Зачем скрывал? Я успокоилась, когда все узнала. Я, конечно, не радуюсь твоей болезни, но мысль о том, что даже ты иногда сам с собой не ладишь, меня слегка приободряет. Подробностей о своем гнезде кукушки можешь не рассказывать. Однако и скрывать ничего не нужно.
Я бы, наверное, тоже там оказалась, будь моя жизнь менее напряженной. Бдительность держит в тонусе. У дикого зверя нет времени на меланхолию.
Итак, в психушке ты докопался до корня своих проблем?
Джо
14 августа 2009 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Я там никому ничего не сказал. Ты ведь это хотела узнать? За полгода я почти ни слова не произнес, поэтому, вероятно, меня и держали так долго. Иногда хотелось выговориться. Врачи все равно обязаны хранить тайны пациентов. Но я не желал облегчать свою ношу. Да и ты мне этого не желаешь.
3 сентября 2009 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Я изменилась, Райан. Ты не можешь знать, чего я тебе желаю.
Хранить такие тайны чревато. Они всегда находят, как проявиться. В прошлом году Фрэнк отправил меня в церковь – думал, что мне нужна помощь священника. Мне снились кошмары, и его пугали мои крики среди ночи. И, что важнее, они прерывали его драгоценный сон. Поэтому я пошла к священнику, и тот предположил, что причина кошмаров – чувство вины. Наверное, решил, что я обманываю мужа, воруя деньги из кассы, например. Я сразу поняла: меня подозревают в мелких заурядных грешках домохозяйки. Его тон показался мне оскорбительным, и я покаялась. Не в самом преступлении, но в том, что к нему привело.
Я вошла в кабинку; такие часто показывают в гангстерских фильмах, с решетчатой перегородкой. Тут же узнала отца Пола, однако сделала вид, будто мы только что не беседовали целый час. И началась моя псевдоисповедь. В юности, мол, я влюбилась в одного мальчика. А он меня отверг. Я пила, пила до беспамятства. Потом села в машину и поехала. Наверное, сказала я священнику, я потеряла сознание. Потому что следующее воспоминание – я в больнице. Мне объяснили: я попала в автомобильную аварию и выжила, а девочка, которая отбила у меня любимого, погибла. Священник спросил, наказана ли я за свое преступление. Я ответила, что наказана. Ты ведь согласен? Он велел мне прочесть десять раз «Богородицу» и двадцать раз «Отче наш». Я нашла молитвы в интернете и сделала, как мне сказали. Кошмары прекратились на несколько недель, а затем вернулись. Хотя, может, просто совпадение.
Ты тоже попробуй. Вдруг и твоя душа получит несколько недель отдыха.
Джо
30 сентября 2009 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Кто такой Фрэнк? Ты имела в виду своего мужа Лу? Вряд ли это его настоящее имя, слишком незапоминающееся… Или ты проговорилась и выдала мне секрет? Тогда – как там Фрэнк?
Не отвечай, не хочу знать о твоей новой жизни. Иногда я пытаюсь представить твой альтернативный мир, где мы стали такими, как мечтали. Однако в моей фантазии вечно все идет наперекосяк. Давай смотреть правде в глаза: мы всегда были ненормальными.
У меня новость. Возможно, тебе она понравится. Твоя мать бросила пить. Прошла девяностодневную реабилитацию. Всего три месяца, а выглядит совсем по-другому. Может, не так хорошо, как в твоем детстве, когда отец еще был жив и они держали магазин, но намного лучше, чем за все годы, что мы с ней знакомы.
Р.
3 октября 2009 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Кто оплатил матери реабилитацию? Насколько я знаю, страховка не покрывает такие программы. Она все еще с тем мужчиной, о котором ты писал? У которого главное достоинство в том, что он ее не бьет?
Понятия не имею, почему меня это волнует.
Дж.
12 октября 2009 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Того парня я давно не видел. Ты прекрасно знаешь, кто платил. Зачем спрашиваешь?
Р.
11 ноября 2009 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Ты прав. Я знаю, кто платил. За все остальное тоже? Как он относится к моей матери?
13 ноября 2009 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Не знаю. Не спрашивал.
15 ноября 2009 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Да, ты никогда ни о чем не спрашиваешь. Просто молча делаешь все, как прикажут.
Глава 7
Наша жизнь казалась бесконечной игрой в прятки. Блю вела себя как обычно, нисколько не беспокоясь о настигшем ее прошлом. Наверняка Джек был плохим человеком и получил по заслугам. Я в свое время тоже встречала таких людей; порой я сама не прочь убить одного или даже парочку из них, однако не смогла бы дальше спокойно жить. Для меня это имело бы значение. Вполне вероятно, и я воспользуюсь случаем, если он представится, но точно не смогу так беззаботно напевать в душе прилипчивые мелодии из телерекламы, как это делает Блю.
