Вновь присев возле нее, Леон взял ее за руку.
- Судя по тому, что мне сказали полицейские, у твоего дяди есть все шансы на выздоровление. Нам же надо думать о Микеле.
Ты права, ты не должна помогать, если не хочешь. Но ведь эта ловушка расставлена, хочешь ты того или нет. Полиция предоставит нам убежище до тех пор, пока все не кончится.
Полагаю, неплохо было бы воспользоваться их предложением.
Джулия решилась.
- У меня ведь нет выбора, так?
Леон устало покивал головой.
Полицейские снова вошли в комнату, мужчина что-то сказал Леону, а тот посмотрел на Джулию и ответил по-французски.
- Что они говорят? - спросила она раздраженно.
- Говорят; - нам пора двигаться.
Джулия внимательно поглядела на полицейских, которые проверяли двери и окна, передвигали мебель.
- А почему мне кажется, что я их уже видела?
Леон легко поднял ее с дивана.
- Конечно - в зеркале.
У Джулии изумленно приоткрылись губы.
- Ты хочешь сказать.., они должны быть похожи на нас?
Леон снова кивнул головой.
- Они сделают так, чтобы находящиеся в услужении Микеле люди услышали, что мы здесь. Потом, если Микеле проглотит наживку - а у них есть основания считать, что так и будет, здесь ведь такое известное место, - тогда им удастся прекратить его операции в этой части света. А неплохое сходство, добавил он, - на расстоянии. Может быть, одеты получше, но ведь они французы.
- У итальянцев чувство стиля куда лучше, чем у французов, - сердито возразила Джулия. - Их архитектура, например...
Леон остановил ее на полуслове.
- Мне бы, конечно, хотелось послушать твою лекцию о различиях в европейской моде, - протянул он, - но нам и правда пора.
Мне сказали, как мы и сами думали, что Микеле ничуть не пострадал в том дорожном происшествии, но вряд ли это улучшило его настроение.
- Откуда ты все знаешь? - требовательно спросила Джулия. Леон не отвечал, спешно вывел ее из комнаты, протащил по боковой лестнице к ожидавшей их машине. Только уложив в багажник новые сумки и свой чемодан, он нехотя отозвался:
- Такая уж у меня работа - все знать.
Особенно, когда дело касается моей жизни.
- Ты.., с кем-то в сговоре? - спросила Джулия, припомнив телефонный разговор.
Леон лишь лениво усмехнулся. Сердце Джулии заколотилось.
- Какие странные фразы ты употребляешь, - наконец ответил он. - Ну, садись, нам еще далеко ехать.
Дорога серой блестящей лентой извивалась среди лавандовых полей с одной стороны и виноградников - с другой. Казалось, все вокруг было слегка приплюснуто жарким бледным небом. Джулия привыкла к итальянской летней жаре, но днем она всегда отдыхала в прохладе дядиной виллы. Теперь ей казалось, она ощущает, как лучи солнца колотят по крыше машины, а врывавшийся в открытые окна воздух был жарким, как пламя.
- Мы заблудились? - робко спросила она, приподнимая волосы над шеей в тщетной надежде ощутить хоть какую-то прохладу. - Мне кажется, мы уже целую вечность ездим по кругу.
Кинув на нее взгляд, Леон улыбнулся, заметив непривычную прическу.
- Не по кругу, мы едем зигзагом. Вини не меня, а строителя дороги. - С этими словами он свернул на узкую дорожку и повел машину к сосновой рощице.
Они остановились у небольшого дома, и Леон протянул ей связку ключей.
- Вот, может, отопрешь, пока я уберу машину?
Пальцы их соприкоснулись, и Джулию поразила будничность его слов. Как будто они - супруги, а не пара незнакомцев, опередивших несчастье лишь на один шаг.
Дом был душным, воздух в нем застоялся.
У Джулии упало настроение, когда она увидела крохотные комнаты и дешевую мебель.
Можно подумать, что она в чем-то виновата, ей суждено вечно убегать, вечно прятаться.
Но она решительно направилась вперед, открывая ставни, отмечая взором декоративные решетки на окнах и пытаясь представить себе, удержат ли они того, кто захочет проникнуть внутрь.
Войдя в гостиную, она уставилась в окно, на огромную плоскую долину, простиравшуюся перед домом. Не поворачиваясь, девушка ощутила присутствие Леона.
- Дом не по тебе, правда? - заметил он, относя две большие сумки в кухню.
- Не понимаю, о чем ты, - быстро отозвалась Джулия, идя за ним, чтобы помочь ему разобрать еду.
Леон положил сумки на стол и понимающе поглядел на нее.
- Ну, ты же привыкла к огромной вилле с целой армией слуг и плавательным бассейном, в котором поместился бы весь океанский флот. Да весь этот дом поместился бы в обувном шкафу твоего дяди.
- Мне нравятся маленькие дома, - запальчиво возразила Джулия. - Но терять привычное трудно.
- Тем, кто живет в небольших домах, обычно почти нечего терять.
- Откуда ты знаешь? - язвительно осведомилась Джулия. - Или ты принадлежишь к тем, кто раньше жил в картонной коробке в канаве и кто теперь рассказывает всем, как вытащил себя наверх, дергая за собственные шнурки?
Он усмехнулся, отзываясь на шутку, и она насмешливо фыркнула.
