Собравшиеся, включая ребят в военной форме, успевших уже стать частью маленькой армии Адмирала, аплодируют, и начальник широко улыбается, показывая набор превосходных, белых и абсолютно ровных, зубов. Это странно, потому что зубы сверкают, как новенькие, хотя все остальные части тела состарились и напоминают узловатые суки древнего дуба, покрытые жесткой, шероховатой корой.
— У нас здесь сложилось целое сообщество. Вскоре вы узнаете, по каким правилам оно существует, и научитесь жить по ним. Если вы им подчиняться не будете, столкнетесь с последствиями, как в любом обществе. Здесь у нас не демократия, а диктатура. Диктатор — я. Это вопрос необходимости. Единственный возможный строй, при котором мы можем сохранить в тайне ваше местопребывание, а вас самих — здоровыми и целыми, — говорит Адмирал, снова награждая слушателей своей блистательной улыбкой. — Мне нравится думать, что я великодушный диктатор, но у вас еще будет возможность судить об этом самостоятельно.
Закончив речь, Адмирал одновременно заканчивает осмотр лиц всех новичков. У всех создалось впечатление, что их просканировали, как продукты на кассе в супермаркете, и снабдили ярлыками с соответствующей ценой.
— Сегодня вы будете спать в кубрике для новичков. Завтра вам предстоит показать, на что вы способны, и по результатам теста каждый из вас будет откомандирован в соответствующий отряд, где и будет находиться постоянно. Пока же мне остается лишь поздравить вас с прибытием!
Адмирал делает паузу, чтобы убедиться, что его слова дошли до всех и вопросов нет, а затем возвращается в электромобиль и покидает место посадки, скрывшись в облаках красновато-коричневой пыли.
— Может, лучше, пока не поздно, вернуться в корзину? — спрашивает какой-то умник, насмешив парочку приятелей.
— Внимание, внимание! — кричит парень с мегафоном. — Мы проводим вас до самолета, в котором хранятся запасы. Там вы получите одежду, пайки и все, что нужно.
Ребята знакомятся, и выясняется, что обладателя громкоговорителя кличут Мегафоном, а водителя адмирала — Дживсом.
— Это далеко, — поясняет Мегафон. — Если кто-то не может идти пешком, прошу известить меня заранее. Тех, кому нужна вода, прошу поднять руку.
В ответ на призыв поднимается целый лес рук.
— Хорошо, вставайте сюда.
Рисе тоже нужна вода, и она встает в очередь вместе с другими. Ребята переговариваются, кто вслух, кто шепотом, но настроение определенно изменилось. Ни в лицах, ни в голосах уже нет той обреченности, которая была видна невооруженным взглядом на протяжении нескольких недель, проведенных в убежищах и в ангаре. Теперь ребята больше походят на школьников, оживленно общающихся друг с другом, стоя в очереди в столовой во время большой перемены.
Уходя, ребята видят, как списанный лайнер, доставивший их сюда, ставят на прикол. Риса набирает полную грудь воздуха и облегченно вздыхает. Вместе с воздухом улетучивается чудовищное давление, накопившееся в душе за почти уже месяц скитаний. Только теперь она может позволить себе такую роскошь, как надежда на лучшее.
29. Лев
За тысячу с лишним миль от Кладбища старых самолетов Лев движется к точке назначения, выбранной его товарищем, Сайресом Финчем. Они направляются в Джоплин, штат Миссури.
— В этом городе базируется «Джоплин Хай Иглс» — лучшая в штате женская баскетбольная команда, — говорит Сай.
— Да ты, я смотрю, много знаешь об этом месте.
— Я ничего о нем не знаю, — ворчит в ответ Сай, — это все он. Он знает или, вернее, знал. В общем, черт его разберет.
Продвигаться вперед им, как и раньше, трудно. Да, деньги у ребят есть — «сделка», которую провернул Лев в ломбарде, оказалась крайне удачной. Но годятся они лишь на покупку еды. Приобрести железнодорожные билеты ребята не могут, потому что нет ничего более подозрительного, чем подросток, пытающийся самостоятельно оплатить проезд наличными.
Отношения между Львом и Саем ничуть не изменились, за исключением одного, достаточно, впрочем, серьезного пункта. Они никогда не обсуждали этого, но, хотя СайФай продолжает играть роль лидера, вся ответственность теперь лежит на Льве. Думая об этом, мальчик испытывает одновременно и чувство вины, и какое-то скрытое наслаждение, понимая, что СайФаю без него не справиться: если раздвоение личности начнется снова, привести его в чувство сможет только Лев.
Когда до Джоплина остается каких-нибудь двадцать миль, у Сая снова начинаются конвульсии, да такие сильные, что даже идти ему становится трудно. Он уже не просто трясется, как в лихорадке, он корчится, как эпилептик, и дрожит, как больной малярией. Лев предлагает ему куртку, но Сай в негодовании отталкивает его:
— Мне не холодно! Дело не в климате! Дело в том, что творится в моей голове, а там полная неразбериха.
Что именно Сай должен сделать, попав в Джоплин, Льву неизвестно — а теперь вдобавок до него доходит, что и товарищ не имеет об этом ни малейшего представления. Чего бы там ни хотел этот парень, вернее, часть парня, его желания находятся за пределом понимания. Остается только надеяться, что он хочет сделать нечто созидательное, а не разрушительное… хотя Лев подозревает, что ничего хорошего от этого парня ждать не приходится. Скорее, наоборот — он хочет сделать что-то ужасное.
