– На, – сердито произнесла она. – Дождись корабля и дай им эту штуку. Тебя возьмут на борт, и никакого плота не понадобится.
Мальчик с сомнением покрутил в руке браслет.
– А до Ликонии меня за него довезут?
– Гилас, за золото тебя до самого Египта довезут, если попросишь! А потом еще собственный корабль купишь! Разбей браслет на части. Чтобы доплыть до Ликонии, достаточно кусочка размером с оливку.
– Понял. Спасибо.
– Пустяки, – отмахнулась Пирра.
Зачем ей золото, если за него нельзя купить свободу? Пирру охватило уныние.
Тут девочка заметила, как на скалу поднимаются два воина. С ними идет Усерреф. Увидел, что Пирра привязана к дереву, и на лице отразилось глубокое возмущение.
– Сюда идут. Прячься! – велела Пирра.
– Что думаешь делать? – спросил Гилас.
Она проглотила ком в горле.
– Постараюсь избежать того, что мать мне уготовила. Надеюсь, сбегу. Опять. А у тебя какие планы?
– Вернуться в Ликонию. Найти Исси. Вместе поискать спокойное место, где нет Воронов.
– В общем, сплошные поиски, – заметила Пирра.
Гилас невесело улыбнулся:
– А у тебя разве по-другому?
– Прячься! – поторопила девочка.
Но вместо того чтобы юркнуть в укрытие, Гилас полез к ней.
– Чуть не забыл. Гляди, что нашел. Бери, это тебе!
Натянув веревку, Пирра кончиками пальцев ухватила синевато-серое перышко с серо-голубой полосой.
– Соколиное, – сказал Гилас. – Подобрал в бухте. Подумал – для амулета самое то.
– Лучше подарка мне никто не дарил, – сдавленным голосом произнесла Пирра. – А у меня для тебя ничего нет.
Гилас усмехнулся:
– Только что здоровенный золотой браслет вручила, а говорит – подарка нет!
– Браслет – это не то. Вот что-нибудь для амулета – другое дело.
А хуже всего, что у Пирры есть как раз подходящая вещь, но она осталась в лагере. Усерреф принес из выжженной долины львиный коготь, и Пирра собиралась отдать его Гиласу. Но ничего из этой затеи не вышло.
Мальчик глядел на нее сквозь спадавшие на лоб спутанные волосы.
– Один раз сбежала, и второй сумеешь, – подбодрил он девочку.
Она хотела ответить, но боялась разреветься.
– Ты смелая и никогда не сдаешься. Все у тебя получится.
Пирра выдавила улыбку.
– Удачи, Гилас.
– Удачи.
Девочка хотела спросить, встретятся ли они снова, но Усерреф вместе с воинами подошли слишком близко. Когда Пирра оглянулась, Гиласа возле мыса уже не было.
Теламон и Пирра давно уплыли, а Гилас все стоит на берегу и смотрит им вслед. Попутный ветер быстро вынес корабль в открытое Море, но потом наступило затишье. Все на острове замерло, будто погрузившись в сон. Духа не видно. Должно быть, охотится со своей стаей.
Гилас сказал себе, что это хорошо. Главное, чтобы Дух был счастлив. Но мальчик не может себя заставить за него радоваться. Теперь он ясно понимает: у дельфинов своя жизнь, у людей своя. Погружение на морское дно это лишний раз доказало. Дух хотел показать Гиласу свое родное и любимое Море, но едва не убил мальчика.
Интересно, Дух тоже понимает, что дружбы у них не получится? Трудно сказать. После того случая дельфин к нему больше не подплывал.
Гилас разыскал припасы Теламона. Бывший друг оставил их там, где сказал: под сикомором со сломанной веткой. Полный бурдюк воды, туника, ремень и даже простой бронзовый нож. А еще – мешок из козлиной кожи, доверху набитый оливками, твердым сыром и засоленной скумбрией. Теламон сдержал слово. Но сейчас Гиласу не хочется думать о нем хорошо.
Мальчик побрел на север и наткнулся на трещину. В этом месте Сотрясатель Земли расколол берег. От затонувшего корабля не осталось и следа: на его месте только ровная морская гладь.
Вспомнился жуткий булькающий смех Кратоса. Что он там крикнул с этим своим грубым гортанным акцентом? «Ничего у тебя не выйдет»? Интересно, о чем это он?
Перекинув через трещину корягу, Гилас перебрался на другую сторону и пошел дальше. А вот и второе судно. Отсюда они с Пиррой добывали материалы для плота. Гиласу не хочется думать ни о девочке, ни о том, что его ждет впереди. Одинокое плавание на плоту… Прощание с Духом…
Но оказалось, что из-за плавания Гилас зря беспокоился. Плот уже спустили на воду, и он быстро удалялся от берега. Человек, укравший его детище, установил на нем мачту и повесил уцелевший кусок паруса. Впрочем, в безветренную погоду парусина уныло свисала с мачты, как тряпка. Вор стоял, широко расставив ноги и положив руку на весло. Течение само несло плот мимо подводных скал. Этот человек остриг волосы, чтобы Злобные его не узнали, но Гилас быстро понял, кто перед ним.
– Акастос! – крикнул мальчик, забегая в воду.
Тот обернулся и при виде Гиласа на секунду опешил. Потом издал лающий звук, отдаленно напоминающий смех.
– Блоха! Уцелел-таки!
Гиласа трясло от ярости.
– Да уж, ты все сделал, чтобы я из долины живым не вышел! Верни плот! Он мой!
С еще одним смешком Акастос покачал головой.
