Заняв две каюты на пароходе «Нил», отходившем в Вера-Крус с заходом в Порто-Рико, на Ямайку и Кубу, мистер Браун комфортабельно устроился и нетерпеливо ждал момента отплытия.
Наконец рявкнул оглушительный свисток, пароход вздрогнул и медленно отвалил от пристани, унося в далекие страны мистера Брауна и его катар.
Единственно, что беспокоило путешественника, это морская болезнь, которую ему уже пришлось однажды испытать во время плаванья в Дьепп. Он и теперь не избавился от нее и при своем катаре немало страдал. Миссис Браун и две ее дочери тоже не избежали этого бича морских путешествий и целый день пролежали у себя в каюте.
Но — странное дело — на другой день у мистера Брауна всю болезнь как рукой сняло. Зато он почувствовал какую-то странную резь в желудке, которую он сначала принял за катаральный приступ, но вскоре убедился, что это не что иное, как сильный аппетит, такой сильный, какого он не чувствовал еще ни разу после парижского лечения.
— О! — сказал он и, позвав буфетчика, заказал себе сытный обед.
Исправно покушав, да так, как давно не едал, мистер Браун пришел в совершеннейший восторг.
— О, как это хорошо — плавать по морю! Это лучшее лекарство от сплина! Я чувствую, что выздоравливаю.
В следующие дни наш меланхолик продолжал кушать так же много и так же исправно переваривал съеденное, постоянно приговаривая:
— О, мореплаванье! О, какая это прекрасная вещь!
Отец семейства кушал и толстел, а жена и дочери его никак не могли отделаться от морской болезни и с каждым днем все более худели и слабели.
Мистеру Брауну было в это время лет около пятидесяти. Это был широкоплечий, черноволосый мужчина с серыми глазами, сверкавшими из-под густых бровей. Во рту у него все зубы были еще целы и сохранились вполне удовлетворительно.
Мистер Браун взял с собой пачку банковских билетов и выехал в Саутгемптон
По прибытии в Вера-Крус мистер Браун был очень огорчен, что пароход не может тотчас же пуститься в обратное плаванье, а должен пробыть в гавани дней шесть. Для развлечения путешественник нанял на это время небольшую шхуну и совершил на ней недальние поездки по окрестностям.
Наконец пароход «Нил» лег на обратный курс, и мистер Браун благополучно вернулся в Саутгемптон.
На другой же день неутомимый путешественник сел на другой пароход, «Галифакс», отходящий в Нью-Йорк, и опять потащил за собой свое несчастное семейство. Дорогой сделалась сильная буря, миссис и обе мисс Браун едва не умерли от страха и морской болезни, а мистер Браун преспокойно кушал по пять раз в день и жил в свое удовольствие, с каждым днем испытывая все большее и большее пристрастие к мореплаванию.
Целых два года наш космополит носился по волнам, побывал в Сиднее, Иокогаме, Сан-Франциско, Панаме, Бомбее — одним словом, во всех главнейших портах мира. Единственное, что его огорчало, — это остановки. Если можно было бы придумать такой пароход или корабль, который бы плавал без остановок, мистер Браун готов был отдать изобретателю половину своего состояния. Он даже не прочь был встретиться с легендарным «Летучим Голландцем» и пересесть на него.
Мистер Браун преспокойно кушал по пять раз в день, с каждым днем испытывая все большее и большее пристрастие к мореплаванию
Наконец мистеру Брауну пришла гениальная мысль: пароходы ходят очень быстро и потому остановки очень часты, не лучше ли пересесть на парусное судно? Парусные суда ходят медленнее и больше времени проводят в пути, а мистеру Брауну только этого и надо.
И вот он отыскал в Лондоне трехмачтовый бриг, шедший в Демерару.
Ему было решительно все равно, куда ехать, лишь бы не сидеть на одном месте. Он нисколько не заботился о том, что это вечное плаванье по морю вредно сказывается на здоровье его жены и дочерей, что они с каждым днем все больше чахнут и худеют. Мистер Браун не колеблясь приносил их в жертву своему эгоизму, оправдывая это желанием сохранить и продлить драгоценные дни главы семейства.
Трехмачтовый бриг назывался «Карл-Альберт». Это было старое генуэзское судно, купленное одним англичанином-арматором и предназначенное исключительно для перевозки угля в Гвиану. Экипажа на нем было семь человек, не считая капитана, подшкипера и юнги. Снаряжение корабля было самое первобытное, комфорта внутри — никакого. Прельстившись хорошей платой, капитан кое-как приспособил каюту для пассажиров, и мистер Браун остался очень доволен.
Нагруженный выше всякой меры, «Карл-Альберт» шел тяжело и медленно, глубоко оседая в воде. Мистер Браун блаженствовал, поедая свежие припасы, нарочно для него взятые на корабль.
В первый месяц все шло прекрасно, и «Карл-Альберт» благополучно прибыл на то место, где 54° западной долготы пересекается с 7° северной широты. Капитан уже собирался взять курс прямо на Демерару, как вдруг на корабле (конечно, от ветхости) открылась сильная течь.
Экипаж бросился к помпам, капитан старался искусными маневрами спасти бриг и боролся с бедой целую неделю. Однако к концу этого срока «Карл-Альберт» напитался водой, как губка, и час его подоспел: он стал тонуть. Матросы и мистер Браун с семейством спаслись на шлюпке, и через полчаса бриг исчез под водой.
