хочет. А если останется, вынужден будет доверить драгоценный кинжал Пирре.
– Гилас, – горячо произнесла она, – ты нужен Духу. Давай кинжал.
Мальчик подозрительно прищурился, но все-таки бросил клинок ей. Пирра поймала оружие одной рукой и осталась очень довольна своей ловкостью. Но Гилас, увы, даже не заметил. Он плескал водой на дельфина и расширял колею, чтобы ее не засыпало песком. Все это время мальчик тихонько шептал Духу ободряющие слова.
Можжевельник оказался ужасно колючим, Пирра сильно исцарапалась, но в конце концов сумела отрезать пару веток. Бросила Гиласу. Не обращая внимания на иголки, мальчик быстро соорудил из веток навес, хотя бы частично защищавший Духа от Солнца. Потом помог Пирре засунуть край паруса под живот дельфина. Для этого они приподнимали Духа то с одной стороны, то с другой. Работа продвигалась медленно, и все же дело шло. Когда стало понятно, что дальше парус не подсунешь, дети встали по обе стороны от дельфина, посильнее уперлись ногами в песок, схватились за края паруса и приготовились тянуть.
«Только бы парусина не порвалась», – подумала Пирра.
– Давай! – велел Гилас.
Плотная ткань натянулась – и не треснула. Дух помогал детям, из последних сил стараясь сдвинуться с места. И тут по парусине пробежала легкая дрожь.
– Чувствуешь? – оживилась Пирра.
Но Гилас не ответил: все его силы уходили на то, чтобы волочить парус.
Дети тащили дельфина. Все тело Духа напряглось. С каждым рывком Пирра чувствовала, что тянуть становится легче. Дельфин уже не лежал на парусине мертвым грузом. Волны коснулись хвоста, и Море наконец начало им помогать.
– Получается, – прокряхтел Гилас.
Вдруг Дух изогнулся и взмахнул хвостом с такой силой, что ударом отбросил Пирру в сторону. Девочка села, потирая ушибленный бок. А Гилас продолжал тащить бившегося и извивавшегося дельфина к воде.
– Есть! – крикнул он.
Как завороженная, Пирра смотрела на Духа. Оказавшись на мелководье, он скатился с парусины и скрылся в волнах.
Повисла тревожная тишина, нарушаемая только шумом прибоя. Волны расстилали по песку кружево пены, заглаживая последние следы яростной битвы за выживание, только что разыгравшейся на этом берегу.
Не сводя глаз с Моря, Гилас боком приблизился к Пирре.
– Сильно он тебя зашиб?
– Не очень, – пробормотала она и, морщась, поднялась на ноги. – Как думаешь, с Духом все нормально?
Гилас не ответил.
Вместе они смотрели на волны. Солнечные блики, бирюзовая вода… и никаких дельфинов.
«Что, если мы опоздали?» – с ужасом подумала Пирра.
Вдруг дельфин слишком долго пробыл на солнцепеке и на поверхность всплывет только брюхом кверху?
Мальчик хмурился и качал головой. Видно, думал о том же.
Он сунул в рот два пальца и свистнул. Дельфин не откликнулся.
– Дух! – позвал Гилас.
Зайдя в Море почти по пояс, стал хлопать ладонью по воде. Опять позвал дельфина.
Пирра затаила дыхание.
Ветер грустно свистел в узкой бухте. Мимо пролетела чайка. Кончики крыльев задели поверхность воды.
Вдруг откуда ни возьмись поднялась туча брызг, и над волнами с пронзительным взвизгиванием взлетел Дух.
Пирра рухнула на колени как подкошенная. Гилас застыл, словно изваяние. Он стоял к девочке спиной, но Пирра увидела, как он закрыл лицо руками.
А Дух плавал туда-сюда в устье бухты, то заваливаясь на бок и поднимая плавник в воздух, то погружаясь под воду и виляя хвостом, как собака. Дельфин блаженствовал: наконец он очутился в родной стихии!
Гилас опомнился первым. С радостным воплем прыгнул в Море, поплыл под водой и вынырнул, фыркая и отплевываясь.
– Иди охладись! – прокричал он Пирре.
Потирая ладонями предплечья, она стояла и глядела на волны. Пирра всю жизнь поклонялась Морю, но ни разу не заходила в воду. Если, конечно, не считать того случая, когда пыталась подружиться с Духом, а в итоге только наглоталась соленой воды.