Сумка через плечо, лицо уставшее, но глаза сразу вспыхнули, как только увидела меня за столом.
— Ну что, модельер, кормить будешь?
— Только после того, как сниму мерки. Ты ведь у меня под заказ пойдёшь. Эксклюзивный.
Она хмыкнула, сняла куртку и села на краешек кровати:
— Чай сначала. А то я тебя пришибу.
Чай был горячий, липовый.
После этого, я достал из коробки старую портновскую ленту и карандаш, а с полки — большой лист ватмана.
— Только давай без этих своих инопланетных «расчётов массы тела по эквиваленту осевой симметрии»!
— Ладно, ладно. Всё по старинке. Стандарт «Любимая, осень, 1981».
Она встала.
Я с серьёзным видом начал обмер: плечи, грудь, талия, бёдра…
Она дёрнулась, когда я на бедре чуть дольше задержал ленту.
— Осторожней, дизайнер. А то я начну вздыхать в нужных местах и ты забудешь, что собирался шить.
— Вздыхай, вздыхай. Я и вдохновением питаюсь.
Смех. Накал. Тепло.
Потом я уселся и начал делать набросок.
Силуэт — чуть приталенный, мягкий отворот воротника, расклешённый низ, пояс с прострочкой.
Она смотрела, подперев щёку рукой:
— Как ты это делаешь? Я ж ещё ничего не сказала.
— А я уже всё знаю.
— Честно?
— Я вижу, какая ты. Внутри и снаружи. И вот это — про тебя. Сильная. Женственная. Немного колючая.
— С уклоном в «опасна для жизни»?
— Именно.
Когда я закончил эскиз, она положила ладонь мне на плечо и тихо сказала:
— Маме сегодня утром было лучше. Спала практически всю ночь часов шесть-семь, и впервые без таблеток. Аппетит — есть. Настроение… знаешь, она даже в окно просила рассвет посмотреть.
— Это хорошо.
— Это… ты.
Я промолчал. Она сама всё сказала.
Глава 16
Поздним вечером Инна ушла. Я проводил её до лифта, задержал пальцами край её куртку, потом отпустил, глядя, как створки двери закрываются.
На столе остался эскиз — свежий, живой, с её линиями, её осанкой, её «Я» в силуэте. Рядом — калька, портняжная лента, чертёжный карандаш и запись голоса в памяти:
— Хочу, чтоб плащ шёл за мной, а не висел на мне. Понимаешь разницу?
Я понимаю ее на все сто.
В комнате было тихо. Только шелест листов и еле слышное подвывание ветра за окном. Я активировал «Друга» в личном канале:
— Включи мне консультацию по мягкой коже. Модель: женский демисезонный плащ. Требования: гибкость, воздухопроницаемость, тактильная нейтральность, термостабильность в диапазоне от минус пяти до двадцати градусов Цельсия.
— Обработка принята. Источники: архив «Ремесло 2190», технологические карты «Кожа-Флекс» и «Легато S».
— Рекомендуемые технологии:
1. Двойной дубитель с растительным полимером.
2. Микроперфорация по диагональному сечению — «дышащая сетка».
3. Внутренняя отделка: нейтральная подкладка из вискозы с добавлением полиамида.
4. Все швы — внутренние, с двойной отстрочкой. Без наружных кантов.
Я записывал. Ловил ритм.
— А подвижность материала?
— Оптимальна при толщине 0,8–1 мм. При стандартной выкройке на 44 размер вес изделия — не более 1100 грамм.
— А что по колену?
— Секрет — в подрезе по задней части. Плюс разрез, но не прямой — диагональный.
— Хорошо. А если… запах?
— Натуральный. Но можно пропитать травяной эссенцией. Лаванда, чабрец, немного мелиссы. Свежесть. Без сладости.
Я замолчал, улыбаясь как дурак.
— Ты всё-таки романтик.
— Я — адаптированный под твой мозг. Твоя вина.
Я встал, взял в руки эскиз, поднёс ближе к свету. Вот она. Инна. В этом силуэте. В этом движении ткани. И я понял: это будет не просто одежда. Это будет защита.
— Тогда запоминай. Это будет Плащ Инны. Первый экземпляр. Один в один. Без дублей.
В 00:03 в интерфейсе «Друга» вспыхнул жёлтый значок: ОБНОВЛЕНИЕ ОСНОВНОГО ДОКЛАДА.
Заголовок:
Наблюдение за объектом ГРИНШТЕЙН Н. А. с 18:00 до 00:00.
Уровень достоверности: 99,7%
Источник: Автономные наблюдательные дроны «Муха» и «Птичка»
Я щёлкнул пальцем по панели.
Визуальная запись включена. Аудио — синхронизировано. Подробный отчёт выводится текстом.
20:24. Приготовление ужина. Прослушивание радиоприёмника.
Пение под музыку. Коньяк в бокале (измерено визуально: около 70 мл, марка «Арарат», 5 звёзд).
Употребление — умеренное.
21:45. Телефонный звонок — абонент женщина (мама).
Содержание: разговор о семейных новостях, родственниках и знакомых.
22:30–23:15. Просмотр телепередачи. Употребление остатков коньяка. Чтение.
23:40. Сон.
Свет выключен. Телевизор — остался включён (зафиксировано по электросети: спящий режим лампы).
«Птичка» покинула район окна, «Муха» — осталась в вентиляции на режиме пассивного мониторинга.
Я пролистал отчёт до конца. Закрыл. Налил себе остатки чая, выпил, глядя в потолок.
