— За ваше, мои барашки!.. Рассказывай же, Тенги, каким образом тебе удалось схватить этого молодца.
— Очень просто, — отвечал Тенги. — Ты знаешь, я слуга коменданта. Благодаря этому я пользуюсь относительной свободой. Мне доверяют, потому что через год кончается срок. Я всегда прислуживаю у коменданта за столом и могу слышать многое из разговоров… И, разумеется, я слушаю внимательно. Таким образом, мне удалось подслушать секретный разговор коменданта с доктором. Они на сегодняшний день назначили друг другу свидание. После обеда они ушли в галерею, а я спрятался в цветах за окном и не пропустил ни словечка из их разговора. Когда краснокожий ушел, я поймал его с помощью Матье и Бонне, которых предупредил заранее и поставил на дежурство в манговой аллее.
— Хорошо, отлично! — ехидно загоготал «вождь». — И вы, конечно, первым делом порешили притащить пленника к своему вождю, который всегда дает вам дельный совет?
— Разумеется, — отвечал Тенги, товарищи которого молча кивнули головами.
— И хорошо сделали, друзья мои. Ручаюсь вам, что вы не окажетесь в проигрыше. Мы будем богаты, станем миллионерами; у каждого из нас будет достаточно денег, чтобы купить себе диплом на звание честного человека.
— Но для этого нужно заставить индейца говорить.
— Он у нас заговорит, — глухим, зловещим голосом произнес вождь.
— И чтобы он показал нам дорогу.
— Он нам покажет, — закончил вождь еще более зловещим тоном.
Глава III
Четыре дня и четыре ночи упорствовал индеец. Ничто не могло сломить его холодную энергию. Палачи не давали ему ни кусочка нищи, ни глотка питья. Он мужественно терпел голод и жажду. Из пересохших губ его вылетало хриплое дыханье, но он упорно хранил тайну. Негодяи не давали ему спать, для чего дежурили над ним по очереди. У него начались судороги, рвота, обмороки, но он все молчал.
Бенуа хладнокровно руководил этой пыткой. За десять лет жестокий палач нисколько не переменился нравственно. Он даже (как сам про себя хвастался) усовершенствовал свою «методу». Действуя теперь без всякого стеснения, он мог дать полную волю своему зверству.
— Ты его убьешь, — говорил злодею Тенги. — Если он умрет, мы будем в проигрыше.
— Молчи ты, мокрая курица! Ничего ты не понимаешь. Ну разве краснокожему что-нибудь сделается от таких пустяков? Наконец, я ручаюсь тебе, что он скоро заговорит. Надо приготовиться к отъезду, собрать провизии побольше и снарядить лодку. Займись-ка этим, Бонне.
— Ладно.
Тем временем Бенуа и два других негодяя продолжали мучить индейца, колоть и жечь его тело. Долго крепился несчастный, наконец, не выдержал и застонал.
— Будешь говорить?
Жак хрипел:
— Да… да…
— Клянись!
— Клянусь…
— Где золото?
— Плывите вверх… по Марони… в продолжение…
— В продолжение какого времени?
Голос индейца становился все тише и тише.
— Шести дней… о, негодяй!
— Ладно. А потом?
— А потом… бухта…
— Какая бухта?
— Налево… шестая… за порогом.
— Хорошо. Довольно пока, — сказал Бенуа. — У нас впереди еще шесть дней; когда мы проплывем шестидневное расстояние, мы опять заставим индейца говорить.
— Отлично. Однако ты настоящий судебный следователь. Молодец.
— Еще бы! У меня мертвый заговорит.
И вот негодяи поплыли по Марони, везя с собой пленного индейца. Спустя шесть дней они миновали порог, а остальное читатель уже знает из предыдущих глав нашего рассказа: как явилась неожиданная преграда в виде упавших в воду деревьев, как индеец развязал свои путы и убежал, и как один из злодеев был ранен в бедро золотой стрелой.
При виде стрелы у негодяев разгорелись глаза. Если в этой стране из золота делают даже стрелы, то сколько же его здесь? Должно быть, непочатый край! Должно быть, легенда об Эльдорадо справедлива.
Ночь разбойники провели в приятных грезах о золоте и наутро энергично принялись за работу. Бонне, впрочем, остался на привале. Рана его, хоть и не была опасной, но все-таки мешала ему работать.
Дня два пришлось им потратить на расчистку завала, но в конце концов их усилия увенчались успехом — путь был свободен.
Они снова погрузили свои припасы на лодку и поплыли дальше. Недолго, однако, плаванье это проходило благополучно. Когда лодка медленно двигалась по узкому каналу, прочищенному ими между поваленными деревьями, вдруг вдали, где-то в лесу, послышалась очень странная музыка.
Кто-то играл на флейте, или, вернее, на дудке, какие в той местности умеют делать туземцы.
Бандиты забеспокоились и притихли. Бенуа первым нарушил молчание.
— Что за музыка? Если это индейцы, то я бы предпочел, чтобы они показались, потому что тогда виднее будет, с кем имеешь дело.
Он взвел курок своего ружья и продолжал:
— Матье, Тенги, приготовьтесь, да и ты, Бонне, тоже. Ты хоть и ранен, но стрелять все-таки можешь.
Музыка возобновилась. Звуки слышались все ближе и ближе; доносились они, по-видимому, с неприятельского берега. Это окончательно вывело из себя раздражительного Бенуа.
— Чего им от нас нужно, наконец? — проворчал он.
Он скоро это узнал. Лодка преодолела завал, и бандиты с удивлением увидели, что вся река покрыта листьями муку-муку, связанными между собой лианами, так что получалась целая флотилия небольших плотов площадью в два квадратных метра каждый.
Флотилия была огромная — она виднелась по всей реке, куда только мог достать взгляд. Она плыла медленно по течению, которое в этом месте было почти незаметно.
— Ну, если этим они думают нас остановить, то сильно ошибаются, — сказал Бенуа. — Через эти листья мы проскочим так, будто их и не было вовсе.
Лодка быстро неслась навстречу листьям. Бенуа стоял на носу и первым разглядел, что плоты не пустые, а несут на себе живые существа. Он побледнел, увидев, что это за существа. Зрачки его расширились от ужаса, губы задрожали, на лбу выступил пот. В груди его слышалось хрипенье.
— О, демоны! — вскричал он. — Надо бежать, друзья, бежать! Мы погибли! Это смерть… и смерть ужасная… Это змеи!.. Тысячи змей!.. Я боюсь.
Смолкнувшая было на минуту музыка возобновилась опять. Звуки были резкие, пронзительные. Невидимый музыкант шел берегом вниз по реке, навстречу лодке. Вот уже авантюристы не более как в двадцати метрах от страшной флотилии…
Зрелище, представшее их глазам, было поистине ужасным. Все плывшие листья муку-муку были буквально покрыты змеями всех видов и величин — тут были и гремучие, и удавы, и даже страшные ай-ай. Казалось, тут собрались все змеи Гвианы, и все это сонмище гадов копошилось, извивалось, шипело и окружало со всех сторон плывущую лодку.
Авантюристы были вне себя от ужаса. Они повернули лодку назад. Работая веслами изо всех сил, они быстро помчались обратно в тот узкий канал, через который только что проплыли, проложив себе дорогу с таким большим трудом.
Казалось, тут собрались все змеи Гвианы
Как плыть дальше? Как спастись от гадов? Налево тянутся леса, защищаемые людьми, которые пускают золотые стрелы, направо — затопленная саванна, внизу — пенящаяся бездна…
Положение бандитов было отчаянным. Музыка продолжалась. Змеи двигались вперед, жаждая слышать чарующие звуки.
Лиственные плоты со змеями остановились перед преградой из поваленных деревьев. Змеи сползли с плотов и начали пробираться по ветвям завала. Неумолимый флейтист все играл и играл, и авантюристы с ужасом видели грозное приближение момента, когда они будут полностью окружены. Вдруг музыка прекратилась; армия гадов приостановила свое наступление, но видно было, что она в любую минуту готова начать его вновь.
Бенуа понял, что дальше плыть нельзя. Однако он все-таки заметил, что невидимый командир змеиной армии как будто колеблется скомандовать своим «гадам-солдатам» решительную атаку, и задумал воспользоваться этой нерешительностью.
— Не спешите отчаиваться, друзья, — сказал Бенуа. — Еще, может быть, не всё потеряно. Я сейчас сверюсь с компасом, в каком направлении от нас эти горы, что виднеются слева… Неизвестно еще, что может случиться.
Он достал компас, сверился с ним и записал что-то в книжку.
— Что ты делаешь, вождь? — жалобно стонали Тенги и Матье. — Чего ты медлишь здесь? Или тебе хочется, чтобы нас съели змеи? Спустим лодку за водопад и вернемся назад — дело наше всё равно проиграно.
— Нет, не проиграно, — возразил Бенуа решительным тоном. — У нас остался еще один козырь.
— Какой?! Что ты думаешь делать?
— Разве вы не замечаете, что плоты со змеями, задержанные сначала древесным завалом, поворачивают вот в эту сторону, через затопленную саванну?
— Что же из этого следует?
— Во-первых, то, что ты — мокрая галка, а во-вторых, что через эту затопленную саванну проходит течение, хотя и очень слабое. Оно-то и увлекает плоты. Я уверен, что эта затопленная саванна — более-менее значительное озеро, примыкающее к какому-нибудь рукаву Марони или к притоку, в нее впадающему.
— А нам какая выгода от этого?
— Такая, что мы можем не спускаться за этот проклятый водопад, к которому нас приперли змеи, — отвечал Бенуа не без дрожи в голосе. — Чем возвращаться назад, повернем лучше направо. Я теперь знаю, в какую сторону от нас горы, которые мы можем назвать золотыми, потому что это те самые, о которых говорил индеец. Отсюда нам будет уже нетрудно вообразить наш будущий путь, и если тот приток, который я надеюсь найти, течет дальше, а не теряется в Марони, то мы спасены.
Как ни быстро обменялись мнениями бандиты, однако терпение невидимого предводителя змей, по-видимому, иссякло. Он сделал передышку единственно из человеколюбия, чтобы дать авантюристам время спастись, вернуться назад; видя же, что они не трогаются с места, он снова заиграл на флейте.
— Видишь? Слышишь? — с тревогой заговорили беглые каторжники, снова приходя в ужас.
— Молчите, трусы! Вы что думаете, что я о вас не забочусь, что ли? Ведь если змеи вас съедят, то и меня не помилуют. Я рискую так же, как и вы, своей шкурой, и желаю не меньше вашего спастись от этих поганых гадов. За весла, ребята! Идем по саванне. Готово?.. Вперед!