Нет, Лауль оставил бы всё как есть. Потому что так было лучше для нас троих.
– А что с Патриором? – не дождавшись продолжения, полюбопытствовала я. – Он ещё угрожает мне, раз ты прилетел один и не везёшь меня домой?
– Нет, с Империей Инквизитор уже разобрался. Она больше не заинтересована в нём, получается, и ты отныне не представляешь для них никакой ценности.
Я озадаченно тряхнула головой.
Помнится, когда-то Лауль говорил иначе… Ну да ладно.
– Куда же мы тогда полетим? – вновь отложив на потом все ненужные вопросы, деловито осведомилась я.
– Ко мне домой.
– А разве ты переехал и теперь живёшь не на Мерите?
– Нет, там.
Устало ссутулившись, я провела ладонью по волосам и снова подняла глаза на собеседника:
– Ничего не понимаю! Почему же мы тогда направляемся не к Лаулю в усадьбу? Она что, разрушена?
– Была цела, когда я покидал город.
– Значит, он не хочет меня видеть?
Ганс промолчал. И от его нежелания говорить с каждым мигом становилось всё хуже. Даже воздух словно похолодел…
– Ответь! Он нашёл другую, а обо мне продолжает заботиться чисто из чувства долга?
Напарник сглотнул и жестом показал, что я вновь не угадала.
– Тогда что случилось?! Не томи! Ты же знаешь, что неизвестность для меня значительно неприятнее любой правды, пусть и самой горькой!
– Прости. Я был бы рад тебе всё объяснить, сказать прямо, не таясь… Но, боюсь, в твоём положении это будет чревато нехорошими последствиями.
Здесь напарник выразительно покосился на мой живот, из-за чего у меня коротко ухнуло сердце, разом пропустив несколько ударов. А следом грудную клетку стянуло от нехватки воздуха и перед глазами всё аж поплыло…
Это не было страхом. И на ужас совсем не походило. Я будто разделилась надвое, где одна моя часть – эмоциональная – упорно не догадывалась, что происходит, другая же – разумная – точно знала, о чём именно Эрдаль собирался мне сообщить. И она понимала, почему он не смог сделать этого сразу.
За эту его нерешительность, за заботу, за деликатность – я чувствовала безмерную благодарность другу. Однако сказать правду вслух всё-таки было необходимо.
– Он умер?.. – глухо прозвучало в келье.
– Да, – сухо откликнулся напарник.
В ответ эмоции с бешенством дикого зверя рванули на свободу, но я каким-то чудом умудрилась с ними совладать и невозмутимо уточнила:
– Его убили?
– Нет. Он сам.
И моё хилое спокойствие пошло крупными трещинами.
– Чушь! – бросила, резко тряхнув головой. – Лауль не мог!
– Ради твоей защиты…
– Нет. Не верю! Для него это не выход. Лауль привык бороться до последнего! Он непременно нашёл бы другой способ. Расправиться с врагами для его было бы проще, чем убивать себя!
С каждым предложением я будто оживала. Уверенность придавала мне сил, возрождала, призывала бороться…
– Мне жаль, Аль… – дождавшись окончания моей речи, тяжело выдохнул Ганс. – Это правда. Если хочешь, я докажу…
– Хочу! – потребовала, не раздумывая.
Без каких-либо возражений друг послушно полез в рукав и несколькими движениями вызвал на экран новость двухнедельной давности. С плоского изображения на меня смотрел великий Инквизитор в своих лучших традициях – строгий чёрный костюм, жёсткость во взгляде и спокойное выражение лица… А спустя минуту я уже видела фото с его изувеченным телом, распластанным на бетоне. «Выбросился из запасного шлюза при взлёте», – гласила лаконичная подпись.
Это был конец.
К горлу подкатил неприятный ком, мгновенно вылившийся в безудержные рыдания. Дополнительный виртуальный экран выпал из рук и благополучно растаял в воздухе, однако я ничуть не жалела, что не успела дочитать статью. Меня буквально скрутило от боли! Вроде моральной, но ощущалась она вполне физически, как наяву ломая кости, сводя мышцы и разрывая сухожилия.
О, как я раскаивалась, что не поверила сразу! Возможно, тогда мне не было бы так плохо… Хотя кого я обманывала?! Ничего бы не изменилось. Слишком ужасное я получила известие…
И чувства, как назло, больше не желали меня покидать. Они раздирали тело на части, сжигали душу заживо и выворачивали сердце наизнанку.
Не выдержав такого наплыва, я упала на колени и натурально завыла в голос. Животный рёв шёл из самого нутра, но, увы, тоже не приносил облегчения.
Дождавшись, когда я опять забьюсь в беззвучной истерике, Ганс осторожно присел рядом и ласково погладил меня по плечу.
– Это не он… – сквозь слёзы в который раз повторила я. – Скажи, что это не он! Это мог быть робот, постановка, всё что угодно…
– Генетический анализ подтвердил его личность, а эксперты доказали факт добровольности содеянного. Его имущество уже перешло в распоряжение правительства.
– Нет!
Напарник участливо вздохнул:
– Мне очень жаль.
Я всё понимала, прекрасно понимала… И не могла смириться.
Плохо уже не было. Я вплотную приблизилась к той грани, перейдя которую окунулась бы в пучину абсолютного счастья… И называлось оно спасительное сумасшествие.