Через несколько дней мои нервы наконец успокоились до уровня легкой вибрации, как у фортепианной струны после завершающей ноты. Я проверила свои финансы и поняла, что больше нельзя тратить и так ничтожные сбережения. У меня осталось чуть более семисот долларов, а продолжать бесплатно жить в доме Блю на правах гостя я не могла.
Начав впервые работать десять лет назад, я могла устроиться только уборщицей или горничной. Впрочем, работы я не боялась и готова была даже вкалывать на стройке. Родители моей давней подруги Эди Парсонс держали хозяйственный магазин. Мы иногда проводили там время после обеда. Мистер Парсонс многому нас научил. Я умела обращаться с молотком и пилой. В доме, где выросла, я обработала и перекрасила паркетные полы – когда получила пару десятков заноз на ногах и поняла, что матери нет до полов никакого дела. Однако после нескольких неудачных собеседований выяснилось, что мужчины не нанимают женщин на строительные работы. Они говорят, тебе не хватает квалификации, а на самом деле думают, что ты скоро сломаешься. В буквальном смысле.
Встретив Фрэнка, я пообещала себе, что дни работы в клининге прошли и никогда не вернутся. Мы даем себе много обещаний и большинство из них не выполняем. Я распечатала в библиотеке листовки с предложением своих услуг, сделав внизу бахрому из полосок с номером телефона. До первого звонка пришлось ждать всего пару дней.
Его звали Кайл. Судя по всему, убежденный холостяк. Он снимал двухкомнатную квартиру недалеко от городской администрации. По моему опыту, люди с небольшим достатком, которые любят чистоту, делают уборку сами. И их обычно все устраивает. Остальные нанимают горничных, чтобы их квартиры не превратились в гигантские чашки Петри. Кайл сказал, что его домработница уволилась. Вроде бы из-за какого-то несчастья в семье, но по запаху, который ударил мне в нос еще у порога, я поняла, что она просто испугалась.
Кайл сразу же нанял меня и ушел на работу. Скрытый неряха, он выглядел опрятно, но внешность обманчива. К тому же сердцеед, судя по коллекции использованных презервативов под кроватью. Я надела толстые желтые перчатки и хирургическую маску. С этой работой я сталкивалась не впервые, и только она когда-то держала меня на плаву, однако я так и не смогла ее полюбить. Выходя из дома, я не чувствовала удовлетворения от хорошо выполненного дела. Зато все, к чему я прикасалась, оставляло на мне невидимые отпечатки. Сколько бы я ни принимала душ, этот налет не смывался.
Следующей позвонила женщина, мать которой находилась при смерти. Мне нужно было наводить порядок вокруг старой миссис Смайт, ее кислородного баллона, ее увлажнителя воздуха и ее сиделки. Последняя, насколько я могла судить, занималась только тем, что смотрела телевизор, приносила таблетки всех цветов радуги три раза в день и просила миссис Смайт не мешать ей наслаждаться сериалом. Звук телевизора всегда был чуть громче, чем шум аппарата для дыхания миссис Смайт. Она жила в старом доме, где корка многолетней грязи покрывала каждый угол. Швы между плитками в ванной заплесневели настолько, что вернуть им белый цвет было уже невозможно. Пылесосить приходилось вокруг сиделки, которая отказывалась вставать с дивана. А вот с запахом я ничего поделать не могла. Он исходил от самой старушки, и после трех недель работы у меня сложилось впечатление, что мыли ее не чаще, чем в Сахаре шел проливной дождь. Однажды, едва сдерживая подступающую тошноту от невыносимого смрада, я даже сама предложила помыть миссис Смайт. Медсестра в ответ лишь бросила на меня взгляд, от которого кровь стыла в жилах.
У меня появилась нелепая идея: если я хочу вновь поверить в то, что мир состоит не только из грязи и грехов, я должна найти хоть одно место, в которое буду возвращаться с удовольствием.
Придя домой к Блю, я не меньше получаса принимала душ, а затем ложилась на диван, включала телевизор и пыталась убедить себя, что все это не моя жизнь. Но каждое утро я просыпалась и понимала, что это она и есть и, видимо, лучше уже не станет.
Однажды вечером Блю пыталась подбодрить меня с помощью домашней еды, какая бывает на ужин у нормальных людей с нормальной жизнью и семьей. Она приготовила пасту карбонара и салат, и мы выпили две бутылки неплохого вина, которые Блю стащила из бара. После ужина мы съели на десерт клубнику со сливками, и Блю стала изучать некрологи в газете.
– В некрологах не пишут о неопознанных телах, – сказала я.
– О, я ищу не Джека, – ответила Блю.
– Просто вечернее чтение?
– Тебе, Амелия-дефис-Таня, все еще нужна новая личность, если не хочешь провести остаток своих дней без имени. А я искренне считаю, что ты состоялась бы в роли грабительницы банков.
– Возможно. – Я пожала плечами.
– Ну раз ты допускаешь такую возможность, я давно заметила, что в «Фэйрвью» с системой безопасности беда…