– Тогда что ты здесь делаешь? – рявкнул Незнакомец.
– От Воронов прячусь!
Тот устремил на Гиласа такой пронзительный взгляд, что казалось, заглянул в душу.
– Послушай, умник, – наконец проговорил он. – Учти: уж я-то поумнее тебя.
Набравшись храбрости, Гилас дерзко ответил:
– Сам понимаю. На это ума хватает.
Морщины возле уголков губ Незнакомца проступили четче, будто он хотел улыбнуться, но позабыл, как это делается.
– Сколько тебе лет, Блоха?
– Двенадцать.
– Двенадцать…
Суровые черты смягчила грусть.
– Даже не верится, – тихо произнес Незнакомец. – Я в бегах дольше, чем ты на свете живешь.
– В бегах? От кого прячешься, от Воронов?
– И от них тоже.
На пару секунд взгляд у Незнакомца сделался далеким, застывшим.
– Ну давай, Блоха, рассказывай, что знаешь про Воронов.
Гилас набрал полную грудь воздуха.
– Мы пасли коз в Горах – я и моя сестра Исси, – а Вороны на нас напали. Мы убегали и потеряли друг друга. Вороны убили Скироса. Он тоже Чужак. Тестор – это вождь – пустил Воронов на нашу землю. Не знаю почему. Я подался в бега и оказался здесь. Теперь хочу вернуться и найти сестру. Больше ничего про Воронов не знаю.
Тут Гилас покривил душой: про союз Воронов с кефтийцами не сказал. Не хотел напоминать Незнакомцу о Пирре. Может быть, он про нее забыл.
– Сколько человек на вас напали? Как они выглядели?
Гилас постарался поподробнее описать черных воинов.
– Их главарь, – дрогнувшим голосом произнес мальчик. – Кто он такой?
Незнакомец со злобой сплюнул.
– Кратос, сын Короноса.
– Чего?
– Не чего, а кого. Коронос – глава клана, правящего Микенами. Когда-то Короносов уважали и почитали, но потом власть ударила им в голову и они стали захватывать то, на что не имеют никаких прав. Люди боятся их, потому и прозвали Короносов «Вороны». А теперь Воронами зовут не только членов клана, но и воинов, которые за них сражаются.
Незнакомец помолчал.
– Больно много вопросов задаешь. Ты мой пленник, это я тебя спрашивать должен. Отвечай: почему Кратос на вас напал?
– Не знаю. Вороны убивают всех Чужаков. Наверное, уцелел один я. Ну и сестра тоже.
Незнакомец ничего не сказал. Гилас почти почувствовал, как его изощренный ум со стремительной скоростью просчитывает все варианты. Собравшись с духом, Гилас спросил:
– Ты… бог?
Морщинки в уголках рта Незнакомца снова обозначились явственнее.
– Сказать можно все что угодно. Как ты поймешь, правду я говорю или нет?
– У богов вместо тени пламя.
– Верно. Только будь я божеством, внушил бы тебе, что тень у меня самая обыкновенная.
Голос Незнакомца опять сделался вкрадчивым, но в нем все равно звучали властные нотки. Да, убеждать он мастер: такой, пожалуй, докажет, что огонь – это вода.
– А может, ты умеешь принимать человеческий облик, – сказал Гилас. – Как Морской Человек или другие духи.
– Да, принимать чужой облик я мастер. За много лет натренировался.
В костре затрещала ветка. Гилас вздрогнул. Она уже почти догорела. Незнакомец тоже это заметил.
– Что же мне с тобой делать, Блоха? Вроде хочется тебе верить, но в моем положении доверчивость – непозволительная роскошь. Вороны и раньше пытались заманить меня в ловушку. Уж поверь, будь я слишком добреньким, так долго не продержался бы.
Тут Гиласа посетила догадка, и он решил рискнуть.
– Я знаю, где твой корабль.
Все тело Незнакомца напряглось, как натянутая струна.
– Очень кстати. Даже слишком кстати.
– Нет, правда! У него некрашеные паруса, на борту кувшины с оливками и… этот, как его?.. мешочек с ветрами! Такой, с узлами.
Незнакомец ослабил железную хватку.
– Кто-нибудь выжил?
– Я никого не видел.
– Что, ни одного человека?
Гилас покачал головой.
Незнакомец изменился в лице. Мальчик понял: этот человек, конечно, беспощаден, но к судьбе товарищей-моряков неравнодушен.
– Хочешь, покажу, где корабль? – предложил Гилас.
– Зачем такие сложности? Просто скажи, куда идти, и дело с концом.
– Скажу, а ты меня убьешь.
– Я тебя и так убить могу. На моем месте любой разумный человек так бы и поступил.
Из костра послышалось шипение. Обуглившаяся ветка выбросила сноп искр и рассыпалась.
– Далеко до корабля? – спросил Незнакомец.
– Не очень, – соврал Гилас. – До заката дойдем.
– Где он?
– Напоролся на скалы рядом с каменистым отрогом. Когда ветер не сильный, с берега можно перебраться на палубу.
Незнакомец выдернул из костра головню.
– В какую сторону идти?
Гилас стал лихорадочно соображать, как ответить. Если Незнакомец поймет, что мальчик на острове не ориентируется, – заподозрит неладное. А значит, в овраг его вести нельзя: Незнакомец только что оттуда.
– На север, – уверенно заявил Гилас.
Пока они шли к выжженной долине, пленник пытался придумать какой-то план, но на ум ничего не шло. Оставалось надеяться, что Пирра давно сбежала и у нее хватит ума не высовываться.