О, как я желала поскорее туда добраться, чтобы обрести долгожданный покой!.. Жаждала сойти с ума и забыть свою жизнь. Оставить в прошлом весь тот ужас и кошмар, что она мне принесла. Закончить здесь и сейчас, плевав на ту маленькую половинку любимого, что росла во мне… Однако у Ганса были другие планы.
Совершенно незаметным движением он достал откуда-то одноразовый медицинский пистолет и вколол мне в сонную артерию убойную дозу какого-то мощного снотворного. Миг – и я погрузилась в тёмную тишину, где мне предстояло смириться со своей потерей.
Наверное, со стороны это казалось правильным решением. И всё же при наличии выбора я бы предпочла разбитому сердцу и вечной боли тихое безумие.
Умерших было не воскресить. Как и прежнюю меня…
ЧАСТЬ 4. Последний бой
ГЛАВА 1. Гость
– Мина, дорогая… – в комнату нерешительно вошёл Ганс. – Ты здесь?
Оторвавшись от созерцания серого, как моё настроение, неба, я лениво повернулась на голос.
– Конечно, – произнесла, прищурившись от бьющего из коридора света. – Где мне ещё быть?
– Опять в самом тёмном углу спряталась… – вздохнул Даль. – Не надоело? Все три месяца так сидишь…
Я устало прикрыла глаза.
Каждый день одно и то же. Сколько можно оправдываться?..
– Зачем ты пришёл? – спросила вместо этого.
– А мне что, уже и заглянуть к тебе нельзя? Просто так?
На что я снова предпочла промолчать.
Общество меня больше не интересовало. Как и общение. Мне хотелось лишь тишины, покоя и одиночества.
– Как ты? – не дождавшись ответа, Ганс приблизился и мягко опустился рядом.
– Жива.
Хотя мечтала о смерти… Держалась лишь ради сына. Нашего с Лаулем мальчика…
При воспоминании о любимом сердце жалобно трепыхнулось. С каждым разом оно реагировало всё тише и тише. И больно почти не было.
– А если конкретнее?.. – снова подал голос Даль. – Чувствуешь себя как?
Разумеется, он спрашивал совсем не о физическом состоянии… Но я стабильно уклонялась от прямого ответа. Ведь друг всё равно был не в состоянии что-то изменить.
– Нормально. Рожать ещё не собираюсь.
– Рад, – улыбнулся Ганс и осторожно взял меня за руку. – Тогда, может, ты будешь не против немного развеяться?..
– Я никуда не пойду, – отозвалась несколько резче, чем следовало.
– А это и не понадобится, – хмыкнул друг, вынудив меня удивлённо на него покоситься.
Да. Какие-то эмоции я ещё испытывала. И, честно говоря, это было не так уж и плохо. Они могли помочь мне вновь почувствовать вкус жизни… После появления малыша.
– Дело в том, что тут пришёл один человек, который очень хотел бы с тобой встретиться, – снизошёл до разъяснений Ганс.
В ответ в душе на секунду вспыхнул яркий огонёк надежды, заставив меня радостно встрепенуться – и тотчас погас, безжалостно потушенный ведром ледяной апатии.
Невозможно. Лауля больше нет.
– Так что? – подождав немного, переспросил Эрдаль. – Я могу его пригласить?
Кто бы это ни был, мне было безразлично его существование… Даже если в коридоре стоял очередной врач с попыткой вытащить меня из депрессии – пускай. Хуже он не сделает.
– Да, – тихо выдохнула я, принимая менее расслабленную позу.
Наверное, мне следовало привести себя в порядок, переодеться, но Ганс не попросил, а я не напомнила. Вернее, такая мысль даже не пришла мне в голову… В конце концов, это была идея друга, а не моя. И он, зная о моём состоянии, вполне мог бы сам обо всём позаботиться. Но не стал. Вместо этого Даль ненадолго оставил меня одну, затем из-за двери послышались странные шуршащие звуки, и в комнату вплыл огромный букет роз, мгновенно заполнив помещение ароматами свежести и счастья… Далёкого и несбыточного.
Лауль никогда не дарил мне цветов. Только свою любовь и заботу…
Тем временем в спальне зажёгся свет и гость радостно воскликнул:
– Привет, сестрёнка!
Ослепшая, я не сумела разглядеть вошедшего, однако безошибочно узнала его по интонациям…
– Ари?! – протянула, безуспешно пытаясь встать с кресла.
Но увы. Длительная неподвижность негативно сказалась на моей ловкости. И если бы не вовремя подскочивший Ганс, я бы с позором свалилась обратно… А так друг успел меня поддержать.
– Он самый! – усмехнулся брат, наконец-то показавшись из-за листвы.
И я непроизвольно расплылась в улыбке.
– Вот, услышал, что ты здесь – решил навестить, – окончательно превратившись из расплывчатого силуэта в широкоплечего мужчину, пояснил Ари.
На что я лишь молча вздохнула.
Да. Позавчера в новостях вовсю освещали моё триумфальное возвращение… С опозданием на несколько месяцев.
А между тем Арилон широко улыбнулся, шагнул мне навстречу и застыл, уставившись на мой живот.
– Эээ… – замявшись, не очень умно протянул он. – Ты… Ну… Как бы… Это…
С моих губ сорвалась снисходительная усмешка: