И в этот момент, Инна чуть склонилась ко мне и шепнула:
— Всё будет хорошо. Даже если что-то пойдёт не так — просто позови.
Сформировалась уверенность, что сказала она это сейчас не просто так. Она услышала — то, чего я ещё не говорил вслух.
Глава 16
Юзеф между тем взобрался на бруствер снега, оценил склон.
— Идеальный склон. Метров восемьдесят длиной, угол градусов тридцать. Самое то.
— Тогда поехали! — Януш махнул палкой и приготовился первым рвануть вниз.
Инна прикусила губу, но в её глазах плескался азарт.
— Можно я за ним?
— Лети! — сказал с лёгким поклоном. После чего энергично оттолкнулся и заскользил вниз, легко лавируя.
И она поехала. Лыжи не скрипели, а пели. Каждое движение — точное, выверенное, будто рождённое на подсознательном уровне. Ни одной ошибки. Ни одного лишнего движения.
Я стоял вверху, и внутри горело что-то тихое и тёплое. Не гордость — нет. Уверенность. Что теперь у неё всё получится. И на склоне, и в жизни.
В само конце склона, она затормозила плавным поворотом, так будто всю жизнь каталась. И подняла палку вверх.
Я тут же съехал к ней.
— Это было потрясающе! Я не знала, что могу так!
Подошёл ближе.
— А теперь узнаешь многое. Главное — не сомневайся в себе.
— Да-а-а-а-а!!!
Снег начал сыпаться с деревьев, словно хлопая нам сверху за этот спуск.
— Костя…
— М-м?
— Это не просто подарок. Это нечто большее. Ты настоящий волшебник!
В ответ, только подмигнул.
— Ну что ты… Я только учусь… И запомни: это только начало. Дальше будет ещё круче!
Сзади подошел Януш.
— Так что, — крикнул он, — теперь у нас есть свой секретный олимпиец?
Инна рассмеялась:
— Я больше по семейным делам. А лыжи — это будет просто приятное хобби.
И тут я точно понял: день удался. Как и идея с улучшенной координацией.
Третий спуск оказался самым скоростным. Снег уже укатался, плюс еще подморозило, и лыжи летели почти как по льду. Януш с азартом подростка решил показать, что он ещё ого-го. Выкрикнув что-то на польском, вроде «где моя молодость!» и, энергично оттолкнувшись от небольшого бугра, пошёл в вираж, стараясь обогнать Инну слева, чуть ниже по склону.
Уже через пару секунд стало понятно, что он переоценил себя. Лыжа зацепила корку, корпус пошёл вперёд, а палка — назад. Он сделал полтора кувырка, завалился на бок и застыл, прижав левую руку к груди.
— Януш! — крикнула Инна и бросилась к нему, даже не сбросив скорость.
Сбоку подскочила Хеленка. Подбежала и остановилась рядом.
— Тато! Всё в порядке? — Испуганно спросил Юзеф.
Я только начал снимать лыжи, когда Инна уже стояла на коленях рядом с пострадавшим.
— Не трогайте его! — строго бросила она всем, и в первую очередь сыну. — Пусть сам скажет, что болит.
Януш скривился, но попытался при этом улыбнуться.
— Рука… Левая. Не двигается.
— Где болит? Локоть? Плечо?
— Ниже. Предплечье. Ломал уже… дважды.
Инна нащупала место ниже локтя, быстро и точно.
— Вот здесь?
Януш скривившись от боли кивнул.
— Тогда не сомневаюсь, перелом. Закрытый, без смещения. Но фиксировать надо сразу.
Повернулась к Юзефу:
— Принеси мою снежную лопату, и найдите два ремня.
— Лопату? — удивленно переспросил Юзеф.
Инна не моргнула.
— Да, лопату. Лучше вон ту, что у машины. Там ручка металлическая, полая. Лучше всего подойдёт.
Януш тихо хмыкнул.
— Ручка от лопаты?
Инна улыбнулась одним уголком губ.
— Зато год назад первое место заняла. Помнишь, Костя, рассказывала? 6 ноября, площадь Ленина. Там же и опыта набралась.
Пока Юзеф метнулся к машине, я подошёл и подал жене аптечку.
— Вот бинты, есть ещё эластичный.
— Отлично. Подержи руку на весу, как я покажу.
Работала она быстро. Я бы даже сказал — филигранно. Сначала аккуратно, но плотно наложила мягкую прокладку из свёрнутой куртки, потом примотала ручку лопаты вдоль всей руки: от локтя до запястья. Ни одного резкого движения, всё уверенно, точно и по схеме, что вбивалась ей в голову годами.
— Подстраховала, как учили, — тихо пробормотала она, — и бинтом, и ремнем…
Затянула последний виток, поправила руку в естественном положении, аккуратно уложив её на грудь пострадавшему.
— Держать ровно. Не двигать. Тебе помогут дойти до машины.
Януш выдохнул.
— Инна, ты как робот. Только тёплая и пахнешь вкусно.
Инна засмеялась.
— Януш твоя жена рядом, не забывай это…
— Правда, после того что ты сейчас сделал, так и хочется тебя обнять.
— Вот когда заживёт — тогда и обнимешь. Если Хеленка не будет против.
Юзеф стоял рядом и восхищённо смотрел на Инну.
— Мам… Это было как в кино. Она даже быстрее, чем… чем…
После этих слов жена вытерла лоб варежкой и встала.
