— Не исчезла. Просто «Птичка» дважды проскакала по этажам и разбрызгала репеллент с запахом хищника.
Коты — не глупее людей. Побоялись конкуренции.
Раиса Аркадьевна была, как и ожидалось — в своей комнате — уже в пижаме, в руке уверенно держит газету.
Кивает сдержанно:
— Проходите. Я тут вас уже заждались.
Я ставлю на пол два свёртка, раздеваюсь и сразу начинаю собирать подставку под обувь из авиационной фанеры, которая складывается и раскладывается без гвоздей и шурупов — на пазах, как детский конструктор.
Инна помогает, хихикает:
— Тебя надо срочно клонировать.
— Тебе меня одного мало? Я могу прибавить обороты…
Второй свёрток — вешалка настенная, с хитрой системой раздвижных крюков.
Лёгкая, но прочная. Под пальто, сумки и даже ключей.
В коридоре стало заметно просторнее.
Теперь они вдвоём могли пройти, не прижимаясь к стенке и не наступая на тапки.
Раиса оценивает краем глаза через дверной проем. Не комментирует. Но кивает.
После апгрейда коридора, Инна на кухне достала судки с едой. Я достал из кармана список: диета с учётом диагноза. Противовоспалительное питание, минимум соли, дробное кормление, лёгкие белки, теплосберегающий режим блюд.
— Вот, завтра сделаю специальный омлет с брокколи. А сегодня — гречка, тушёная индейка и немного кураги на десерт.
— Ты где взял брокколи Костя?
— В ботаническом саду…
— Откуда они там?
— Один чел, пишет диссертацию, я ему кое чем помог, а он взамен будет выращивать овощ и делиться урожаем.
На этом вопросы заканчиваются и Инна уходит кормить маму. Та принимает еду сдержанно, но ест спокойно. Ни тени раздражения. Даже просит тёплой воды.
— Мягче стало. — признаётся она. — Не колет зубы. И… не такая горечь.
Я улыбаюсь.
— Это только начало. Мы тут всё перепишем. На чистовик.
Комната у Инны маленькая. Но тёплая. Мы легли, не зажигая свет. Под одним одеялом. Лицом к лицу. Без слов.
Инна шепчет:
— Устала. Но так хорошо…
— А завтра будет ещё лучше.
— С тобой — да.
Она уже засыпает, когда добавляет:
— Спасибо тебе за всё. И за маму — особенно.
Я не отвечаю. Просто глажу её по волосам. Тихо. Медленно.
А в соседней комнате Раиса Аркадьевна не спит. Лежит в темноте. Слушает. И думает. Не о своей боли, и не о болезни. А о том, как в ее дом вошёл человек… Который не спрашивал разрешения на заботу. Просто проявил ее, и не останавливается.
Утром на кухне было прохладно, а чайник гудел на плите, как турбина перед запуском.
Инна застёгивала куртку, натягивала шарф:
— Я сбегаю за хлебом, быстро. Ты пока… омлет?
— Уже пошёл греть сковороду.
— Ты идеален. Прямо до подозрительности.
И вышла, хлопнув дверью, оставив меня на кухне — с миской яиц, брокколи, рисовой мукой и каплей льняного масла.
А что делать? Человеку надо диетическое, противовоспалительное питание. С максимумом пользы — минимумом нагрузки.
Раиса Аркадьевна лежала у окна, с книгой.
— Доброе утро, Раиса Аркадьевна. У нас сегодня — омлет, как обещал.
— Если вы молодой человек ещё и готовите так же, как ремонтируете вешалки, боюсь — я не выживу от восторга.
— Берегите себя, не восторгайтесь… Хотя немного можно — и вам не будет вредно, и мне приятно. Сегодня в меню — мягкая текстура, минимальная соль, тёплая температура.
И поставил перед ней тарелку, добавив курагу и глоток чая с мелиссой.
Она ела медленно, но с аппетитом.
— Нежно… и не скучно. Как вы это делаете?
— Магия. Ну и немного инженерии.
После завтрака — гигиена, смена пледа, включён аудиосеанс с мягкими альфа-волнами и направленным инфразвуком от «Мухи», устроившейся на подоконнике.
Раиса Аркадьевна моргнула несколько раз, сказала:
— Музыка у вас как сон в лесу…
— И это — часть плана.
— А-а… понятно… Вы что-то затеваете.
И выключилась. Спокойно и мягко.
Активизировался «Друг»:
— Время работы в безопасной фазе: 2 часа 14 минут.
— Медробот «Скат-3М» активен.
Действия медицинского робота:
1. Проверка состояния кожи и суставов: инфракрасное сканирование, микромассаж мышц-антагонистов.
2. Аппликация геля с нейромодулятором на шею и поясницу.
3. Лёгкое лимфодренажное воздействие — стимуляция капиллярного кровотока.
4. Параметры давления, пульса, кислорода — всё в пределах нормы.
«Птичка» тоже принялась за дело.
В режиме бесшумного демонтажа лазер расширяет:
— дверной проём кухни на 12 см,
— проход в ванную — на 14,
— нижние пороги снимаются,
— укладывается тонкий слой амортизирующего покрытия, чтобы не царапался пол и легче каталась коляска.
— Завершено. Обломки переработаны. Пыль — в циклоне «Комар».
— Ожидаю доставку мебели через 48 часов.
Пришел доклад с орбиты от «Помощника».