— Почему ты все еще со мной, Фрай? — спрашивает СайФай после одного из припадков. — Любой разумный чувак ушел бы давным-давно.
— А кто сказал, что я разумный?
— О нет. Ты разумен, Фрай. Настолько разумен, что мне иногда даже страшно становится. Нормален до ненормальности.
Лев не сразу находит что сказать. Он хочет ответить Саю искренне, а не сказать что-то такое, что помогло бы уйти от ответа.
— Я остаюсь, — говорит он наконец, — потому что кто-то должен стать свидетелем того, что произойдет в Джоплине. Кто-то должен понять, зачем ты туда стремишься. Что бы там ни случилось.
— Да уж, — соглашается СайФай, — свидетель мне нужен. Это точно.
— Ты сейчас похож на лосося, стремящегося вверх по течению, — говорит Лев. — Что-то сокрытое внутри толкает тебя к этой точке. А внутри меня заложено желание помочь тебе туда добраться.
— Лосось, говоришь? — с сомнением переспрашивает Сай. — Я как-то видел их на фотографии. Они прыгают вверх, когда надо преодолеть порог, верно? Но наверху поджидал медведь, и рыбы прыгали ему прямо в пасть. Под фотографией была подпись, они, наверное, считали ее забавной: «Путешествие за тысячу миль заканчивается порой очень, очень плохо».
— В Джоплине нет медведей, — успокаивает его Лев. Подумав, он решает не проводить больше аналогий, потому что Сай необыкновенно умен и может распознать в любой из них дурное предзнаменование. Когда мозг, обладающий интеллектом в сто тридцать пунктов, работает на всю катушку над единственной задачей — найти признаки надвигающейся беды, сделать что-либо практически невозможно.
Дни идут, и мальчики неуклонно продвигаются вперед до тех пор, пока не оказываются перед щитом с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖОПЛИН. В НАШЕМ ГОРОДЕ ЖИВЕТ 45504 ЧЕЛОВЕКА».
30. Сай-Тай
С головой у Сая все хуже и хуже. Фрай понятия не имеет, насколько плохо. Он не может знать, как трудно вынести бесконечный поток противоречивых чувств, сменяющих друг друга, как волны в шторм, и обладающих не меньшей разрушительной силой. Они, не зная ни усталости, ни жалости, бьются в дамбу, которую он построил в голове, и скоро хрупкая конструкция не выдержит. Когда дамба рухнет, ему конец, а рухнет она скоро. И тогда он просто сойдет с ума. Мозги потекут прямо из ушей по улицам Джоплина и стекут в канаву. Так и будет, это ясно. И вдруг этот знак: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖОПЛИН». Сердце в груди Сая — его собственное, но оно так сильно бьется от волнения, словно принадлежит не ему, а тому, второму. Что будет хорошего, если случится сердечный приступ? Ничего. Его отправят в больницу, сменят сердце, и в его теле появится еще один незваный гость, с которым тоже придется считаться.
Парень, оккупировавший часть его мозга, не общается с Саем словами. Ему передаются только чувства, эмоции. Парень понятия не имеет о том, что он — только часть другого человека. Как во сне — ты что-то испытываешь, что-то знаешь, но не как наяву. Когда человек не спит, он знает и чувствует все, что творится вокруг, а от спящего многое ускользает. Так и этот парень — знает, что живет и где находится, но не понимает, что присутствует в мире не целиком. До него не доходит, что его дух живет в теле другого. Поэтому он продолжает искать в памяти Сая то, чего там нет и быть не может: воспоминания, привязки к определенным местам и обстоятельствам. Ищет нужные слова, но мозг Сая кодирует их иначе. И парень злится. Ему страшно. Грустно. Волны эмоций бьются в дамбу, но есть еще и течение, увлекающее Сая вперед. Что-то должно произойти в этом городе, но никто, кроме этого парня, не знает, что именно.
— Нам нужна карта города? — спрашивает Фрай. Вопрос выводит Сая из себя.
— Карта мне не поможет, — говорит он. — Нужно смотреть. Ходить по улицам. Карта — это карта, по ней не прогуляешься.
Они стоят на углу улицы в пригороде Джоплина. Такое впечатление, что они, как экстрасенсы, должны найти воду при помощи лозы. Оба в городе впервые и ничего о нем не знают.
— Похоже, этого места он не знает, — говорит Сай. — Пойдем на другую улицу.
Квартал сменяется новым кварталом, перекресток — перекрестком, и ничего ровным счетом не происходит. Джоплин — небольшой город, но не настолько, чтобы человек знал в нем каждый уголок.
Наконец ребята оказываются на главной улице. На ней, как и в любом другом городке, множество ресторанов и магазинов. Улица как улица, но…
— Стой! — говорит Сай.
— Что такое?
— Он знает это место. Магазинчик, где продают мороженое. У меня во рту появился вкус мороженого с ароматом дыни. Я его, кстати, терпеть не могу.
— Зато ему, думаю, нравилось.
— Да, его любимое мороженое, — кивает Сайрес. — Что за чушь.