— Тогда на соревнованиях норматив был три минуты. Я уложилась в две с половиной. И флагшток мне тогда тоже очень пригодился.
Я подошёл, взял санки.
— Ладно, герой, погнали. До машины тут всего метров сто. А потом — в приёмный покой.
Януш крякнул, но поднял большой палец.
— Только сначала сфотографируйте лубок. Это же произведение искусства.
Инна рассмеялась, но всё-таки вытащила из кармана «Смену» и щёлкнула.
— На память. И на отчётность, если надо будет.
Пока мы грузили Януша на санки, и втроем тащили их вверх к машине, Его жена свернула наш лагерь и все имущество погрузила в «Ниву». Даже лыжи надежно закрепила на багажнике.
Януш встав с санок, и подошёл ближе ко мне, негромко прошептав:
— Костя… Ты уверен, что Инна просто медсестра?
Улыбнулся и шепнул в ответ:
— Теперь ты тоже начинаешь подозревать, что она с другой планеты?
Он посмотрел на меня серьёзно.
— Ну, если и с другой — то точно с доброй.
Все расселись в «Ниву», аккуратно пристегнули Януша, поддержав его повреждённую руку свернутым пледом. Только запах жареного мяса напоминал о том, что день мог быть совсем другим. Я завёл двигатель, только слегка прогрев и тронулся на пониженной. Вырулил с нашей стоянки и направился к выезду на основную дорогу. И тут — «подарочек».
На самом въезде в нашу колею, по которой мы несколько часов назад въехали на стоянку, стоял черный «Фиат 132», свеженький, блестящий и подозрительно зарывшийся передними колёсами в рыхлый снег. За рулём — типичный мажорчик, в белой шапочке, модной куртке с мехом, с сигаретой, свисающей из угла рта. Он даже не потрудился выйти из машины — просто открыл окно и лениво сказал:
— Вам придётся подождать, пока меня не вытянут. Сам не поеду, тут буксует.
Инна посмотрела на меня с тревогой:
— Костя, что делать? У Януша рука. Времени нет…
Я кивнул и вышел из машины.
— Эй, парень. У нас раненый. Ты перекрыл единственный выезд. Подвинься хоть на полметра, чтоб мы могли объехать.
— Проблемы ваши — не мои, — лениво бросил он, не вынимая сигарету. — Тут не скорая, я первым застрял. Значит, я и первый выеду.
— Ещё раз: у нас человек с переломом. Двигай тачку, пока вежливо прошу.
Он хмыкнул, вылез из машины и встал, закуривая новую сигарету.
— Не люблю, когда на меня давят. Особенно колхозники на военных жигулях.
Дальше было быстро. Одним движением взял его за руку и развернул лицом к сугробу. Подножка. Приземление. Удивлённое: «Ты чё, офигел⁈» — прозвучало уже лежа. Не слушая его, выдернул из руки ключи зажигания «Фиата», сел за руль, завелся, включил заднюю, и загнал «Фиат» на целину в сторону. Всё — путь свободен.
Вернувшись в салон, застал Инну и Юзефа с глазами по пять копеек.
— Вопрос решён, — коротко бросил, усаживаясь. — Поехали.
Минут через двадцать мы уже были у приёмного покоя ближайшей больницы. Дежурный хирург вышел навстречу. Инна моментально взяла инициативу в свои руки, представилась и спокойно, но уверенно рассказала о травме.
— Предположительно — закрытый перелом лучевой кости левого предплечья. Без смещения. Иммобилизация выполнена на месте. Есть фото лубка. Пациент в сознании, общее состояние стабильное.
Врач осмотрел Януша и кивнул:
— Хорошо сработано. Прямо как у нас в госпитале. Может, вам к нам на подработку?
Януш крякнул, улыбаясь:
— Только не забирайте доктор. Она моя, и я её теперь берегу.
Инна усмехнулась:
— Поздно. Место занято.
Рентген подтвердил диагноз. Через час Януш уже сидел на койке с гипсом от локтя до кисти, довольный как кот после сметаны. Мы втроём стояли у его кровати, пока он раздавал шутки:
— Костя, а тебе, между прочим, спасибо. Ты не только шашлык умеешь жарить, но и мажоров размораживать.
— А что делать, если они по жизни застряли, — отозвался я.
— Ну вот, — вставила Инна. — Всё у вас мужчины просто: вывернул, поставил, завёл и поехал. А кто потом за это отдувается? Кто психологическую реабилитацию проводит?
Юзеф засмеялся:
— Пани Инна, ты только что лечила и травму, и самолюбие одновременно. Это уже почти суперсила.
Я поправил куртку на Януше.
— Отдыхайте, пан. А вечером будем обсуждать, как ты в следующий раз будешь обгонять Инну… Но только во сне.
Инна засмеялась, нежно тронула Януша за плечо.
— Ты нам нужен целый и невредимый. Хотя бы до конца лыжного сезона.
— До конца — точно. А потом — мне твой Костя свою «Ниву» на автодроме покажет.
Мы переглянулись. А почему бы и нет?
Январское солнце клонилось к горизонту, растекаясь кровавыми разводами по стеклам больничного окна. В приёмном покое всё давно успокоилось, Януш с гипсом до локтя, устроившись в кресле, то ли дремал, то ли притворялся спящим. Вопреки ожиданиям, никто из персонала не стал задерживать нас дольше положенного. Дежурный врач выдал справку, Инна оставила телефон госпиталя и на всякий случай уточнила, в какой день снимать контрольный рентген.