Наш одноклассник Артур Чанг мельком увидел надпись на уроке математики и начал хихикать. Я подсунула Артуру записку: «Что смешного?» Он объяснил, как на самом деле переводятся иероглифы, – Уолт понятия не имел, какие слова на себе носит.
Полгода спустя, выиграв соревнования по плаванию, моя лучшая подруга Мелинда настояла на том, чтобы мы отпраздновали это событие, сделав татуировки. Мы пошли в тату-салон. Мелинде сделали дельфина – двумя днями ранее она решила, что это ее тотемное животное. Она хотела, чтобы я тоже выбрала дельфина, но мне не нравилась идея парных татуировок и эзотерических зверей. Я осознавала, что участвую в обряде посвящения, о котором вскоре буду жалеть. У меня была фотография татуировки Уолта, и я попросила мастера сделать мне ее миниатюрную копию на внутренней стороне лодыжки.
Не знаю, почему такая татуировка понравилась мне больше, чем дельфин, лягушка или китайское слово, напоминающее о том, что происходит и без всяких напоминаний, например дыхание. А теперь выбранные иероглифы кажутся даже символичными, потому что буквально они означают «полная бессмыслица». Хотя тогда Мелинде я соврала, что они означают «плавать».
Я рассказала Доменику сокращенную версию истории, за вычетом лжи Мелинде. Он улыбнулся и кивнул:
– У твоей татуировки интересная история.
– Спасибо. – Я была польщена. Я уже и не помнила, когда в последний раз говорила правду о своем прошлом кому-то, кроме Блю. – А у тебя какое оправдание? Будешь утверждать, что ты на два процента индеец чероки?
Доменик расхохотался. Его смех был искренним, раскатистым, неподдельным.
– Нет, ничего подобного.
– Тогда почему у тебя такое же клеймо, как у любого другого мужчины?
– Потому что «Форти Найнерс»[8] проиграли Суперкубок.
– Даже не видно, где она заканчивается…
– С удовольствием покажу, – перебил Доменик.
– …Но соглашаться на многочасовую агонию из-за проигранного спора – это не слишком?
Доменик допил свой напиток и сказал:
– Я всегда держу слово.
Я ему поверила. Как вы уже догадались, мужчины меня в последнее время не интересовали. Мужчины, конечно, разные, но мне попалась парочка настолько прогнивших, что они бросали тень на остальных. Однако Доменик показался мне вполне подходящим – по крайней мере, для мужчины, которого знаешь меньше часа.
Хэл снова вырос за стойкой.
– Его величество вам докучает? – беззлобно поинтересовался он.
– Пока нет, – сказала я. – Я позову вас, если что.
Доменик посмотрел мне прямо в глаза. В его взгляде читалось желание и любопытство и ни капли сального блеска, который появляется, когда мужчина пытается решить, сколько он может у тебя отобрать. Я старалась не отводить глаз, хотя за последние три месяца отвыкла от долгих зрительных контактов.
– Купить тебе бургер? – спросил Доменик.
– Что? – Я ждала другого вопроса.
– Я голоден. Недалеко есть закусочная. Мясной рулет я бы не советовал, куриный стейк вообще нарушает все санитарные нормы, вместе взятые, а вот бургеры почему-то отменные.
Похоже, он просто заполнял болтовней паузу, ожидая моего ответа.
– Да, – сказала я.
Новенький «Форд» Доменика стоял прямо у бара. Он открыл мне пассажирскую дверь, как и положено джентльмену. Мое сердце заколотилось. Как будто воздух вдруг стал разреженным, и, чтобы успокоиться, мне нужно было сбежать. Доменик захлопнул дверцу и подошел ко мне.
– Разумеется, можно и пешком, – сказал он. – Всего три километра по этой дороге.
Глава 9
Доменик оказался прав насчет бургеров, но меня волновала обстановка в закусочной. Вряд ли я хорошо выглядела в ярком свете флуоресцентных ламп, а еще я беспокоилась, как теперь смотрятся голубые контактные линзы. Время от времени я замечала, что Доменик косится на меня с подозрением. Впрочем, я его едва знала, так что, возможно, он всегда себя так ведет.
Мы оба проголодались, поэтому ели молча. Проглотив последний кусок, Доменик положил салфетку на тарелку и сдвинул ее на середину стола. Подошла официантка и спросила, не нужно ли нам чего-нибудь еще. Доменик похвалил повара и подмигнул ей – у него это получалось. Официантка положила на стол чек. Доменик сразу его схватил. Я по привычке потянулась за кошельком, но Доменик от меня отмахнулся.
Он откинулся на спинку кресла, довольный и разомлевший, и улыбнулся:
– Дебра, расскажи о себе.
Кошмарный вопрос. Я совсем не горела желанием отвечать.
– От этих ламп у меня голова разболелась, – увильнула я.
– Тогда пойдем отсюда.
Выйдя на улицу, я почувствовала себя не в своей тарелке. Вернулись желания, которые я долго запрещала себе иметь, против которых яростно боролся мой ум. К голове приливал жар. Немногие мужчины вызывали у меня такую реакцию. В прошлый раз я испытывала похожие ощущения с мануальным терапевтом, но они были и вполовину не так сильны, как нынешние. Стоя на безлюдном тротуаре, я вспоминала свои школьные увлечения – горячая вспышка желания могла сделать невозможной даже простую задачу вроде завязывания шнурков. Я вспомнила, как Райан прошел мимо окна на уроке английского. Он посмотрел на меня и улыбнулся. А я уткнулась в «Великого Гэтсби» и снова и снова перечитывала одну и ту же строчку. До сих пор ее помню:
Для столкновения нужны двое.
