Троллейбус, натужно скрипя на поворотах, доставил нас к остановке у госпиталя. Инна, придерживая ремень сумочки, внимательно следила, чтобы не зацепиться каблуком за кромку ступени. Люди вокруг были молчаливы и безразличны — как и положено в понедельник утром.
— До вечера? — спросила Инна, поправляя волосы у входа в отделение.
— Если ничего срочного не возникнет, то да, — прозвучал мой ответ. — Нужно поговорить с Дубинским, доложиться о прибытии, надеюсь ничего сложного не произошло за время отсутствия.
Инна, кивнув, скрылась за дверью отделения, а ноги сами понесли к административному корпусу. Длинные коридоры были знакомы до скрипа петель и затхлого запаха пыльной краски. На двери с потёртой табличкой «Начальник госпиталя. Полковник м/с Дубинский С. А.». Постучав, было получено короткое:
— Войдите!
Приемная встретила сухим теплом и стойким ароматом бумаги, кофе и шоколадных конфет. Секретарь, Людмила Алексеевна, в очках с тяжёлыми стеклами и прической в стиле «вечно занята», подняла глаза.
— Костя! — в голосе секретаря прозвучало почти материнское удивление. — А вы, оказывается, уже вернулись? Думала, еще на море нежитесь!
— Отпуск по путевке закончился. Докладываться надо, — произнес я с лёгкой иронией.
— Докладывайтесь скорее. Станислав Аркадьевич с самого утра сам не свой — что-то важное из штаба поступило. Но вам будет рад, спрашивал о вас на прошлой неделе, сказал зайти, как вернетесь.
Секретарь открыла дверь в кабинет, кивком пригласив пройти. Внутри за большим столом, заваленным папками, сидел полковник медицинской службы Дубинский — подтянутый, седовато-вскипающий, как самовар в момент закипания. Увидев меня, отложил ручку, снял очки и встал.
— Костя… Ну наконец-то! — в голосе прозвучало почти облегчение. — Проходи. Садись.
Стул был тот же, обитый коричневым дерматином, немного просевший с правой стороны. На столе уже дымилась вторая кружка кофе, явно приготовленная заранее.
— Ну, как Пицунда? Жив-здоров? К доктору не пришлось обращаться? — полковник смотрел с искренним интересом, но глаза не отпускали папку с грифом.
— Всё хорошо. Погода стояла отменная, море тёплое, еда вкусная. Но не без приключений, — сказано это было с долей намёка.
— Да, знаю я тебя… С тобой без приключений не бывает. — Дубинский усмехнулся. — Ладно, потом как-нибудь за рюмкой чайку расскажешь. А пока к делу. У тебя жильё как, всё в порядке?
— Комната цела, порядок на месте. Инна передала привет, кстати.
— Хорошая девушка, повезло тебе. И маме её тоже, говорят, заметное улучшение?
— Да, терапия дала результаты. Но всё ещё предстоит работа.
— Понятно. Слушай, мне тут звонили из штаба — интересуются, где наш техник Борисенок. Говорю — на курорте, на законном основании. А они: «Пусть, как вернется, заскочит в штаб округа. Есть пара вопросов технического характера». Ты с этим как?
— Как освобожусь — съезжу, конечно.
— Ну, гляди. — Полковник встал, потянулся. — Ты у нас теперь человек заслуженный, почти стратегический. Береги себя, сынок. А пока — отпуск завершен и трудовые будни снова настали.
Ручка подписала приказ, бумага шуршала, как свежевыпеченный хлеб. При выходе Людмила Алексеевна тихо произнесла:
— Не забывай, Костя, начальство — оно не кусает, но иногда тихо давит, — подмигнула она.
— Буду иметь в виду, Людмила Алексеевна. Всего хорошего.
И за спиной снова закрылась дверь с табличкой. День начался.
Телефон в приёмной госпиталя зазвонил на четвёртом гудке. Людмила Алексеевна, поправив очки на переносице, сняла трубку. Секунда молчания — и в голосе появилась лёгкая напряженность.
— Приёмная полковника Дубинского, слушаю.
Собеседник представился кратко: капитан службы штаба округа, особый отдел. Тон был предельно вежливым, но не оставлял сомнений — разговор не терпел отлагательств.
— Нас интересует техник-гражданский Борисенок Константин Витальевич. Подскажите, он уже вернулся из командировки?
— Сегодня был у полковника, да, — ответила секретарь. — Сейчас по госпиталю, наверное, решает текущие вопросы.
— Пожалуйста, передайте: завтра в девять ноль-ноль он должен прибыть в штаб округа, кабинет 217. С собою иметь документы. Разговор будет конфиденциальный, сопровождающие не требуются.
Людмила Алексеевна кивнула в трубку, записала данные в блокнот и, как только повесила трубку, сразу нажала на внутренний вызов.
В кабинете Дубинского телефон коротко звякнул, и полковник поднял трубку.
— Что у вас?
— Звонили из штаба округа, особый отдел. Интересуются Борисенком. Приказ — быть у них завтра утром.
— Понял. Спасибо, Люда. Передай ему лично. Пусть не опаздывает. И не нервничает — если только, конечно, ничего не натворил.
Спустя час, в коридоре, около регистратуры, Людмила Алексеевна меня перехватила.
