Когда я мчался по пыльной курортной улочке с целлофановым пакетом в руке, полупустая пляжная набережная перед глазами размазывалась от встречного ветра, а в голове, как барабанный бой, стучало: «Не дай бог он уйдёт раньше. Не дай бог, я приду позже.»
Плёнку проявили по тройному тарифу, хотя я и не спорил — времени было меньше, чем надо, а фотографии были нужны не просто срочно, а ещё вчера. Мужик за прилавком, седой и с руками в проявочной химии, цедил сквозь зубы:
— Ты чего, фотожурналист что ли? На голову себе напечатай. Плёнку прожёг едва не насквозь — давно таких не приносили, из ГДР, аж ORWO. Да и негатива через пару лет не останется — храните в тени.
— Спасибо, выручили. Я в долгу не останусь, — отозвался я, хватая конверт с отпечатками, ещё пахнущий уксусом и химией.
Снимки были слегка влажные — несколько углов уже закрутились, но изображение держалось. Контуры лица молодого кавказца, застывшего в резком движении у моей «Нивы», на одном из кадров были особенно резкие. Это и был мой козырь.
Свернул за угол, перепрыгнул через лужу, где купались голуби, и почти влетел на террасу кафе «Бриз». Тень от навеса была как глоток воды после зноя, но я едва на неё обратил свое внимание. За дальним столиком, в синих очках и с газетой в руках, сидел нужный мне человек. Вторая чашка кофе рядом говорила, что он кого-то ждёт. Или не прочь поговорить.
Я подошёл не спеша, но быстро. Полковник оторвался от газеты, посмотрел на меня поверх очков. Лицо у него было квадратное, с короткой армейской стрижкой, взгляд — тяжёлый и опытный, но не злобный. Скорее усталый и немного настороженный.
— Доброе утро, полковник Поспелов? — начал я с прямого подхода, кладя на стол прозрачный пакет с фотографиями.
Он нахмурился, но не отшатнулся. Поднял пакет, взглянул на снимки. Долго смотреть не пришлось — лицо угонщика сразу привлекло внимание.
— И кто вы такой, что приходите ко мне с этим? — его голос был тихим, но плотным, как у человека, привыкшего отдавать приказы без крика.
— Можно считать меня неравнодушным свидетелем. Или просто тем, у кого случайно оказались глаза там, где они были нужны.
— Очень завуалированно, — буркнул он. — Садитесь, раз пришли.
Я сел напротив. Кофе в его чашке был почти нетронут, он деликатно сдвинул его ко мне.
— Местные про вас ничего не хотят говорить. Но вы тот у кого прошлой ночью пытались угнать «Ниву» — добавил Поспелов.
— Все правильно. Уверен, что практически весь пансионат в курсе этого.
— Это интересно, — сказал он кивая на снимки. — И где же снято?
— Прямо у моего автомобиля. «Ниву» хотели угнать, не зная, что она под наблюдением. Выборочный контроль, скажем так. Удалось засечь не только лицо, но и разговоры этого типа. И он привел меня к одному вашему знакомому — уже бывшему, как я понимаю.
Глава 24
Полковник на секунду прикрыл глаза. Видимо, сжал зубы.
— Его застрелили ночью. Прямо в собственной квартире. И это — как-то связано?
— Это связано напрямую. Я могу дать вам материалы. Сейчас — только фотографии. Вечером — плёнку с видео. Но только лично вам в руки.
— Вы хоть понимаете, куда лезете? — Поспелов опустил очки, глядя теперь прямо. — Здесь не просто вороватые мальчики на пляже. Здесь вся милиция устроилась за одной кормушкой. Винный царь, как его тут называют, кормит их всех с руки. Кто поперёк — в морг. Мой друг попал под раздачу. Я-то думал — случайность…
— Теперь вы знаете, что нет. — Я откинулся на спинку стула. — Это не благотворительность, полковник. Просто мне нужно, чтобы моя машина осталась со мной. А заодно, чтобы один нехороший человек получил, наконец, по заслугам. И вы — единственный, кому я могу это доверить.
Он молча взял один из снимков, аккуратно положил в карман.
— Сегодня в девять вечера. Пансионат «Амра».
— Номер 1105…
— Я там. Приходите один. Без кассеты не появляйтесь.
— Разумеется. — Я встал. — Только, прошу, не суетитесь до вечера. Наблюдение идёт. И если они что-то заподозрят, материал может просто сгореть.
— Понял. Я вам не зелёный курсант. До вечера.
Мы не стали прощаться. Просто обменялись взглядами. Я пошёл прочь, чувствуя, как напряжение в груди слегка ослабло. Один узел мы уже развязали. Осталось только успеть на разворот до того, как всё закрутится слишком быстро.
Вечером я специально не стал брать с собой ничего — в руках была лишь коробка с пустой обложкой от компакт кассеты и конверт с парой дополнительных отпечатков. Всё нужное заранее было спрятано в поясной сумке под рубашкой. Звуковую дорожку на компакт кассету «Друг» закончил монтировать за час до выхода: туда вошли короткие, но насыщенные фрагменты — разговор у «Нивы», момент с фотографом у ворот пансионата, и тихая сцена у кафе, где угонщик жаловался кому-то по телефону, что «блондин с телкой» постоянно путаются под ногами. А самое главное как винный барон приказывает убрать «вонючего мента». Аудио было очищено до предела, слышно было каждое слово.
