— Эти с видеокассет?
— Да. Включая вот этого, — мой палец указал на фигуру в очках и спортивной куртке. — Он появляется на четырёх носителях, всегда в роли наблюдателя. Не участвует, но всегда рядом. Есть предположение, что именно он выполняет функцию координатора.
Капитан провёл рукой по подбородку, снова взглянул на снимки, затем на лежащий сбоку лист с временной шкалой.
— Кто производил съёмку?
— Капитан, мы уже говорили на эту тему… Я информацию предоставил. Хочешь перепроверяй ее, хоть трижды, хочешь выброси в корзину, дело твое. А я никого не сдам… Могу сказать только, что кассеты извлечены на месте, носители продублированы. Имеется полная копия. Оригиналы — пока у Джованни в тайнике. Передавать их в дальше смысла нет, пока не установлены все фигуранты.
Лаптев откинулся на спинку кресла. Минуту молчал, затем заговорил:
— Есть возможность получить точные координаты мест, где это происходило?
— Уже передано. Адреса, время съёмок, даже освещение в комнате на момент записи. Потребуется подключение ваших коллег. Лучше, не сильно афишируя.
— Понял. А что по связям священника?
— Зафиксирован контакта с представителем немецкой дипломатической миссии, предполагаю что он сотрудник западногерманской разведки. Предполагаю, что им осуществляется финансирование нелегальных организаций, в том числе движения «Солидарность», под прикрытием Ватикана. Уже установлена прямая связь между педофильской сетью и разведоперацией западной разведки.
Капитан посмотрел на снимок мужчины в сутане, лицо которого было частично размыто.
— Этот точно Джованни?
— Да. Проживает в доме при костёле на Жолибоже. Национальность — итальянец. Прибыл по церковной линии. В документах — консультант по вопросам семьи и молодежи.
Молчание снова повисло в комнате. Потом Лаптев наклонился, собрал фотографии в стопку.
— Ладно. Оставь всё здесь. Постораюсь все сделать быстро и тихо. Но учти: чем глубже копаешь, тем грязнее становится. Это большая политика, и еще большие деньги.
— Именно поэтому всё зафиксировано. Всё проверено. Никаких домыслов. Только факты.
Капитан кивнул, затем поднялся и, подойдя к окну, тихо добавил:
— Только аккуратно, Борисенок. Этим людям не терпят врагов и если они появляются, то их устраняют.
Ночь выдалась на редкость тихой. Внутри квартиры царил покой: ритмичное дыхание Инны, шуршание её волос на подушке, слабое потрескивание углей в печи, всё нашептывало о безопасности.
Но внутри звенело тревожным предчувствием. Нейроинтерфейс не проявлял активности уже больше трех часов, что само по себе было подозрительно. Система работала стабильно, а значит, имел место умышленный саботаж или попытка изоляции.
Тревожный сигнал поступил резко и неожиданно. Голос «Друга» звучал с характерной искажённой задержкой:
«Потеряна связь с тремя дронами в секторе улицы Млынарска. Зафиксирована активность радиоэлектронного подавления. За минуту до потери — визуальный контакт с двумя неизвестными. Подтверждение: атака на канал связи. Вероятность намеренной операции — 94%.»
Поднявшись с постели, аккуратно укрыл Инну, стараясь не разбудить. Затем, бесшумно прошёл к себе в мастерскую. Там, среди аккуратных стопок бумаг и записей, уже мигал монитор диагностического терминала, замаскированный под переносной телевизор «Юность».
«Друг» вывел схему сети — три узла светились красным, а над ними возникли значки означающие «подавление сигнала». В нижнем углу всплыла короткая надпись: «Наблюдение обнаружено. Угроза высока.»
Связь с одним из резервных микродронов восстановилась частично. Он передал серию смазанных изображений — силуэт человека в вязанной шапке натянутой на глаза и поднятый ворот свитера тоже до глаз. В руке — портативный глушитель радиочастот. Следом в кадр попало лицо второго — явно европейская внешность, худощавый, с характерным надменным выражением.
В это же время на «Муха» в подъезде зафиксировала движение. На экране появилось изображение темного автомобиля без номеров, припаркованного в полуметре от входа. Внутри — двое. Один говорит в рацию. Система перехватила и расшифровала часть переговоров:
«Объект спит. Пока не выходим. Дожидаемся подтверждения.»
Следом немедленный анализ «Друга»:
«Автомобиль идентифицирован по модели и конструктивным особенностям как Fiat 125p. Вероятность принадлежности к иностранной разведке — 87%.»
Вариантов действий было немного. Выходить на улицу, однозначно означало прямое столкновение. Оставаться и ждать, значит добровольно отдать инициативу противнику. Пришлось мысленно активировать комплекс экстренного отвлечения: «Петля 3-Б», имитирующий сигнал перемещения меня через черный ход на соседнюю улицу, формируя голограмму моего тела. Через полминуты камеры дронов зафиксировали, как оба наблюдателя вышли из машины и поспешно направились к парадной, разойдясь в разные стороны. Один из них связался с центром:
«Объект покинул квартиру. Перехватим на углу.»
