– Откуда здесь взяться Злобным? – прошептала Пирра. – Они охотятся на убийц. А здесь, кроме нас, никого нет.
– Не знаю, – ответил Гилас. – Жаль, тут не растет крушина. В наших краях говорят, она их отпугивает.
Дети задумались и умолкли. Обоим известно: даже если человек не сделал ничего дурного, от Злобных лучше держаться подальше.
Гилас подбросил в костер еще углей. Пирра подпрыгнула от неожиданности.
– Буду поддерживать огонь всю ночь. Скорей бы рассвет.
Как ни странно, и Гилас, и Пирра заснули крепко и проспали до зари. Набрали воды в новый бурдюк и отправились в путь. При утреннем свете смелости у обоих прибавилось.
Через несколько часов наткнулись на тропу, ведущую в сторону Моря. Но вскоре она вывела их на поляну. Дорогу детям преградила гора обугленных деревьев.
Склоны по обе стороны от поляны завалены упавшими соснами. Кажется, будто их опрокинула гигантская рука. Но лежат они как-то странно: наискосок, параллельно друг другу. Гилас насторожился и подошел ближе. Его догадка подтвердилась: на стволах видны следы топора. Гилас заметил на них обугленные кости нескольких быков и почерневшие черепки глиняной посуды. Взял один, понюхал. Пахнет маслом. Удивительное дело!
– Кто-то разводил здесь большой костер, – сказал мальчик. – Срубили все эти деревья, облили маслом и подожгли. Огонь отнесло в долину ветром, и случился пожар.
– Но они ведь не нарочно его устроили, – тихо произнесла Пирра. – Наверное, просто не рассчитали.
Гилас наклонился.
На земле перед огромным кострищем лежит гранитная плита. На ней горкой сложены наконечники из обсидиана. Мальчик поднял один из них, повертел в пальцах. Похож на лист тополя – снизу широкий, сверху заостренный. Точно такой же он выдернул из руки, когда его подстрелили…
– Во́роны, – резким тоном произнесла Пирра, будто нарочно закончив его мысль.
– Что они здесь делали? – спросил Гилас.
– Говорят, у Воронов принято сжигать подношения.
– Думаешь, это жертвенный костер? Такой огромный? Это о чем же надо было просить?
– Откуда я знаю?
– Не жертва, а дикость какая-то. Из этого леса можно было десять деревень построить.
– А бедные древесные духи?
Гиласа охватил гнев. Сколько живых существ погублено – и зверей, и беззащитных деревьев! И снова виноваты Вороны. Куда ни пойдешь – везде они!
– Что творится на этом острове? – тихо произнес мальчик. – Такое чувство, будто все, что здесь случается, связано между собой.
– Это как?
– Почему корабль потерпел крушение именно здесь? Куда подевалась стая Духа? От чего пробудился Сотрясатель Земли?
Мальчик нахмурился.
– С тех пор как напали Вороны, происходят какие-то странные вещи, и все они не случайны. Чувствую, причина у них одна, вот только не знаю какая. Все так сложно, запутанно – будто в огромную паутину угодил.
Пирра не ответила. Вытянув шею, девочка разглядывала поваленные деревья на западном склоне.
– Может, попробуем выбраться на берег здесь?
Гилас проследил за ее взглядом.
– А что? Это мысль. Я полезу первым, а ты пока жди.
Стволы так и норовили выкатиться из-под ног. Поломанные ветки кололись и царапались. Гилас крикнул Пирре, чтобы отошла – вдруг все деревья покатятся вниз? На середине склона мальчик заметил то, чего не было видно с поляны: каменный выступ, преграждавший путь. Похоже, остров ни в какую не хотел их выпускать.
Слезать оказалось сложнее, чем подниматься: из-за сажи руки и ноги все время соскальзывали. Ножны зацепились за ветку, кинжал вывалился и съехал по стволам вниз. Пирра побежала за ним.
– Поймала! – крикнула девочка.
Оглянувшись через плечо, Гилас заметил овраг, скрывавшийся за уступом на другой стороне поляны. И как только раньше не разглядел? При виде яркой, сочной зелени мальчик приободрился. Значит, пожар обошел овраг стороной. Наверняка по нему можно дойти до Моря.
Гилас хотел обрадовать Пирру хорошей новостью, но тут кусты в овраге зашевелились. Гилас замер. Вот опять!
Кто-то идет.
29
Из оврага, прихрамывая, вышел мужчина. Он старался держаться в тени, как будто боялся, что его заметят. Босой, в оборванной тунике из сыромятной кожи, покрытой слоем морской соли; с плеча свисает наполовину пустой бурдюк. Вместо ремня вокруг пояса обвязана веревка. За нее заткнут нож. Темные волосы длинные: значит, точно не раб. На первый взгляд похож на бездомного бродягу, но телосложение крепкое, как у воина. Издалека лица не разглядеть, но вид у Незнакомца настороженный. Ох не к добру это.
Укрывшись за поваленными деревьями, Гилас окинул взглядом поляну. Пирры нигде не видно. Наверное, услышала шорох в кустах и спряталась. По крайней мере, мальчик очень на это надеялся.
Не выходя из тени, мужчина приблизился к горке наконечников. Остановился. Взялся за рукоятку ножа. Медленно огляделся. От этого пронзительного взгляда Гиласа будто жаром от костра обдало.
Прихрамывая, неизвестный подошел к обугленным остаткам подношений и оказался прямо под Гиласом. Наклонился за глиняным осколком. Понюхал. Положил обратно. Отошел и прислонился к валуну, разминая правое бедро: похоже, оно у него болело. Вытряхнул из мешочка горстку листьев, сдавил в кулаке. Несколькими обтер лоб, остальные сжевал, запив водой из бурдюка. Вытер рот тыльной стороной руки.