— Константин Витальевич, подойдите на минутку.
Секретарь повела меня в приёмную и, закрыв за собой дверь, заговорила чуть тише обычного:
— Звонили на счет тебя из особого отдела штаба округа. Завтра в девять — кабинет 217. Документы при себе. Просьба — не распространяться. Указание прямое, без уточнений. Сказали, что разговор будет сугубо личного характера.
В ответ прозвучало от меня нейтральное «понято», но в душе мелькнул напряжённый интерес. Зеркало на стене отразило, как на лбу появилась складка, а пальцы на мгновение сжались в кулак. И тут же отпустили.
— Не беспокойтесь, Людмила Алексеевна. Завтра буду вовремя.
— Костя. я вас умоляю — без глупостей.
— Буду предельно аккуратен, спасибо за предупреждение.
Людмила Алексеевна кивнула, провела рукой по краю блузки и вновь занялась документами.
На выходе из приёмной, голос «Друга» прозвучал прямо в нейроинтерфейсе:
— Запрос зарегистрирован. Локация проверена. Системы охраны здания штаба на 80% совместимы с доступом «Птички». Риск обнаружения — минимален. Угроза — умеренная. Внутри — минимум два неустановленных сотрудника, ранее не посещавших здание штаба округа.
— Кто-то охотится. Но не совсем уверен в добыче, — прозвучало в ответ.
— Или проверяет предположение, — отозвался «Друг».
Коридор госпиталя показался внезапно длиннее, а воздух в нем почему-то тише.
Глава 32
Утро началось с необъяснимой тишины. Город, промытый осенним ночным дождем, выглядел посвежевшим, будто только что вынырнул из-под холодного душа. Асфальт блестел, троллейбусы шуршали плавнее обычного, и даже прохожие ступали мягче. Часы на стене в холле общежития показали 07:20, когда мои ноги меня понесли к остановке.
Штаб округа встретил угрюмо. На КПП, блеклые, серые лица, запах металла и старой проводки. В холле дежурный прапор внимательно изучил мои документы, выписал временной пропуск и, не задавая вопросов, указали направление — второй этаж, кабинет 217.
Здание штаба округа выглядело так, будто оно давно устало от людей. Потёртый гранит ступеней, вытертые до матового блеска латунные ручки, и воздух, напитанный пылью архивов и табачным перегаром.
Дверь оказалась закрытой. Рядом — узкая скамья, под потолком тихо гудела люминесцентная лампа. Ровно в 09:00 щёлкнул замок, и створка двери приоткрылась. Изнутри показался молодой человек с заострённым лицом и внимательным, слегка прищуренным взглядом.
— Константин Витальевич Борисенок? — голос был спокойный, ровный, без каких либо эмоций.
— Так точно.
— Прошу.
Кабинет оказался неожиданно просторным. На стенах — карты, диаграммы, в углу стоял сейф. На столе — ничего лишнего, только бумага, авторучка, пепельница и стеклянный стакан с водой. В голове сама собой всплыла шутка: «В употреблении спиртных напитков замечен не был, но с самого утра в больших количествах пьет воду…» Это воспоминание вызвало невольную улыбку.
— Лейтенант Иванихин, — представился собеседник. — Присаживайтесь, смотрю вам весело, товарищ Борисенок?
Стул скрипнул, лейтенант внимательно посмотрел, будто сканируя каждое движение.
— Не буду ходить вокруг, да около. Поступили интересные сведения, — начал он, перекладывая перед собой лист с машинописным текстом.Лицо его осталось спокойным. Руки лежали на столе, взгляд — прямой, куда-то между моими бровями. Вроде смотрит тебе в лицо, а перехватить невозможно…
Иванихин вздохнул, откинулся на стуле и скрестил руки.
— Такого-то числа, в такое-то время вас остановил пост ГАИ, недалеко от населенного пункта такого-то…
— Да было такое…
— При каких обстоятельствах это произошло?
— Гаишник стоял в оцеплении, впереди по ходу движения органы проводили задержание каких-то особо опасных преступников.
— От куда вам это стало известно?
— Кто то, из таких же как я остановленных, произнес вслух — я запомнил… Там еще пацаны крутились, вполне возможно что они и принесли эту информацию.
— Интересный у вас словарный запас.
Молчание повисло на пару секунд.
— Так как вы объясните это?
— Что конкретно?
— Вы не сказали новость, или слух… Вы сказали информацию…
— Со службы осталась привычка.
— Где служили?
— Разведрота полка ВДВ.
— Вас во время срочной службы неоднократно поощряли, ваш командир отметил что, часто вы задания выполняли не просто отлично, а даже талантливо… Что еще можете сказать?
— Уточните вопрос, о чем?
— Когда вас остановили на шоссе, вы что-то заметили необычное, пока там находились?
— Да нет… Слышал хлопок… Через какое-то время нам разрешили продолжить движение по шоссе.
— Это была граната?
— Нет. Это однозначно, скорее взрывпакет, только звук был резче. Думаю, если находиться рядом с местом подрыва, можно на какое-то время оглохнуть. Скорее всего это была свето-шумовая граната.
— Почему вы пришли к такому выводу?
— Так говорил народ, что проходит задержание особо опасных преступников. Вот там такой гранате самое место!