— Хорошо, — внезапно согласился он, но почти сразу добавил: — Как только родится ребенок, вы отдаете его мне, и забываем о существовании друг друга.
— Вы в своем уме? — воскликнул Саша от неожиданности. В голове не укладывалось, как такое вообще можно предложить, но чего было ожидать от человека без принципов и совести.
— Естественно. Я же уже сказал, что всегда получаю то, чего хочу, — напомнил Мясницкий и интенсивно размял пальцы. В каждом жесте чувствовалась угроза, но Саша не дрогнул.
— Мой сын не продается, — решительно заявил он и сжал челюсти так, что желваки проступили на лице.
— У всего есть своя цена и не всегда это деньги, — вкрадчиво произнес Мясницкий и повернулся к нему лицом, прожигая насквозь изучающим взглядом. — Твоя свобода, например… Одно мое слово — и ты сядешь на много-много лет…
— Я лучше сяду! — выпалил он без раздумий и сделал шаг вперед.
— Не горячись, — перебил его Глеб Евгеньевич и благоразумно отошел. — Пока ты будешь сидеть, я заберу твою женщину и сделаю своей… Что тебе важнее: здоровье женщины, дочери или сын? Готов ты обменять столько жизней всего на одну?
В глазах потемнело, а сердце тревожно дернулось в груди. Чудовищный выбор. Нечеловеческий, и Саша не собирался его делать. Куда проще было вцепиться в глотку и задушить этого мерзкого червяка. Лишь бы успеть до того, как его бугаи рванут сюда.
— Вы мне угрожаете? — тихо спросил Саша, в очередной раз ловя себя на мысли об убийстве. Сможет ли он? Справится ли? Не дрогнут ли руки?
— Да ну что ты, мы ведем светскую беседу и фантазируем, — рассмеялся Мясницкий. — А ты подумай, прежде чем отказываться…
— Зачем он вам? Что вы так прицепились к этому ребенку? — Саша шумно выдохнул, взяв себя в руки, и начал осторожно выспрашивать информацию.
— Это взрослые дела, — отмахнулся Глеб Евгеньевич, не желая посвящать его в свои планы.
— И все-таки я хочу знать, если, чисто гипотетически, соглашусь отдать вам сына…
— Надо же мудрые мысли. — Кривая ухмылка исказила лицо Глеба. — Не переживай, он не будет ни в чем нуждаться. Я воспитаю из него достойного мужчину.
— Где гарантия, что вы не убьете его так же, как и всех остальных?
— Ты забываешься. — В глазах Мясницкого блеснул недобрый огонь. — Я не убийца.
— Конечно, лишать людей жизни чужими руками — это не убийство, — усмехнулся Саша, ощутив, что на верном пути. — Ларину подстроили аварию, Павел вышел в окно, и вы, конечно же, не имеете к этому отношения.
— У тебя нет доказательств. — Глеб Евгеньевич отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но голос звучал не так уверенно, как прежде.
— Ошибаетесь. — Саша ринулся в нападение. — Доказательств более чем достаточно, и все они в надежных руках. Если со мной что-то случится…
Острая боль внезапно пронзила затылок, звон в ушах оглушил, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Саша рухнул на пол как подкошенный, и под ним образовалась липкая красная лужа.
***
Пребывая в странном состоянии, Саша слышал какие-то звуки, но не мог их идентифицировать. Тело казалось ватным, а сознание потерянным. Едкий запах нашатыря ударил в нос, заставив его неприятно скривиться и чуть приоткрыть глаза, оценивая ситуацию. Голова сильно кружилась, но, как ни странно, не болела. Неясное облако склонилось над ним, упорно пытаясь привести в сознание. Саша не понимал, что происходит, где он и что от него хотят. Последнее, что запомнил, злобную гримасу Мясницкого и оглушающую боль в затылке. Мысли забарабанили в воспаленном мозгу, словно ливень по подоконнику. Если живой, значит, для чего-то нужен. Будут пытать? Сдадут полиции? Что с Татьяной?
— Как ты? — Облако оказалось довольно приятной, судя по голосу, женщиной. Саша кое-как сфокусировал зрение и увидел голубую форменную куртку. «Скорая?» — сделал вывод и крайне удивился, не понимая логики в поступке Мясницкого. Сначала засадил по голове, чтобы потом вызвать скорую? А если ему тоже что-то вкололи?
— Живой? — тем временем допытывалась докторша.
— Наверное, — прохрипел Саша, зажмурился и снова открыл глаза — пелена не исчезла. — Вижу плохо. Где я?
— В машине скорой. Сотрясение у тебя, но жить будешь, — довольно заключила она, померила давление и, взяв фонарик, направила в глаза, просвечивая зрачки. Удовлетворившись увиденным, села рядом, чтобы заполнить какие-то бумаги. — Аллергия на препараты есть?
— Нет.
— Травмы, операции были?
— Нет.
— Ну и отлично. Молодой, организм сильный. Быстро поправишься.
— Ну, что тут у вас? — Саша по голосу узнал Максима и повернулся на звук. — Очухался, что ль?
— Макс, там Мясницкий… — Он попытался встать, но врач уверенно уложила его обратно.
— Вы в своем уме? Лежите и не двигайтесь!
— Саш, все нормально. Мясницкого арестовали и всю его шайку за компанию. — Максим забрался в салон и присел рядом с врачом. — Ну ты, конечно, придурок. Зачем поперся один? Почему не предупредил?
— Не мог рисковать, а ты как узнал?