– Эй, ты, наверху, – спокойно произнес Незнакомец. – Спускайся, что ли.
– Я знаю, что ты там, – продолжил он. – Выходи, хватит дурака валять.
На ногу Гиласу заполз жук, но мальчик не решался его стряхнуть.
Незнакомец скрестил руки на груди, зевнул.
– Если надо, могу хоть весь день тут простоять. А ты сколько продержишься?
Жук уполз, зато набежали муравьи.
– Ладно, как знаешь, – произнес Незнакомец. – Я подожду.
Солнце поднялось выше. По бокам градом катился пот. Поднялся ветер, задувая Гиласу в глаза пепел. Во рту пересохло. Новый бурдюк остался у Пирры.
– Должно быть, не очень-то приятно там сидеть, – заметил Незнакомец.
Голос слаще меда, однако в тоне звучат властные нотки. Такого человека трудно ослушаться.
– Наверное, пить хочешь? Да и есть тоже. Мальчишки всегда голодные.
Гилас застыл, боясь дышать. Откуда Незнакомец знает, что за стволами прячется мальчишка? Его же не видно.
– Да, я про тебя кое-что знаю, – сказал Незнакомец, будто отвечая на вопрос. – Ты тощий. Сильно устал. Чуть припадаешь на левую ногу. На колючку наступил?
У Гиласа голова пошла кругом. Что, если Незнакомец и не человек вовсе, а бессмертный в людском обличье? Но тогда бы он не уговаривал мальчика спуститься – просто перенес бы вниз, и все. А обычный человек поднялся бы на склон и вытащил Гиласа из укрытия. Хотя… Наверное, Незнакомцу трудно лазить, потому что…
– Да, ты прав, – подтвердил тот. – С раной на бедре не хотелось бы никуда карабкаться. Кстати, как тебя зовут?
От неожиданности ответ едва не сорвался с языка сам собой.
Незнакомец пожал плечами.
– Ладно, сам придумаю тебе имя. Буду звать тебя Блохой. Так высоко только блохи прыгают. Вот что я тебе скажу, Блоха. Не спустишься прямо сейчас – пострадает девчонка.
– Не трогай ее! – прокричал Гилас.
– Значит, разговаривать мы все-таки умеем, – сухо заметил Незнакомец. – А родом мы, если не ошибаюсь, из Ликонии.
– Не трогай девчонку!
– Тут все зависит только от тебя.
Мальчик призадумался. Если Незнакомец схватил Пирру, тогда где она? Может, Незнакомец просто пугает?
И тут Гилас понял: Незнакомец разглядел их следы!
Тот наклонился, зачерпнул горсть пепла и пропустил струйками сквозь пальцы.
– Хороший моряк, – произнес Незнакомец, – всегда следит за ветром. Хотя откуда тебе знать? Ты ведь равнинный житель.
– Нет, я…
Гилас едва не лопнул от досады – опять раскрыл рот не вовремя. И как Незнакомец это делает?
– А-а-а, значит, горец? Как же я раньше не догадался? Кто еще так ловко лазает? Да, Блоха, далековато тебя занесло от родного Ликаса.
Мальчик молчал. Он чувствовал себя мышью, загнанной в угол опасным и хитрым лисом.
Незнакомец стал собирать ветки и складывать с наветренной стороны от Гиласа. Что он еще затеял?
Прячущийся обеспокоенно наблюдал, как Незнакомец, хромая, приблизился к устью оврага и почти сразу вернулся с пучком серебристой травы. Стараясь не тревожить больную ногу, неуклюже опустился на колени, достал нож, ловко высек искры и зажег трут.
– Гадаешь, что я делаю? – приветливым тоном спросил Незнакомец. – Сейчас объясню. Бывает, после долгой зимы хижина кишит вшами. Как их вывести? Очень просто: бросаешь в огонь горькую полынь и выкуриваешь паразитов из дома.
Незнакомец подул на разгорающийся огонь, встал и отошел. Дальше свою работу сделает ветер.
– Так вот, с блохами этот способ тоже работает.
Скоро черный дым повалил клубами. Гилас едва не задохнулся. Кашляя и глотая отравленный воздух, вслепую полез вниз. Потерял равновесие. Упал. Не успел опомниться, как Незнакомец схватил его за шкирку, стащил вниз, швырнул на землю и приставил к шее нож.
– Где они? – совсем другим, суровым тоном спросил он.
– Кто? – выдохнул Гилас.
– Сыновья Короноса! Отвечай! И не смей врать!
– Не знаю я ни про каких сыновей!
Незнакомец оказался удивительно силен. Связав руки Гиласа его же собственным ремнем, рывком поднял мальчика на ноги и вцепился ему в плечо так, что чуть не сломал ключицу.
– Где Вороны? – настаивал Незнакомец. – Уж ты-то должен знать! Ты ведь их шпион!
– Нет, я не шпион!
– Звучит не очень убедительно. Будешь и дальше играть в молчанку – прикончу. Видишь вон ту ветку в костре? Даю тебе время, пока не догорит.
– Клянусь, я не шпион!
Незнакомец развернул Гиласа лицом к себе и отстранил на расстояние вытянутой руки. Мальчик наконец увидел этого человека вблизи. Крупные нос и подбородок, щеки обветренные. Темная борода с узким заостренным кончиком облеплена морской солью. Глубоко посаженные глаза удивительно светлые, будто выбеленные Солнцем. Должно быть, часто смотрит вдаль, на горизонт. Во взгляде не больше сочувствия, чем у рыси к добыче.