– Что привело вас в эту профессию, мисс Мейз?
– В детстве я ненавидела школу. – Надо говорить правду, когда возможно.
– И хотели достучаться до детей, которые сопротивляются образованию, как и вы когда-то? – спросил директор Коллинз.
– Да, именно.
– Я вижу, вы пять лет проработали в начальной школе в Акроне, Огайо…
– Да.
– И получили диплом преподавателя в Кливлендском государственном университете…
– Вперед, викинги! [10]– Потом я пожалела об этой фразе.
– Вы фанат футбола?
– Не особенно.
– В вашем резюме нет рекомендаций. На прежнем месте работы были какие-то проблемы?
– Боюсь, эта тема весьма деликатная. Я прошу вас сохранить услышанное в тайне, независимо от того, наймете вы меня или нет. В Акроне я вышла замуж. Мой муж… он не очень хороший человек. Уходя, я никому не оставила свой новый адрес. Пока могла, жила на сбережения, старалась не пользоваться кредитными картами, чтобы не выдать себя. – Надо говорить правду, когда возможно.
– Он жестоко с вами обращался? – спросил директор Коллинз, сочувственно подняв брови.
Я кивнула, будто произносить такое вслух слишком больно.
– Ясно, – сказал директор Коллинз, снова подняв брови.
– Мой муж умеет убеждать. Если вы позвоните в мою прежнюю школу, уверена, ему тут же передадут, откуда был звонок. Я проработала там пять лет. Думаю, это о чем-то говорит.
– Жаль, что вам пришлось такое пережить.
– Все в прошлом, – сказала я. – Пусть там и остается.
Разговор нуждался в смене темы. Пришла пора пустить в ход мой единственный козырь. Я порылась в рюкзаке, вытащила карточку с отпечатками пальцев и протянула ее через стол директору Коллинзу.
– Полагаю, вам это понадобится для проверки личности.
– Вы во всеоружии, – заметил Коллинз.
– Хочу соблюсти формальности.
Директор уставился на карточку, словно не зная, что с ней делать.
– Мы не можем платить много, – сказал он.
– Я понимаю.
– А молодой женщине здесь особо нечего делать. Вы же отдаете себе в этом отчет?
– Я никогда не отличалась амбициозностью.
Едва произнеся эти слова, я вдруг поняла, сколько возможностей теряю. Самая большая ложь, которую я когда-либо говорила.
– Вы приняты. Приступайте в понедельник.
Я изобразила волнение, которое он хотел увидеть, чтобы не начать во мне сомневаться. Наша встреча стала настоящим театральным представлением. Чем лучше мне удавалась роль, тем больше я ненавидела спектакль. Однако я получила то, что мне было нужно: достойную работу, деньги, новую жизнь.
– У вас есть жилье? – спросил Коллинз.
– Немедленно начну искать.
– Вы можете пока остановиться – или даже поселиться насовсем – в маленькой квартирке в нашем цоколе. Сто пятьдесят в месяц.
Я согласилась не глядя. Нужно было экономить. Учитывая все произошедшее после смерти Фрэнка, у меня выдался отличный день. Тем не менее я отдала бы все на свете, чтобы снова стать собой, – кем бы эта «я» ни была.
Глава 11
– Эндрю, вставай. Подъем.
Эндрю поднял голову от стола и потер глаза.
– Доброе утро. – Он всегда так говорил, когда я его будила.
– Налить тебе кофе? – спросила я.
– Нет, спасибо, – ответил Эндрю.
– А мне мама разрешает пить кофе, – заявила Эбби.
– А мне мама иногда дает глотнуть пива, – сказал Коди.
Последовала череда признаний в употреблении разных напитков, и пришлось призвать детей к порядку.
– Свои предпочтения в алкоголе обсудите на перемене. Вернемся к нашему уроку.
Я посмотрела на Мэгги. Лучшая ученица в моем смешанном третьем-четвертом классе из восемнадцати детей.
– Мэгги, можешь назвать столицу штата Джорджия? – Я специально задала несложный вопрос, чтобы ее подбодрить.
– Атланта.
– Отлично. А кто знает столицу Оклахомы?
– Оклахома-Сити! – крикнул Мартин, не дожидаясь, пока я позволю ему отвечать.
– Да, Мартин, спасибо, что присоединился к нашему путешествию.
Я придумала игру для урока географии. Позади меня висели дорожные карты штатов США, склеенные друг с другом, как плохая мозаика. Я просила купить для класса одну большую карту дорог, но, поскольку в программу шоссе не входят, мне отказали. У нас недоставало большей части Северной и Южной Дакоты, части Мичигана и небольшого куска Вирджинии.
– Мартин, а как называется столица Айдахо?
– Бойсе.
– А какая столица у штата Вашингтон?
– Сиэтл?
– Вряд ли. Эбби, подскажешь?
Эбби знала все столицы, имена первых десяти президентов и последних трех, а также могла умножить любое двузначное число на однозначное. Но она никогда не поднимала руку.
– Олимпия.
– Спасибо, – сказала я. – Теперь, Эбби, предположим, что ты находишься в Олимпии, штат Вашингтон, и хочешь поехать в Бойсе, штат Айдахо. Как бы ты туда добралась?