На одиннадцатом этаже было тихо. Свет приглушён, где-то слышался телевизор. Я постучал дважды, негромко.
Дверь приоткрылась почти сразу, и в проёме появился полковник. На нём была домашняя клетчатая рубашка, застёгнутая не до конца, и тень усталости под глазами. Без слов он сделал шаг в сторону, пропуская внутрь. Я вошёл.
Номер был просторным: кровать у стены, журнальный столик, диван, открытая дверь в санузел. За балконной дверью шуршали листья пальмы, в воздухе висел слабый запах одеколона и табака.
— Проходите, — негромко сказал он. — Жена уснула, таблетку выпила. День был… не из лёгких.
Я сел на стул у стола, достал из поясной сумки кассету и положил её перед ним.
— Вот это — весь концентрат. Без мусора, без лирики. Диалоги, лица, маршруты. Хронология собрана, всё, что смогли вытянуть — внутри.
Он провёл рукой по подбородку, сел напротив и взглянул на кассету.
— Я бы спросил, откуда у вас такие возможности, но что-то мне подсказывает, вы всё равно не ответите. Или не скажете правды.
— Всё проще, чем кажется, — сказал я, не сводя с него взгляда. — И одновременно гораздо сложнее. Поверьте, я бы не вмешался, если бы это не касалось и меня.
— Этот… — он кивнул в сторону кассеты, — тот, что на фото возле вашей машины. Его зовут Азамат Тарбаев. Шестёрка при очень серьёзной крыше. Ему дали задание — найти подходящую машину для жены босса. «Нива» в идеальном состоянии, да ещё на минских номерах, без местной пыли — такая как раз подойдёт.
Я достал из внутреннего кармана один из дополнительных отпечатков — тот, где Тарбаев поправляет козырёк кепки.
— Тут видно лицо, видно поворот. Он не просто присматривался — он уже прицеливался. Это — попытка захвата. Неудачная, к счастью.
Поспелов посмотрел на фото, затем на меня. Задержал взгляд.
— Вы воюете с ними в одиночку?
— Скорее, выживаю. Но иногда можно и ответить. Особенно когда на моей стороне сходятся звезды лучше, чем у них.
Он усмехнулся, но без радости.
— Если то, что вы принесли, окажется юридически чистым, то я завтра выхожу на связь со своими в Москве. Пока — только канал связи, никаких официальных заявлений. А если всё подтвердится… — он помолчал, потом поднялся и добавил: — Тогда будет и зачистка. Но она пройдёт тихо. Как всегда. Без грохота.
— Я не за грохотом пришёл. Мне важна тишина, безопасность — и чтобы «Ниву» не разбирали на винтики под жену очередного бандюка.
Он подошёл к тумбочке, открыл ящик, достал диктофон под компакт кассету и положил рядом с кассетой.
— Сниму копию, посмотрю сегодня ночью. Потом — уничтожу. Вам копию не вернуть?
— Оригинал — у вас. Копия у меня — на всякий случай. Но у вас единственный ключ к её использованию.
Он кивнул, снова устало. Взгляд стал чуть мягче.
— Ты мне нравишься, парень. Хоть и мутный как во время дождя. Но таких мутных я уважаю. Они выживают. И не треплются.
— Спасибо за тёплые слова, — я встал. — Надеюсь, встретимся позже. Но не потому, что опять кто-то полезет ко мне в машину.
— Пусть полезут, — мрачно усмехнулся он. — В этот раз — в нужную машину. Только я уже буду ждать.
Я кивнул и направился к выходу. Внизу, у входа, мимо меня прошла молодая женщина в халате, с книгой в руках. Вероятно, его жена. Она чуть кивнула и скрылась в холле.
Снаружи пахло нагретым асфальтом и вечерней пылью. Я глубоко вдохнул, потом выдохнул и прошептал:
— «Друг», всё прошло нормально. Переходим к следующему этапу. Пусть «Муха» остаётся на месте. Нам нужна ещё пара лиц в фокусе.
Где-то далеко, в темнеющем небе, почти не слышно щёлкнули крылья. Птица продолжала наблюдение.
Солнце только клонилось к закату, а я всё ещё ощущал лёгкий солоноватый ветер с моря сквозь открытое окно. Инна спала, укрывшись теплым пледом, — последние два дня дались нам не просто. Я старался двигаться потише, подливая себе кофе из маленькой эмалированной турки, которую мы купили на рынке ещё в Сочи.
Я услышал аккуратный, почти незаметный стук в дверь. Почти не удивился — ждал. Я открыл дверь. Полковник стоял передо мной в светлой рубашке с коротким рукавом, в руках держал портфель. На вид — обычный отдыхающий, если не присматриваться к походке, осанке и взгляду. Взгляд у него был тяжёлый, как у человека, привыкшего видеть много дерьма, но при этом не теряющего себя.
Сотрудник МУРа, тот самый, с которым я пару дней назад встретился в кафе «Бриз», сейчас заходил к нам в номер с обещанными новостями. В кафе перед расставанием он тогда сказал: «как только будет что сказать — загляну». Похоже, день настал.
— Разрешите? — спокойно спросил он, глядя мне прямо в глаза.
— Конечно, заходите, — я отошёл в сторону, придерживая дверь, — Инна спит, но это не помешает.
Он прошёл внутрь и молча уселся на кресло у журнального столика. Портфель поставил аккуратно рядом с ногами.