Глава 29
В этот момент «Муха-13», заранее оставленная у чердачного люка, развернулась и активировала вмонтированную систему локального импульсного подавления. Энергетический выброс вывел из строя миниатюрный радиомикрофон, установленный в мой дверной косяк накануне.
Следом через общую сеть от «Друга» поступил доклад:
«Зафиксирована попытка несанкционированного вмешательства в линию электропитания квартиры. Вероятная цель — подготовка несанкционированного вторжения. Подозрительная активность наблюдается в электрощитке подвального уровня. Разрешение на активное вмешательство требуется немедленно.»
Тут же для обследования электрощитка отправилась одна из «Мух». Уже меньше чем через минуту она оказалась у щитка. Камера передавала изображение: металлический ящик, открыт, внутри — компактное устройство с таймером и двумя переключателями. Линия питания была замкнута через дополнительный блок с характерной маркировкой.
«Взрывное устройство, весом пять грамм. Тип — направленный заряд. Активирован. До срабатывания 41 секунда. Начинаю обезвреживание заряда.»
Сердце почему-то застучало глухо. На экране таймер отсчитывал секунды, но «Жук-7» уже демонтировал первую из двух цепей. Осталось 15… 12… 9… В интерфейсе вспыхнул зелёный сигнал: «Угроза устранена.»
На соседней вкладке «Друг» прислал экстренный доклад:
«Инициирована подготовка одновременного нападения по нескольким направлениям. Отравление через вентиляцию исключено. Зафиксировано подозрительное движение в районе квартиры капитана Лаптева. Вероятность синхронизированной атаки — 91%.»
Значит, враг не просто насторожился — он перешёл в наступление. Слишком все происходит слаженно. Видимо, моя фигура, которую сначала не воспринимали всерьёз, перешла границу допустимого. И вот последовал ответ. Надо признать, быстро и изощрённо.
Нейроинтефейс заморгал иконкой канала связи. Закпуск — тройное касание точки на затылке. Видеоканал активировался, и спустя пару секунд появилась фигура Лаптева, он был у домашнего телефона. Лицо напряжённое, голос предельно сдержанный:
— У нас ЧП. Сначала звякнул пару раз телефон, теперь что-то с проводкой. Ребёнок в панике, жена в истерике. Подключился кто-то извне. Всё как-то одновременно. Пришлите тревожную группу на мой домашний адрес!
Ответ ему прозвучал быстро и без колебаний:
— Группа поднята по тревоге, выезжает! Срочно переведи семью в самое защищенное место и отключи всю электронику.
— Принято.
Изображение свернулось. Сигнал от «Друга» зазвучал вновь:
«Противник прекратил проведение акции. Одна из групп отходит в направлении улицы Полной. Вторая через парк направляется к мосту. Действия?»
Ответ «Другу» прозвучал чётко:
«Отследить, установить постоянную слежку. В контакт не вступать. Организовать наблюдение за всеми пунктами связи, через которые возможен их обмен информацией. Обеспечить всеми возможными способами перехват. Приоритет задачи наивысший.»
Внутримоего черепабыло необычное ощущение: я чувствовал каждую извилину своего мозга, как каждая из них былапредельно напряжённой. А еще, как будто отизвилин мозга до висков натянулись раскалённые струны. Висел в интерфейсе уже больше пятнадцати минут, наблюдая за тем, как «Муха-21»,занявшая позицию в вентиляционномканале защищенного помещения на второмэтажездания немецкого посольства, транслировалацветное видеосо звукомв прямом эфире. Сигнал шёл устойчиво, звук был чистым, а углы съёмки — идеально подобранными. По комнате ходил герр Мюллер как загнанная в угол крыса, а Бруно Штольц, стоял неподвижно, навытяжку, как застуканный на чем-то новобранец.
На стенах — всё та же нейтральная серо-бежевая гамма, репродукции выровнены, ковёр ровно по центру. Но воздух был другим. Плотным. Вязким от напряжения.
Резидент в сером костюме присел за массивный письменный стол. На его лбу выступил пот, хотя радиаторы отопления в кабинете были едва тёплыми. Он не делал ни одного движения зря — только пальцы негромко постукивали по стеклу бокала с вином, но пить он так и не решился. Папка с грифом «Vertraulich» лежала перед ним раскрытая. Листы внутри были исписаны мелким, аккуратным почерком.
Бруно, нервно оправляя манжету сорочки, замер в двух шагах от стола и с глухой отрешённостью проговорил:
— Операция сорвана. Все три группы потерпели неудачу. Один из парней, который должен был установить заряд в подъезде объекта, исчез. Есть основания полагать, что он устранён. Второй — в бегах. Третий, водитель, не выходил на связь с трёх часов ночи.
Голос резидента прозвучал резко, в нём не осталось ни капли немецкой сухости:
— Кто дал добро на формат такой атаки? Почему о действиях не было предупреждения хотя бы за сутки? Я должен был выдать тебе отдельный канал! Где твоя дисциплина, Штольц?
Бруно заметно побледнел. Губы начали едва заметно подрагивать. Ему пришлось немалым усилием взять себя в руки, иначе конец карьере мог настать прямо здесь.