— Ну, ну… Ты пока живёшь в хорошем настроении.
Я пока не делал выводов. Информацию — просто отложил. Пусть отстоится. У каждой тени — свой час рассвета.
С шести утра — я на ногах. Шестичасовой доклад не принес ничего интересного о начальнице ТО. Потом легкая пробежка, завтрак, а дальше карточки, схемы, ремонты, распайки, трижды вызывали «всего на минутку». УЗИ капризничал, стерилизатор глючил, кто-то вылил зелёнку в розетку — мир не без чудес.
Инна мелькала в коридоре — быстрая, собранная. Улыбнуться не успевали — только взглядами касались.
К одиннадцати — собрал заказ для лаборатории.
К часу — чинил гнездо под аппарат ЭКГ, причём ногтями выковыривал изоляцию, потому что отвёртку опять «кто-то унёс».
К трём — помогал дежурному электрику спаять трансформаторную катушку, потому что его напарник «встал на профилактический учёт» после трёхсот миллилитров чистейшего медицинского спирта в глотку.
С 6:00 до 18:00 «Птичка» и «Муха» ничего интересного не зафиксировали:
— Гринштейн на работе, два перекура, один звонок «в неизвестное» (без содержания), всё штатно, без отклонений.
Домой вернулся после ужина в офицерской столовой. Сбросил халат, вымыл руки, включил радио — фоном.
На столе — выстиранные, мягкие простыни. Из них — ткань для макета. Светло-серая, под иглу.
Плоская коробка — выкройки. Рядом — нитки, мел, ножницы, портновские булавки. Я провёл пальцем по эскизу плаща.
Линия плеч — отведённая, талия — чуть сдвинута вперёд, расширение к низу — без резкого угла, ворот — глубокий, но сдержанный. Как она. Шов — как акцент, а не след.
Сначала спинка, потом перед — левый, затем правый, плечи, рукава — втачные, потом перешёл на реглан, потом снова передумал. Собирал, как будто собирал Инну во что-то своё. Защищающее. Элегантное. Точное. Без кричащих деталей.
«Друг» подсказывал:
— Пройма — на два миллиметра выше.
— Линию бедра — не заламывай.
— Добавь полсантиметра под пояс.
— Ты дышишь чаще.
— Ты влюблён.
Я усмехнулся.
— Я просто делаю. Для неё.
К полуночи макет висел на вешалке. Простой. Белый. Тканевый. Но уже плащ.
Я смотрел на него и чувствовал, как в комнате стало… теснее. Теплее. Как будто она уже была здесь. В нём.
Была уже полночь, я допивал остывший чай, шов на левом рукаве всё ещё не давал мне покоя — чуть потянулся в сгибе. Внутри уже выстраивалась новая версия выкройки… но в этот момент иконка нейроинтерфейса мигнула жёлтым.
СИГНАЛ: ВХОДЯЩИЙ ДОКЛАД.
Объект: ГРИНШТЕЙН Н. А.
Период наблюдения: 18:00–00:00
Источник: «Птичка», «Муха».
Я активировал канал. Голос «Друга» был ровным, без оттенков.
18:42. К дому объекта подъехал автомобиль: ВАЗ-2106, белого цвета.
Государственный номер: к 45−12 МБ.
Водитель: мужчина, 30–35 лет, одет в твидовый пиджак.
Объект (Гринштейн) покинула квартиру с сумкой.
Контакт визуально и тактильно близкий (целуются, прижимаются при посадке в авто).
18:56. Направление: выезд из Минска по трассе М6, далее — сворот в сторону дачного поселка.
Координаты конечной точки: 53.943°N, 27.450°E.
Неофициальное название: «Юстиция» (также известен как «Прокурорские дачи»).
По пути: аудиофиксация разговоров.
Темы:
— «Слава взял „Волгу“, но без прицепа, говорит, потом кинули с холодильником»
— «Лена из связи приторговывает дефицитом, теперь бананы — как свечки»
— «Ящик портвейна за пару банок тушёнки — ну ты понял, времена пошли такие»
— «Если получится протянуть линии на шесть номеров — нам зелёный свет в исполкоме»
20:11. Прибытие. Въезд через шлагбаум.
Дом: двухэтажный, утеплённый, баня на участке.
Подвал — заперт. На чердаке скрытно установлена спутниковая антенна.
20:34. Объект и сопровождающий вошли в баню.
20:48 — отключение света в основном доме.
21:12–22:08. Фиксировано поведение интимного характера.
Уровень контакта: высокий, добровольный.
Перемещение по дому. Одежда разбросана. Физиологическая активность соответствует активности полового акта.
«Муха» остаётся в вентиляции, аудиоконтроль частичный (влажность высокая).
22:41. Затишье. Свет в бане не включался.
23:02. Объект переместилась в спальню.
23:30. Сон.
Сопровождающий зафиксирован на кухне, употреблял алкоголь (предположительно коньяк), затем также отправился в спальню.
Доклад закончился. На голограмму выведена галерея стоп-кадров: дом на фоне ночного леса, тёплое окно, лёгкий пар над крышей бани, серия изображений крайне интимного характера, позволяющих однозначно идентифицировать участников полового акта.
Я сохранил файл, пометил как «для отложенного анализа», закрыл интерфейс.
— Ну что, Наталья Ароновна…
— Пятница у вас, видно, удалась.
В субботу утром, я как раз вытащил макет из шкафа и аккуратно расправил — ткань мягко упала, силуэт проявился, будто дышал.