— Так Ольга позвонила, рассказала, какой ты идиот, что Таня в истерике, аона не знает, что делать, и все такое, а дальше дело техники: отследили по симке и направили группу захвата, — как на духу рассказал Макс. — Главное, вовремя успели, не то добили бы тебя. Там на пустыре уже и яму выкопали…
— Я знал, что не поговорить он хочет, — усмехнулся Саша и прикрыл глаза, только сейчас осознавая, что находился на волосок от смерти.
— А раз знал, зачем поехал? Совсем без мозгов? Что на тебя нашло? Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, что следователь оказался адекватным человеком.
— Хотел выиграть время. — Только сейчас он вспомнил о телефоне, все еще лежавшем в носке. — Я все записал на диктофон. Лежит в носке, — приподнял одну ногу. — Я сам не согнусь, достань.
Макс посмотрел на него, как на идиота, и недоуменно покачал головой. Но все же приподнял штанину и действительно увидел смартфон. Извлек и расстроенно вздохнул.
— Видимо, сдох…
— Блядь. — Саша провел ладонью по лицу и поморщился от боли, пронзившей затылок. — Значит, не записалось?
— Кто знает, зарядим посмотрим. Но запись, добытая незаконным путем, не может быть доказательством. Законная-то не всегда принимается в качестве улики, а тут... — Максим развел руки в стороны. — Надо было сотрудничать с полицией, а не устраивать самодеятельность.
— Ну хотя бы мою невиновность в убийстве Павла могла доказать… — с досадой ответил Саша. — Все труды насмарку.
— Этого и не потребуется. С тебя сняты все подозрения. А Мясницкий и так не отвертится.
— Уверен? — с сомнением спросил Саша.
— Более чем. Доказательств хватит за глаза. А еще и покушение на тебя…
— Хоть не зря съездил. — Белов невольно усмехнулся. — Как мои девчонки?
— Все хорошо. Ждут тебя дома. Таня немного успокоилась, когда я ей позвонил и сказал, что нашел тебя, что ты живой.
— Так поехали, — снова попытался встать Саша, но, перехватив грозный взгляд врача, передумал.
— Едем в больницу и делаем МРТ. Если все в норме, можете идти на все четыре стороны. Не раньше, — предупредила она и передала бланк на подпись. — Здесь подпишите, и вот здесь тоже.
— Позвонить-то хоть дадите? — робко спросил он. — У меня жена ревнивая, боюсь, и вам достанется.
— Звоните. — Женщина улыбнулась и вышла из машины.
— Дай телефон. Только номер набери, я не вижу.
Макс сделал, как он просил, отдал ему свой смартфон и вышел вслед за врачом, оставив Сашу одного.
— Алло, — услышал он взволнованный голос Тани и ощутил, как напряжение, тесно связывающее его все это время, постепенно отпускает.
— Здравствуй, моя хорошая…
— Сашенька. — Судорожный всхлип болью отозвался в подреберье.
— Танюш, ну что ты… не плачь, — попросил Саша, жалея только о том, что не может оказаться рядом и успокоить ее. Прижать к груди и защитить от всех невзгод своей любовью.
— Не могу, — шмыгнула она. — Где ты? Как ты себя чувствуешь?
— Не очень… — расстроенно протянул Саша.
— Почему? Ты ранен? — Ее тревога ощущалась даже на расстоянии.
— В самое сердце… — серьезно ответил и добавил чуть тише: — Твоими слезами.
— Саша! — воскликнула Таня с упреком, но он все равно почувствовал ее улыбку. — Я тебя убью!
— Что? Я плохо слышу, — рассмеялся Саша. — Любишь меня?
— Конечно, люблю, — подтвердила она. — Очень-очень сильно.
***
Таня прошла по длинному коридору и, остановившись около нужной двери, улыбнулась своим мыслям. На душе было легко и спокойно, как будто многотысячный груз упал с плеч, позволив наконец вздохнуть полной грудью. Так хорошо и беззаботно она не чувствовала себя очень давно, единственное, что немного огорчало, — это Сашино ранение, к счастью, несерьезное. В больнице ему провели полное обследование и уже через несколько дней обещали выписать долечиваться домой, под ее пристальное наблюдение. Он строго-настрого запретил приезжать к нему, но разве Таня могла усидеть дома? Оставив дочку с Ольгой и Максимом, села в такси и сразу примчалась.
Предвкушая встречу с Сашей, задержала дыхание и, потянув дверь на себя, заглянула внутрь и осмотрелась. Светлая одноместная палата, минимум мебели, зато большая кровать и собственный санузел. Не услышав возражений, тихонько прошла в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Саша лежал на спине, его голова была плотно перемотана бинтом, а грудь мерно вздымалась, свидетельствуя о глубоком сне.
Таня подошла ближе, с жадностью разглядывая любимые черты, и присела на край кровати. Взяв Сашу за руку, поднесла к губам, нежно поцеловала и прижалась щекой. Его тепло приятно ласкало кожу, и Таня расслабленно прикрыла глаза.
Невольно вспомнилась их первая встреча в автобусе. Он напугал ее своей агрессией и злобой. Разве могла она тогда предположить, что этот жестокий, обиженный на весь мир человек станет ее поддержкой и опорой в будущем? Нет. Даже в мыслях не было. А когда Саша помог ей, пригласив к себе переночевать? Да Таня едва не умерла от страха, но все же интуитивно доверилась ему и ни разу не пожалела. Саша с первой секунды их знакомства оберегал и защищал ее, хоть и не открыто, пряча свои порывы под нескончаемым потоком злости.