- Еще раз, - попросил он.
- Что?
- Ну, фыркни, это так мило.
- Хочешь, я тебя пну? - сердито отрезала Джулия.
- Нет, спасибо, - Леон стал шарить в сумке. - Ну, кто приготовит ужин?
6
- Я, конечно! - удивилась Джулия.
- А, так ты, значит, умеешь готовить. - Леон достал из сумки три апельсина и начал жонглировать.
- Ну естественно, - парировала Джулия.
Она невольно засмотрелась на его действия. - За кого ты меня принимаешь?
- Я же помню, как ты сказала, что умеешь водить машину...
На сей раз девушка заметила искорки в его глазах прежде, чем собралась ответить.
- Извини, если я напугала тебя, - с милой улыбкой ответила она. - Мы, итальянцы, привыкли мчаться по скоростной полосе, не то, что вы, французы, с вашим отрегулированным движением.
А мужчина продолжал жонглировать, словно не сознавая, что делает. Он кинул на нее заинтересованный взгляд:
- Значит ли это, что ты подаешь обед на скорости в сто пятьдесят километров в час?
Леон кинул ей апельсины один за другим, и она их поймала. Он ослепительно улыбнулся:
- Полагаю, мое фирменное блюдо, фаршированную курицу по-парижски, придется сделать завтра. - И с этими словами он вышел.
Лишь позднее, когда они поели, и он похвалил приготовленный ею простенький обед, Джулия поняла, как ловко он ушел в сторону от вопросов о его происхождении. Она по-прежнему ничего о нем не знала. Она не знала, можно ли ему доверять.
Вечер все тянулся, тишина в доме начала действовать Джулии на нервы. Она рано улеглась в постель, сославшись на усталость. Но это было лишь наполовину правдой. Она ушла пораньше из-за Леона. Никогда еще ей не приходилось так долго быть наедине с мужчиной.
Даже с Микеле... Вообще-то, вспомнила она с горькой улыбкой, с тех пор, как Микеле сделал ей предложение, большую часть времени она старалась его избегать. Тогда она оправдывала себя, считая, что все дело в нервах, но теперь-то она лучше знала: ей просто не нравилось его общество.
Но Леон... Крутясь в узкой постели, Джулия проклинала в душе скрипящие пружины - она была уверена, что ее соседу все слышно.
А ей не хотелось, чтобы он думал, будто она не спит. Особенно же, что она не спит, думая о нем.
С ним было так естественно, так легко.
И все же временами напряжение становилось невыносимым. Он сидел так близко, когда они ели. Столик был крошечным, особого выбора у них не было. Ей хотелось постоянно смотреть на него, хотелось касаться его. Они беспрепятственно стукались коленями, сердце ее вздрагивало каждый раз, как их взгляды встречались, или когда он протягивал ей солонку, и пальцы их касались друг друга.
Она пыталась не поднимать глаз от тарелки, но невозможно было игнорировать собственные порывы. Иногда она ловила в его глазах выражение, ясно показывавшее, что он испытывает к ней желание.
И еще. Он воздерживался от легкомысленной болтовни. Мысли его были заняты чем-то другим, а ей не хотелось вмешиваться. Не хотелось привлекать к себе его внимание, пока она сама не могла разобраться в своих перепутанных чувствах. Может быть, она его вовсе не так привлекает, как ей кажется, настойчиво убеждала себя Джулия. В конце концов, ему, должно быть, за тридцать, а ей всего двадцать один, к тому же она чуть не стала женой другого.
Тут было так тихо, вот в чем беда. Казалось, можно было расслышать сердцебиение друг друга. Конечно, неумолчно трещали цикады, но от этого тишина давила еще сильнее.
Ритмичное пение насекомых, казалось, совпадало с биением ее пульса, с бесконечным барабанным боем. Ей хотелось, чтобы Леон заключил ее в объятия, как он сделал это там, в отеле. Чтобы он провел красивыми длинными пальцами по ее коже. Чтобы исчезло все, кроме вздымающегося крещендо цикад и страстной наполненности момента, затянувшегося на вечность...
Но, конечно, ничего такого не случилось.
Она вымыла тарелки, суетясь до неприличия, и убежала к себе. Самое странное же заключалось в том, что всегда все замечающий Леон как будто бы ничего не заметил... Да она просто воображает то, чего нет. Для Леона она всего лишь ненужная, опасная обуза. Он так красив, что, вероятно, привык уже проверять свое обаяние на каждой встречной девушке.
А раз уж она его оттолкнула, он все понял и не намерен нарушать дистанцию.
Но она так ясно помнила, как он целовал ее. Ей так хотелось, так хотелось снова... Джулия стиснула зубы. В комнате слишком жарко, вот в чем беда. Она сердито скинула простыню, но та запуталась у нее в ногах. Заставив себя успокоиться, она села на кровати и расправила ни в чем не повинное белье. Потом снова юркнула в постель. Надо спать. Она должна уснуть. Но едва девушка закрыла глаза, стало еще хуже, потому что она будто видела перед собой улыбающегося Леона, чувствовала, как он целует ее, прижимая всем телом к двери в отеле...
Проклятье. Джулия села, спустив ноги на прохладный пол. Может быть, ей попить воды? Завернувшись в простыню, она остановилась, ясно вспомнив, что произошло в отеле.