– Я его построил! – взревел мальчик.
– Твоя правда, – ответил Акастос. – Но материалы-то взял с моего корабля! Кстати, для горца ты неплохо справился, только про парус забыл.
Решив, что в этой ситуации лучший путь – заговаривать Акастосу зубы, Гилас спросил, где беглец прятался от Воронов.
Тот застыл, как каменный.
– Вороны были здесь? На острове?
– Да, на побережье. Только что уплыли. Тут целая битва разыгралась. А потом еще Пирра разбудила Сотрясателя Земли. Как же ты пропустил такой переполох?
– Да… Странно… – произнес Акастос, будто говоря с собой. – Видно, боги опять сыграли со мной шутку.
Потом обратился к Гиласу:
– А насчет того, что Сотрясатель Земли проснулся, – это ты загнул, Блоха. Так, шевельнул хвостом во сне, и все. Когда Он пробуждается, горы раскалываются и извергают огненные реки, а Море нападает на сушу. Если Сотрясатель Земли просыпается, это ни с чем не спутаешь.
Он снова повернулся к веслу.
– Возьми меня с собой! – крикнул Гилас.
Акастос беспощаден, но все-таки не Ворон. Лучше уплыть с попутчиком, которого преследуют Злобные, чем застрять на острове одному.
– Прошу тебя! – взмолился мальчик.
– Не могу, Блоха. От тебя только и жди неприятностей, а мне этого добра и так хватает.
Вдруг откуда ни возьмись налетел ветер и наполнил маленький парус.
– Надо же! – обрадовался Акастос. – Помогает мешочек с ветрами! А я думал, шарлатаны врут.
Акастос помахал рукой Гиласу:
– Удачи, Блоха! Смотри Воронам не попадайся!
Гилас прыгнул в воду и поплыл, но ветер уже отнес плот так далеко, что не догнать.
– Я не Блоха! – прокричал мальчик вслед Акастосу. – Меня зовут Гилас!
Но Акастос уже был далеко. Наверное, не расслышал.
Вдруг Гилас заметил на поверхности воды темную тень, похожую на пятно, – и это нечто следовало за плотом. Интересно, Акастос знает, что Злобные у него на хвосте? И долго ли еще ему удастся уходить от преследования?
Стемнело. Гилас в одиночестве поужинал оливками и сыром.
Царапина от клыка морской змеи больше не болела, рана на руке наконец зажила. С тех пор как напали Вороны, прошла половина лунного месяца. А кажется, будто Исси пропала несколько лет назад, не меньше.
Гилас не мог уснуть. Мальчик подошел к воде и сел на берегу, глядя на молодую Луну. Море блестело, как отполированный обсидиан. Лунная дорожка подрагивала на поверхности тонкой серебряной нитью.
Тут гавань пересекла стремительная темная тень.
– Дух! – окликнул Гилас.
Но вместо того чтобы подплыть к мальчику, дельфин обогнул берег по широкой дуге. Сколько Гилас ни свистел, сколько ни хлопал ладонями по волнам – толку никакого.
И тут мальчик понял: Духу до сих пор стыдно – чуть не утопил мальчика.
– Да не бери в голову! – прокричал Гилас, хоть и знал: дельфин человеческую речь не понимает. – Ты же не со зла! Просто Море мне показывал!
Но с таким же успехом мог бы разговаривать с волнами. Дух уже уплыл далеко и вскоре скрылся в сиянии серебристой лунной дорожки.
Дельфину грустно. Вечно у него все наперекосяк! Вот и на этот раз сделал очередную глупость, а как поправить дело – не знает.
Думал – пусть мальчик увидит всю красоту подводного мира. А в результате чуть на тот свет его не отправил. Наездник весь обмяк и повис на нем, как тряпка. Дух в жизни так не пугался. Что он натворил? К счастью, на мелководье его друг ожил. Но когда дельфин просил прощения, мальчик оттолкнул его задним плавником.
Потом Дух несколько раз хотел помириться, но так и не решился подплыть к мальчику.
Стая чувствует, как дельфин переживает, и старается его развеселить. Родные трутся о него носами и боками, младшая сестренка принесла в подарок пучок водорослей и краба.
Но дельфина ничто не радует. Играть не хочется. Даже охотиться нет настроения.
Мальчик – его друг. Да, они могут плавать вместе только на самом Краю, и разговаривать по-дельфиньи человеку не дано, зато они понимают чувства друг друга, а это для дружбы самое главное.
Дух ужасно скучает по мальчику. Боится, что скоро тот уплывет далеко за Море. Уплыла же девочка. Неужели мальчик покинет остров и они с дельфином так и не помирятся?
Прошло два дня. Гилас стоял на корме иноземного корабля. Он уносил мальчика все дальше от Острова Людей-с-плавниками. Земля медленно таяла вдали. Гилас высматривал в воде дельфинов, пока глаза не заболели, но ни одного не заметил. Мальчик чувствовал внутри холод и пустоту. Вдруг Дух так и не приплывет?
Подошел капитан корабля и протянул Гиласу пригоршню сушеных анчоусов. Мальчик кивнул, принял угощение, но аппетита не было.
А капитан между тем обводил волны пытливым взглядом опытного морехода. Он одет в юбку с ремнем на поясе – совсем как тот кефтиец в гробнице. Но кожа у него темнее, а в уши вдеты костяные серьги в форме двух летучих рыб. Гилас не знает, откуда родом этот человек и куда ведет корабль. Главное, что сейчас судно направляется на север, к Ликонии. Больше мальчику ничего не надо.