Эбби несмело подошла к доске с картой и стала изучать коллаж, водя пальцем по выступающим синим линиям.
– Я бы поехала по Ай-пять на юг, а затем от Портленда ехала бы на восток или на юг по восемьдесят четвертому. Обе дороги подходят.
– Очень хорошо, – кивнула я. – Некоторые шоссе идут строго в одном направлении: на север или юг, на восток или запад. А другие приведут вас туда, где вы никогда не ожидали оказаться.
Прозвенел звонок на перемену. Я не заставляла ребят ждать моего разрешения, в отличие от мисс Джун, учительницы первого и второго класса. Сразу после звонка дети могли идти. Стену с картами я закрыла доской, не желая выставлять напоказ планы уроков. Однажды, когда директор Коллинз поинтересовался моими неортодоксальными методами обучения, я сказала, что современный мир слишком зависим от систем навигации. Едва ли мой аргумент прозвучал убедительно, особенно в отношении восьми-десятилетних детей, поскольку в Реклюсе ни у кого не было нужды пользоваться онлайн-картами. Поэтому я добавила, что, по моему мнению, проблему можно упредить. На самом же деле я хотела, чтобы дети выглянули за пределы затерянного в провинции городишки и знали, как много мест они могут посетить. Я и сама была не против чему-нибудь научиться, если уж приходилось весь день проводить в школе.
И я действительно узнавала новое и вспоминала забытое старое. Например, раньше я никогда не учила наизусть годы правления президентов США. Я зубрила всю ночь перед уроком, стараясь придумать для каждого живые ассоциации. Однако в итоге всех перепутала. Задание состояло в том, чтобы дети сочинили по два описания разных президентов. Я просила взять не самых известных – не Вашингтона, Джефферсона, Линкольна или Рузвельта. Каждый ученик читал свой очерк перед классом, а затем ребята угадывали, какой президент подходит под описание.
– Мой президент родился в Вирджинии в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году. Он был членом партии вигов, генералом в армии и умер при исполнении служебных обязанностей, – сказал Эндрю.
Наш эксперт по президентам не просто помнил имена, а мог выдать краткую биографию, а иногда и забавные факты.
– Класс, о каком президенте говорит Эндрю? – спросила я, импровизируя. Я понятия не имела, кого тот загадал.
В классе звучали разные предположения, и ни одна догадка не стала основной. Обычно, сталкиваясь с пробелами в собственном образовании, я просто говорила: «Класс, какой правильный ответ?» – и полагалась на общее решение.
– Гровер Кливленд!
– Джеймс Бьюкенен!
– Улисс Грант!
Эндрю смотрел на одноклассников безмятежно, и я поняла, что никто не попал в точку. Я решила закончить шумное обсуждение.
– Поздравляю, Эндрю, – сказала я. – Ты поставил ребят в тупик. Не пора ли назвать отгадку?
– Закари Тейлор, двенадцатый президент Соединенных Штатов.
– Правильно. Кто следующий?
Иногда в классе я чувствовала себя так же неуверенно, как в машине с Блю. Один ошибочный шаг, один искаженный факт, который ребенок перескажет родителям, – и вот те начинают задавать вопросы. Если кто-нибудь возьмется меня как следует проверить, обман тут же вскроется.
Выдавая себя за Дебру Мейз и постоянно чувствуя себя как на эшафоте, я была рада, что не пришлось искать жилье, однако квартира в здании школы имела и недостатки. Хотя мой уровень жизни снизился за последние месяцы, обретя некое подобие постоянства, я начала сомневаться в своих стандартах. Квартира в школьном доме рекламировалась бы как студия с ванной и кухней. В комнате стояли двуспальная кровать и шкаф. Матрас на кровати, вероятно, был родом из шестидесятых или семидесятых. Один его край я назвала мелководьем, а другой – впадиной. Засыпая на мелководье, среди ночи я неизменно обнаруживала себя на глубине. Раньше мне доводилось спать на полу, но внешний вид исхоженного ковра не внушал мне доверия. Единственным преимуществом этой квартиры был отдельный вход с парковки. Другая дверь со щеколдой открывалась на узкую лестницу, ведущую в школьный коридор.
В маленьком городке, и тем более в крошечной школе, нужно вести себя дружелюбно и в то же время держаться на безопасном расстоянии от коллег. Их было всего четверо, не считая директора Коллинза, поэтому соблюдать дистанцию удавалось без особого труда. Со мной вместе работали Джун, Кора, Коллетт (которую на самом деле звали Джейн, но Коллетт звучало пышнее) и Джо, единственный мужчина. Джо покинул Реклюс десять лет назад и дал себе торжественное обещание никогда не возвращаться. Потом заболела его мама, потом папа, и он нарушил слово, как случается с каждым из нас. Интуиция подсказывала мне, что Коллетт безответно влюблена в Джо, поэтому я изо всех сил его избегала, – кроме Коллетт, я была единственной в школе женщиной детородного возраста.
Новая женщина в городе, где ничего не происходит, – живая приманка. Вопросы сыпались из Коллетт, как гильзы из автомата. Я старалась отвечать кратко. Откуда ты родом?