Съежившись за валуном, Пирра прислушивалась к удалявшимся шагам мальчика и мужчины, который его схватил. Что Гилас задумал? Зачем ведет этого человека туда, откуда они пришли? Наверное, это какая-то уловка.
Может, пойти за ними? При одной мысли сердце ушло в пятки. Подберешься слишком близко – этот страшный человек поймает и выпустит кишки, как рыбине. А будешь следить издалека – отстанешь и заблудишься. Пирра представила, как бродит одна по выжженной долине. В темноте ненароком сваливается в сухое русло, прямо к Злобным…
А как же Гилас? Он ведь помог ей выбраться из-под завалов. Хорошо же Пирра его отблагодарит, если бросит на произвол судьбы.
Отпив глоток из бурдюка, Пирра постаралась набраться смелости. Для защиты от Злобных обязательно надо захватить крушину. Вдруг мужчина с мальчиком будут проходить мимо того самого русла? Пирра не знала, догадался Гилас или нет, но Незнакомца явно преследуют духи.
Нырнув в овраг, Пирра стала лихорадочно осматривать густые заросли. Вот лавр, вот остролист, а крушины нигде не видно. Пирра плохо представляла, как выглядит это растение: видела только на рисунке и в миске. А времени терять нельзя: чем дольше она копается, тем дальше успеют уйти Гилас и Незнакомец.
И тут Пирра наконец заметила крушину. Обрадовавшись, девочка отрезала несколько стеблей бронзовым кинжалом. Сунула за пояс и вылезла из оврага обратно на поляну.
И мальчик, и Незнакомец скрылись из вида. Пирра побежала туда же – вернее, в ту сторону, куда, как она предполагала, они пошли. Только сейчас Пирра заметила, сколько тропинок ответвляется от поляны. А чтение следов оказалось гораздо более сложным делом, чем она думала, – у Гиласа это получалось так легко!
В голове вертелись безумные планы, один невероятнее другого. Нет, так Гиласа не спасти. Незнакомец одет как бродяга, но двигается как воин. А если догадка Пирры верна, он еще опаснее, чем кажется. Раз Незнакомца преследуют Злобные, значит этот человек совершил худшее из преступлений.
Наверное, Гилас сообразил, с кем имеет дело. Может, до его слуха долетело заклинание? То самое, которое Незнакомец бормотал, разминая листья в руке?
Пирра не помнила, когда в первый раз услышала эти слова. В Доме Богини их произносили только шепотом. Это заклинание на острове Кефтиу используют уже тысячи лет. Усерреф говорил, что и в Египте тоже. Перепуганные люди шептали его задолго до того, как возвели первый Дом Богини, и даже до того, как египтяне построили в пустыне каменные горы. Оно древнее диких племен, обитавших в пещерах, пока боги не научили людей возделывать землю.
Это самое старое заклинание в мире.
Заклинание против Злобных.
30
Тени деревьев постепенно удлинялись, а Гиласа все сильнее одолевал страх. Идущий рядом Незнакомец то и дело тревожно оглядывался, принюхиваясь, будто олень, почуявший хищника.
– Что ж тебя сюда-то понесло, Блоха? – проворчал Незнакомец.
– По-другому до корабля не добраться, – ответил Гилас.
– Твое счастье, если не врешь.
Незнакомец поднял горящую головню высоко над головой, будто пытаясь отогнать ночную тьму. Время от времени доставал из мешочка очередной лист и тщательно пережевывал, а иногда бормотал себе под нос заклинание. Теперь Гилас разглядел: в мешочке листья крушины. Хотя он и без них догадался, чего боится Незнакомец, – понял по заклинанию. Так вот почему у этого человека ни амулета, ни личной печати. Опознавательные знаки Незнакомцу ни к чему, ведь он скрывается от Злобных.
Небо затянули облака, окрасившиеся предзакатным алым заревом. Долина притихла, будто затаив дыхание. Русло, населенное Злобными, совсем близко. Гилас вспомнил тени, шевелившиеся под черными кипарисами. Напряг слух: не шелестят ли крылья? Из-за Незнакомца Гилас подвергается смертельной опасности – просто потому, что идет рядом с ним.
До ручья дошли, когда сгустились первые сумерки. Спешащие на водопой звери затоптали его так, что ключ превратился в грязную лужу. Но теперь поблизости ни одного зверя – только кружат облака мошкары. А летучих мышей нет. «Странно», – отметил Гилас. Они всегда слетаются на насекомых.
– Наберу воды – и сразу дальше, – пробормотал Незнакомец. – Надо уходить, пока не стемнело.
Привязал Гиласа к пню и прислонил головню к валуну. Отхлебнул пригоршню из ручья, наполнил бурдюк, поплескал на раненое бедро. И тут, к удивлению мальчика, подошел с бурдюком к пню и дал мальчику напиться.
– Спасибо, – поблагодарил Гилас.
Незнакомец как будто не услышал. Головня почти догорела, и он отправился на поиски другой подходящей ветки.
Пленник никак не мог разгадать, что он за человек. Беспощаден, угрозами сыплет направо и налево. Да и Злобные без причины за людьми не гоняются: преследуют только тех, кто совершил нечто ужасное. Но иногда нет-нет да и промелькнут проблески доброты. Несмотря ни на что, Гиласу этот человек даже нравился. Казалось, под мускулистой оболочкой одновременно скрываются двое: один не хочет причинять Гиласу вред, второй ради выживания готов на все.