Канал зашифрован. Приём данных с орбитального контейнера:
— Кровать-коляска 1 комплект — готовность 100%, доставка через 2 суток.
— Миелин-стимулятор — синтез завершён, стабилизация в изотермической капсуле.
— Фотохромные линзы с ИК-защитой — напыление завершено, адаптация под чувствительность сетчатки пациента учтена.
— Ручной модуль регенерации суставов — подготовлен к полевому тестированию.
— Примечание: «Вы слишком хорошо лечите для стоматолога, Константин Витальевич.»
Задачи поставлены, цели определены, мне остается взять в руки ведро, тряпку, и вымыть пол, подоконники, и все остальное. Заодно собирая всю ненужную мелочь с полок: пустые банки, старые бумаги, запчасти от утюга, — всё в мешок.
Вытираю пыль с фотографий, одновременно внимательно их рассматривая. Подправляю криво висящий пейзаж. В общем навожу порядок не просто в квартире, а в жизни.
Раиса Аркадьевна в этот раз проснулась без привычного «рывка». Тело не горело. Руки не тряслись. Мир был ровным, словно кто-то подровнял и пригладил полотно её реальности.
Она открыла глаза. На потолке — ни паутинки. Воздух — чистый, чуть пахнет воском и яблоком.
Свет не бил в глаза — тюль повешен иначе. Правильно. С заботой. Она повернула голову.
Проезд из комнаты — расширен. Без сколов, без острых углов. «Как… как будто про меня вспомнили.»
Колёса кровати-коляски тронулись без рывков, без скрежета. Пространства — стало больше, и в нём — её стало больше.
На кухне слышны шаги, шорох полотенца, скрип табурета. Раиса прокатилась туда сама. Без напряжения.
— Доброе день, — сказала она.
Я обернулся, стоя в рубашке с закатанными рукавами, с венчиком на голове из пыли, вытирая последнюю каплю со стола.
И улыбнулся, так… как улыбаются люди, которые давно здесь, и давно свои.
— Вы спали, как принцесса.
— А проснулась… в новой стране.
Она осмотрелась. Медленно. Детально. Каждый угол. Каждая мелочь.
И тихо сказала:
— Ты изменил всё. Почти не касаясь.
— Я только создал удобство. Всё остальное — вы.
— Нет, — она посмотрела прямо. — Всё остальное — мы. Потому что я вдруг поняла…
— Что?
Раиса Аркадьевна посмотрела в окно. На дерево, на которое смотрела каждый день. И вдруг оно показалось ей чуть выше, чуть живее чем раньше.
— Я вдруг поверила, что у меня… есть завтра.
И в этот момент — молчание стало самым громким подтверждением того, что всё мной сделано правильно. Я подошёл к ней ближе. Присел рядом. Взял её руку. Не как врач, и не как спасатель, а как человек, который останется рядом навсегда.
Глава 13
Я только успел заправить постель у Раисы Аркадьевны и дополировать стол на кухне, как в замке щёлкнул ключ. Инна вошла, аккуратно поставила сумку и… застыла в коридоре. Я вышел ей навстречу, вытирая руки полотенцем.
— Привет. Как смена?
— Подожди… ты… всё это сам?
— Ну… почти. Мама — спала.
— Ты дверь с кухни срезал?
— Да. Аккуратно. С пылесосом.
— И тюль перекинул?..
— Потому что свет на нее падал неудачно. А теперь мягко ложится. Видишь?
Она оглядывалась. Шаг за шагом. Порогов нет. Пол ровный. Воздух стал легче. Пространства — больше. И — спокойно. Очень.
Она подошла ко мне, заглянула в лицо.
— Ты даже… фартук мой нашёл.
— Не мог в своём работать. Он весь в клее и графитке.
Инна прикрыла глаза и выдохнула.
— Я хочу тебя обнять. Сначала — как женщина. Потом — как дочь. Потом — снова как женщина. Разрешишь?
— Для тебя?
— Только для меня!
— Подожди, только стану на табуретку. Ладно, иди мой руки, будем кушать.
Я разогрел рагу, вытащил из духовки не остывшую гречку, поставил салат с морковью и яблоком.
Раиса сидела в своей коляске, с подушкой под спиной, уже совсем другая — с живым цветом лица и тихим наблюдала за нами.
Инна наливала чай, перекинулась взглядом с матерью:
— Ну как он тут без меня?
Раиса Аркадьевна отложила ложку:
— Знаешь, Инн… я думала, ты привела в дом мастера.
— А привела?..
— Мужчину, настоящего.
Я опустил глаза. Смущённо. А внутри — чётко встал маяк. Всё правильно. После ужина мы помыли посуду, убрали всё, накрыли маму Инны пледом, пододвинул к окну.
— Мы сходим во двор, воздухом подышим.
Раиса Аркадьевна кивнула:
— Я тут. У меня теперь даже в темноте удобно.
Мы с Инной вышли подышать. И просто сели на старую деревянную скамейку у подъезда.
Под ногами — крошка асфальта, листва. Осенний Минск пах прелой листвой внутриквартальных насаждений и тишиной спального микрорайона.
Я смотрел на её профиль в полутьме. На эту мягкую линию носа, ресницы, которые трепетали от ветра.
А она смотрела вверх — туда, где между домами обрывками виднелось небо.
— Знаешь… — она заговорила первой. — Мама сегодня улыбалась. Ты видел?
Я кивнул.