Мистер Браун не пришел в уныние. Ему было все равно, на чем плыть, лишь бы плыть. Испуг его жены и дочерей не трогал его нисколько. Он улыбался и говорил «all right»[15].
Целые сутки гребли энергичные матросы, стараясь доплыть до берега, и энергия их уже начинала ослабевать, как вдруг они заметили вдали стройную шхуну, которой и начали подавать отчаянные сигналы белой тряпкой, насаженной на палку.
Сигнал заметили. Шхуна подошла к шлюпке, и экипаж «Карла-Альберта» был спасен.
Шхуна называлась «Сапфир»; это было французское военное судно, приписанное к кайеннской морской станции и везшее провиант для Сен-Лоранского острога.
Мистер Браун ликовал. Забыв даже поблагодарить капитана, он, как только отвели ему каюту, тотчас же осведомился, долго ли еще предстоит шхуне плыть.
Капитан, полагая, что англичанину хочется поскорее высадиться, начал его успокаивать, что плаванье кончится скоро, что через сутки «Сапфир» уже придет в Сен-Лоран.
— Да я вовсе не желаю сходить на берег. Я вам дам сто фунтов стерлингов, если вы увезете меня подальше.
Капитан насилу смог ему объяснить, что военное судно не имеет права брать плату и ходить туда, куда ему вздумается.
— Если вы желаете, — прибавил офицер, — то можете в Сен-Лоране пересесть на английский почтовый корабль и ехать в Демерару.
— Я не хочу ехать в Демерару. Я хочу плавать по морю, потому что это необходимо для моего катара.
К несчастью для мистера Брауна, плаванье заняло менее суток, но упрямый англичанин нашелся и тут. Увидев на противоположном берегу мачту с флагом, он спросил:
— Это что такое?
— Это голландская морская станция.
— Хорошо, я поеду туда и найму себе пароход.
И он действительно отправился, таща за собой измученных миссис и мисс Браун. Прежде всего, они направились к комиссару морской станции. Это был молодой человек лет тридцати, шотландец родом, по имени Мак-Клинток. Разговорившись с мистером Брауном, он скоро понял, что имеет дело с маньяком-эгоистом, и ему стало жаль несчастных дам этого маньяка.
Он принялся убеждать мистера Брауна отложить на время свое бесцельное путешествие и дать отдых жене и дочерям, но тот не слушал никаких доводов и уверял, что застрелится, если ему нельзя будет немедленно уйти в море. Объясняясь с комиссаром, который в конце концов сказал ему, что парохода сейчас нет и что следующий отходит не ранее как через два дня, мистер Браун вдруг увидел большую пирогу, в которой ехали два негра.
— Могу я их нанять? — спросил он комиссара.
— Можете, — отвечал тот, — но только куда же вы поедете? Ведь они плывут по реке.
— О! Мне все равно.
И он, действительно, нанял себе пирогу и посадил в нее свое семейство.
Первые пять дней все шло хорошо. Негры гребли, почти не делая остановок, но такой каторжный труд наконец утомил их донельзя. Они начали роптать, сначала потихоньку, а потом все громче и громче. В конце концов они потребовали, чтобы мистер Браун сделал остановку на ночь. Маньяк вынужден был согласиться.
Лодка причалила; пассажиры и гребцы вышли на берег.
Мистер Браун спал очень дурно и ничего не мог есть за ужином. Проснувшись утром, он долго звал своих гребцов, но те не откликнулись.
Увы! Негры убежали, кинув мистера Брауна с семейством в самой глуши гвианских дебрей!
Уже не в первый раз нашим робинзонам доводилось переносить внезапную беду.
За двадцать лет в Гвиане они привыкли ко всяким неожиданностям и научились спокойно переносить самые прискорбные неудачи, настигавшие их в тот момент, когда, казалось, все обещало счастливый успех.
Пропажа лодок представляла для них беду чрезмерную. Дело не в том, что они понесли громадный убыток: для таких энергичных, закаленных в труде людей материальный ущерб не значил ровно ничего; самое главное для них было то, что теперь снова отдалялось осуществление их колоссального проекта. Нужно было все опять начинать сначала и опять ждать.
Можно снова съездить во Францию, можно закупить там новый материал. Да, но ждать еще год!.. Еще целый год бесплодного, бездеятельного ожидания! О, нет! Это ужасно долго! В наши дни жизнь идет так быстро, что год можно считать за век.
Робен с первого взгляда оценил все размеры бедствия и взвесил все его последствия.
Что лодки украдены, в этом он ни минуты не сомневался. Предположить катастрофу было абсолютно невозможно. Флотилия не могла бы в таком случае исчезнуть совершенно бесследно: какие-нибудь признаки несчастья все-таки остались бы.
Но кто же, кто виновник гнусной кражи?
С одной стороны, он не видел ни малейшего повода подозревать в этом Гонде. Бывший каторжник еще до своего освобождения дал ему столько доказательств своей преданности и честности. Кто же в таком случае совершил такое смелое воровство? Кому оно было нужно? С какой целью? Кто был так смел и дерзок, чтобы напасть на таких людей, как Робен, его сыновья и их черные союзники?