Для столкновения нужны двое.
Для столкновения нужны двое.
Как выяснилось, иногда нужны трое.
Мы с Домеником шли рядом, однако не к моему отелю и не к бару, а куда-то еще. Я подумала, что пора прощаться, а он взял меня за руку и повел дальше. Ко мне так давно не прикасался другой человек, что меня ошеломило то, насколько он был теплым.
– Куда мы идем?
– Тебе решать. – Доменик пожал плечами.
Я уже не раз круто меняла направление своей жизни. Иногда легче идти по проложенной кем-то дороге. Мы шагали молча, пока Доменик не остановился перед красной дверью. В лунном свете я смогла рассмотреть дом в стиле американского ремесленника, выкрашенный в синий цвет, с белой отделкой – выглядел он старомодно, просто и ухоженно.
– Я живу здесь, – сказал Доменик.
– Красивое место, – ответила я.
– Только снаружи. Могу проводить тебя до бара или до твоего отеля либо могу предложить тебе чашку чая.
– Чая?
– Ну, есть и другие напитки.
– Ясно.
Он терпеливо ждал ответа. Я осторожничала из принципа. Мужчины причиняли мне боль слишком часто, и все же Доменик казался на ступеньку выше всех, кого я когда-либо встречала. Да, однажды инстинкты так сильно подвели меня, что я до сих пор им этого не простила. Но его рука такая теплая, а я устала быть одна, всегда одна…
– Я согласна на чай.
Внутри дом был таким же ухоженным, как и снаружи. Блестящие полы из широких досок. Мебель – сочетание старого и нового, удобная и без излишеств. Несколько семейных фотографий висели на стенах рядом с любительскими картинами в тщательно подобранных рамках, подписанными художницей по имени Мэри.
Доменик заметил, как я разглядываю одну из картин, вазу с ромашками.
– Картины отхватил со скидкой.
– Симпатичные, – из вежливости сказала я. Симпатичными картины не были.
– Их нарисовала моя мать.
Теперь он нравился мне чуть больше. Он выглядел безобидным – может быть, даже слишком безобидным для совершенно незнакомого человека. Пока в моей голове крутились разные варианты страшных сценариев, Доменик меня поцеловал. Он положил одну руку мне на шею, а другой обнял за талию, и я снова почувствовала себя человеком. Мои потребности в ту секунду были простыми, не привязанными к карточкам с отпечатками, набору имен и плану побега.
Доменик отстранился и повел меня в спальню. Я ощущала покалывание и тепло, предвкушение и спокойствие – а ведь думала, все это мне больше недоступно.
Потом я увидела на комоде пистолет и значок и почувствовала себя так, будто только что сдала кровь, причем всю сразу. Видимо, я заметно побледнела, потому что, когда Доменик снова повернулся для поцелуя, он тут же отпрянул:
– Дебра, что случилось?
– Пистолет. – Я смогла выдавить из себя лишь одно слово. Сердце зашлось в бешеной пляске.
– Извини, – сказал Доменик, убирая оружие в ящик. – Не бойся, просто я шериф.
– Ты не говорил.
– Ты не спрашивала.
– Обычно полицейские даже не при исполнении носят пистолет с собой.
– Меня в городе все знают, и я считаю, что брать с собой пистолет на встречу с друзьями как-то пессимистично.
Я пыталась отдышаться, однако лишь хватала ртом воздух, как марафонец посреди забега.
– Что с тобой, Дебра? Не любишь полицейских?
Еще как.
– Не очень хорошо себя чувствую. Пожалуй, мне лучше уйти.
– Я тебя провожу.
– Не обязательно.
– Время позднее.
Я подошла к входной двери и повернула ручку. Заперто. Паника разлилась внутри меня широкой рекой. Несколько мучительных секунд я возилась с замком. Доменик мягко отстранил меня и нажал кнопку на ручке. Открыв дверь, он посторонился, давая мне пройти. Пока не ступила на крыльцо в холодном ночном воздухе, я словно сидела в бассейне под водой, участвуя в конкурсе на задержку дыхания. Мне сразу стало лучше. Доменик заметил облегчение на моем лице. Он выглядел обиженным.
Доменик проводил меня до мотеля, желая убедиться, что я доберусь в целости и сохранности. Я остановилась в вестибюле. Не хотела выдавать номер комнаты.
– Спасибо, – сказала я. – За… гамбургер и компанию.
– Что все-таки произошло?
– Ничего. Я вдруг поняла, что нельзя оставаться наедине с незнакомцем.
– Хорошо, – ответил Доменик. – Но допустим, ты снова окажешься здесь проездом, тогда мы уже не будем незнакомцами?
– Думаю, не будем.
Он полез в бумажник и протянул мне свою визитку.
– Если что-нибудь понадобится, вот мой номер.
– Спасибо.
– Будь осторожна, – сказал Доменик. – Люди бывают разные.