Вэйр приглушенно вскрикнул, когда зеленая масса под ним стремительно ожила. И сглотнул, когда игольник поднялся в полный рост, угрожающе нависнув над стеной всеми своими иголками.
Он уже не услышал, как испуганно вскрикнули снизу несколько голосов. Не видел, как проворно спрыгнул со стены мерзавец Асграйв, ловко увернувшись от выскочивших снизу веток. Как стремительно ринулся прочь, уводя за собой ошеломленных приятелей. Он чувствовал лишь, как быстро и надежно опутывают его ноги тонкие, но удивительно сильные стебли. И неотрывно смотрел на ощетинившийся шипами игольник, с благоговейным ужасом понимая, что сейчас его накроет с головой.
ГЛАВА 22
Когда на поляне вновь воцарилась тишина, Марсо глубоко вздохнул и приблизился к Перводереву, страстно надеясь и одновременно страшась того, что могло случиться.
— Айра?
Она сидела на коленях, опустив голову и плотно закрыв глаза. Не скованная больше никакими обязательствами. Уставшая, слабая и одинокая.
Кер заскулил, перекинулся в ласку и запрыгнул в дупло, ласково ткнувшись носом в шею хозяйки. Но она не заметила — так и сидела безучастно, будто ничто ее не касалось. Не подняла головы и не удивилась, когда призрак подлетел почти вплотную. Не искала взглядом, уцелело ли что-то от лера Альвариса. Не думала. И даже не плакала, словно разучилась это делать или все еще витала мыслями где-то очень далеко.
— Девочка моя… — с неожиданной болью прошептал Марсо, не рискнув протянуть к ней руку. — Ответь, Айра. Это снова ты?
— Что ты хочешь? — бесцветным голосом спросила девушка, даже на него не взглянув. — Твоя просьба исполнена.
— Я знаю. Кто со мной говорит: Айра или Сердце?
— Мы оба.
Марсо сглотнул.
— Отпусти ее. Дай возможность жить как раньше.
— Зачем? — мертво осведомилась она.
Марсо против воли вздрогнул и в панике обшарил глазами ее закаменевшее лицо, почти скрытое густыми волосами.
— Потому что она молода.
— Ничего. Здесь она останется молодой вечно.
— Это не то, — прикусил губу призрак. — Она человек и не может остаться внутри навеки. Не забирай ее насовсем. Пусть вернется к людям… Ты ведь за этим отпустило ее из Занда? Пусть она учится дальше. Пусть познает мир, как раньше. Пусть живет. Пусть найдет свое счастье. Ты ведь не тюремщик, а она не преступница! Отпусти!
— Твоя просьба исполнена, — неестественно ровно повторила Айра. — Ты получил то, что хотел. Иного не дано.
Призрак с надеждой покосился на опустившегося на траву Викрана: бывший охранитель сел на пятки точно напротив дупла, тоскливо глядя прямо перед собой. Такой же холодный и неподвижный, как она. Такой же безучастный, выгоревший изнутри. Он сидел совершенно ровно, неестественно выпрямив спину. Так, словно из последних сил пытался узнать, услышать и увидеть что-то, недоступное простому глазу. Пытаясь, кажется, даже что-то сказать, но, видимо, не имея сил ни на что. Даже на простое оправдание.
— Викран?
Нет ответа.
— Викран!
Он даже не дрогнул. И взгляд его не изменился тоже — маг, как замороженный, уставился в одну точку да так и застыл, не сдвинувшись ни на йоту. Пустая оболочка, за которой больше ничего не скрывалось и ничего уже не жило.
— Присмотри за ним, — умоляюще посмотрел на Айру Марсо. — Не дай погибнуть так глупо. Он ведь не желал тебе зла. Никогда. Он просто жестоко ошибся!
— У тебя больше нет права требовать, — сухо повторила девушка.
— Я не требую, — с болью прошептал призрак. — Мое время подходит к концу, и я благодарен, что мне позволили прожить его так, как я того хотел. Я благодарен за подаренную тобой силу, за возможность защитить тебя и его. Но, если возможно, я бы хотел попросить еще… нет, не за себя! Мне больше ничего не нужно!
— Тогда что же ты хочешь?
— Чтобы Викран жил. Жил так, как должен — без боли, страданий, без ненависти. Чтобы он познал истинный смысл Эиталле. Чтобы получил прощение, наконец.
— Он жив, — так же безразлично ответила Айра.
— Ненадолго. И если ты не поможешь…
— Ты уверен, что ему нужна помощь?
— Как никому другому, — неслышно вздохнул Марсо. — Но я, к сожалению, не могу здесь помочь. Это только в твоих силах.
— Что-то еще? — словно не услышала Айра.
— Да. Я хочу, чтобы мальчик… — Призрак на мгновение обернулся к безмятежно спящему мальчонке, принесенному Альварисом в качестве жертвы. — Верни его обратно. Пусть снова радуется и смеется. И пусть его родители никогда не узнают того горя, что когда-то я доставил своей гибелью родителям.
— Ты просишь за другого? — в голосе Айры впервые проступило удивление. — Почему?
— Потому что он невинен. И потому, что что он — всего лишь ребенок, у которого пытались отнять жизнь. Я хорошо знаю, как это бывает.
Она на мгновение прислушалась к чему-то, а затем медленно покачала головой:
— Мальчик никогда не станет прежним: его разум сожжен, а душа находится в небесных чертогах. Он не вернется домой таким, каким был. Не сможет радоваться. Не сможет любить. Сейчас это — всего лишь тело, у которого тоже есть свой срок. Теперь он способен только возродиться заново.
— Неужели ничего нельзя сделать? — горестно прошептал Марсо.
— Воля Всевышнего исполнена: мальчик умер в тот миг, когда у него отобрали душу. Его сердце все еще бьется и будет биться до тех пор, пока кто-нибудь не избавит его от ненужной работы. Но вернуть ничего нельзя.
— Плохо, — тяжко вздохнул Марсо. — Я надеялся, что этого удастся избежать.
— Твое время на исходе, — тихо напомнила Айра, не поднимая головы.
— Да, девочка, я знаю. Но думаю и печалюсь совсем о другом.
Она промолчала, а он поднял на нее полные боли глаза и прошептал:
— Прости, что нам пришлось так поступить. Прости нам это гнусное предательство. Молю тебя: прости… и пойми нас: без полноценной инициации ты бы не выжила. И мне, признаться, совсем не жаль, что мы не успели сделать это так, как задумывал Викран.
Она чуть дрогнула.
— Почему?
— Потому что это было слишком опасно.
— Это убило бы меня?
— Нет, — покачал головой призрак. — Но это стало бы последним днем для него.
И вот тогда Айра дрогнула во второй раз и едва заметно нахмурилась.
— Чтобы стабилизировать твой дар, он истратил свой до капли, — прошептал Марсо, с надеждой увидев, что она слегка ожила. — Сжег себя. Отдал все, что имел, но этого все равно бы не хватило для инициации. Викран плохо изучил законы превращения. Он молод. И не мог знать того, что успел узнать об инициации я. Поверь, даже с моей помощью он вряд ли бы справился. Поэтому прости, милая: у нас не было иного выхода. Единственное, что я мог для тебя сделать, — навеять сон, чтобы ты ничего не почувствовала… и, конечно, наложить на Викрана подчиняющие чары, чтобы он сделал то, что был должен.
— Ты?! — в третий раз вздрогнула Айра, резко изменившись в лице.
— Да, милая, — горько прошептал Марсо. — Это я виноват. Я вас заставил. И это я вынудил вас обоих на инициацию. Да, это было жестоко, цинично и просто подло, но по-другому было нельзя. Ты погибла бы без инициации, а он бы умер после тебя. Я и так едва его остановил. В последний момент вытащил из бездны и едва не упустил тот миг, когда вместо дара он отдал бы тебе нечто гораздо большее.
Она медленно подняла голову и пристально посмотрела на Викрана дер Соллена — долго, внимательно, с едва уловимой горечью и тщательно укрываемым волнением. Совершенно ясными серыми глазами, из которых все еще не пропала бескрайняя небесная синева, но в которых больше не осталось прежнего лилового яда.
— Зачем? — сорвалось с ее губ неслышное.
Маг вздрогнул всем телом, но она больше не добавила ни слова. Не пояснила, не уточнила, не потребовала. Просто неотрывно смотрела, вызывая невольный трепет, вынуждая сердце болезненно сжиматься, а душу — мучиться от осознания своей вины.
Пускай она не обвиняла, но он и без этого знал: она понимала. Видела. И прекрасно помнила, что произошло недавно в Занде. А остается холодной и неподвижной только по одной причине: она знала, кто и каким образом провел проклятую инициацию. Кто держал ее тогда на руках. Чей голос тоскливо звучал в ее ушах. И кто наложил надежные сонные чары, чтобы она не помешала происходящему.
А еще она знала и другое — что тот непонятный, рваный, но ужасающе реальный сон, от которого поутру так горели щеки и разливалось по телу блаженное тепло, на самом деле действительно был. И в этом сне, как и наяву, он действительно сделал ее своей. В каком-то бреду. Отчаянно сопротивляясь, но будучи не в силах превозмочь чары Марсо.
Такое предательство невозможно забыть.
— Прости, — беззвучно шепнул Марсо, стремительно побледнев. — И прощай, моя славная девочка. Единственная, кто мне поверил, и единственная, кого я не хотел бы предавать. Прости, Айра… пожалуйста, прости!
Она уронила взгляд, а он стал совершенно прозрачным. Но, прежде чем окончательно истаять, все-таки успел выдохнуть:
— Будь счастлива, девочка моя. Слушай свое Сердце и помни: Эиталле бывает лишь однажды. Утративший его не живет ни на день дольше. Это Закон, который еще никто не нарушил. Даже Викран… и даже тогда, когда думал, что ты погибла. Семь лет… это было семь лет назад! С вами обоими, слышишь?! Потому что это ты — его Эиталле. Ты, Айра!!! Помни об этом и не погуби… себя и его…
Будто очнувшись ото сна, Айра наконец встрепенулась, но поздно: возле Перводерева уже ничего не было — ни Марсо, ни дыма, ни оставшихся от него искорок. Просто воздух — прохладный и свежий. Просто Перводерево — величественное и молчаливое. Предатель-маг. Недвижимо лежащий на траве мальчик. А еще — витающий в воздухе едва уловимый аромат грозы и едкий привкус горечи, оседающий на губах, как пепел от безжалостно разорванных, дотла сожженных и бесследно развеявшихся надежд.
У Айры по щекам скатились две крохотные слезинки.
— Марсо…
А потом она вдруг содрогнулась в беззвучных рыданиях, судорож